Донос - Юрий Запевалов

34

Советовался я со многими, с друзьями, партнерами, родственниками, с крупными руководителями и предпринимателями. И когда довольно серьезная, набравшая солидный вес в России и за рубежом охранная фирма дала положительную характеристику этим пришедшим ко мне людям – я решился. Дал добро на совместную деятельность.

Главную роль сыграло при таком решении, конечно же, не желание этой «совместной деятельности». У меня было с кем работать «совместно». Главную роль в этом «согласии» сыграл начавшийся «разлад» в отношениях с моим главным «Учредителем»!

Тем не менее – началась работа на поиск. Тан и особенно Ким приводили ко мне ежедневно каких-то людей, у которых якобы водятся солидные деньги и они готовы вкладывать огромные суммы в наши совместные предприятия. Кого только они не приводили – и негра с отцом миллионером, подписавшего крупные контракты, но так и не сумевшего показать свои деньги, и шведов – желавших немедленно приобрести солидную партию драгоценного товара для обработки в Москве. Им даже показали товар, но так они его и не проплатили. Появились «богатые» болгары, тоже подписали многомиллионный контракт на покупку обработанных камней, посмотрели первый лот, но так и не нашли денег для его оплаты. Были у нас и киприоты, и канадцы, и французы, и американцы – кто только не побывал у нас за эти полгода поисков, но дела не было.

Стало понятно, что все эти люди сами ищут у нас деньги, никаких инвестиций не планируют, не имеют ни возможностей, ни желания для ведения конкретного дела в России, сами главным образом высматривают – где и что плохо лежит.

Все эти полгода не только Тан, Джаваба и Ким, но и те люди, что пришли вместе с ними, не заработали и не внесли в кассу Компании ни рубля, не платили ни за аренду помещений, ни за телефонные разговоры. А говорили они по семи установленным для них телефонным аппаратам подолгу. Наши убытки от такой совместной деятельности стали солидными и я решил, наконец, прекратить эти бессмысленные, бесполезные поиски.

Но тут появилось предложение от «НОРД» и Акцептного Дома, приехали первые руководители этих организаций, состоялись конкретные переговоры, предложены убедительные проекты, что ж, решили мы, давайте попробуем.

Первыми появились юристы от «НОРД». Красивые буклеты, справочники, солидный адрес – Новгород, Кремль, предложение конкретное – они поставляют топливо – бензин, керосин, солярка – отправляют по адресам наших партнеров, мы все оплачиваем, по оптовым ценам Компании, а прибыль от реализации делим пополам.

К этой сделке подключилась одна из компаний Автозавода, выдают автомобили под залог, с оплатой по реализации. Что ж, солидные гарантии!

Всё конкретно, всем всё понятно, я даю согласие на проведение сделки.

На второй день у меня в гостях Президент «НОРД», с целой свитой помощников, уточняем детали, согласовываем суммы дохода, в деталях обсуждаем Контракт, расстаемся довольные друг другом. Сделка началась.

* * *

Заканчивалась школьная десятилетка. За три года старших классов сплоченность нашей группы доказала прочность школьной дружбы, уверенность в друзьях. Мы были первыми во многих начинаниях – и в школе, и в городе. Стали известными спортсменами и в области. Были заводилами в самодеятельности, в разного рода конкурсах и фестивалях, сами ставили спектакли, играли в них, устраивали обширные городские празднества, при этом все проходило «на-ура». За три года учебы в старших классах я не разу не был вторым в лыжных гонках, не то, что по школьникам вообще в соревнованиях, в которых участвовал, будь то городские, междугородные или областные соревнования. При Иване Андреевиче мы стали призерами области, я стал призером всесоюзных юношеских соревнований, а сразу после школы, в первый же студенческий год был привлечен на Всесоюзные сборы молодых лыжников в Бакуриани, в последующем стал одним из сильнейших лыжников студентов в Свердловске, летом бегал 10 и 5 тысяч метров по времени мастеров. Выигрывал различные соревнования городского, областного, ну и конечно, заводского и шахтного уровня.

Именно на шахте мне посоветовали уйти в спорт, обещали финансовую поддержку, и какое-то время, увлекшись, и имея действительно неплохие достижения я было решился заняться спортом – именно лыжными гонками, профессионально. В то время, будучи студентом Свердловского Горного института, я проходил производственную практику на одной из шахт Челябинского угольного Управления.

Тренировался по индивидуальному графику, в процессе тренировок участвовал во всех спортивных мероприятиях, как на шахте, так и в городе, конечно выигрывая все подряд соревнования. Вскоре обнаружил, что это не совсем нравится нашим профсоюзным руководителям – что это такое, приехал студент и все выигрывает, а мы что, у нас так никого и нет, мы что слабее этих «дохлых» студентов, ну-ка ребята, поднатужимся, надо что-то у этого нахального студента выиграть.

Выиграли 100 метров – устроили фальстарт, парень – шахтер убежал, я и бежать не стал. Всех это устроило. Был там один умный человек – начальник шахты. Вызвал он меня после всех майских праздников и фестивалей и посоветовал серьезно подумать о спорте. На профессиональном уровне.

– Георгий, ты спортивный, годы идут быстро, не успеешь осмотреться как следует, а вот уж и старик. По спортивным меркам. Не теряй время, займись любимым делом, ты же живешь спортом, все оцениваешь с позиций его, ты рвешься к победам в самом незначительном соревновании. Чего ж ты играешь с самим собой? Займись серьезно, профессионально и будешь доволен и счастлив. И многого добьешься. Я лично в этом уверен.

Но снова вмешался, постоянно преследующий меня по жизни, его величество случай – «вдруг». Снова вмешался рок того разбитого челябинского зеркала.

Дело было на практике, в Коркино. Работал я в лаве, навалоотбойщиком – это когда большой лопатой, «карагандинкой», гребешь из забоя на металлические «рештаки» взорванную угольную массу, освобождая забой для очередной «отпалки».

Работали по шесть часов, я работал в смену с шести вечера до двенадцати ночи. Как всегда после забоя, в душ, затем в шахтерскую столовую и на автобус, до города. Жили мы в общежитии, от автобусной остановки до общежития всего и идти-то меньше двухсот метров. Недалеко от остановки слышу в палисаднике девичий писк – уйди, уйди – и вижу, парень, так себе, не очень крепок на вид, «лапает» девку. Ну и на здоровье, не мое это дело, разберутся сами. Иду, не обращаю внимания, в шахтерском городке это дело довольно привычное, но она вдруг кричит – «Юра, помоги!».

В общем-то меня в городке знали практически все – и по спорту, и по самодеятельности – но все же девичий просящий голос, да еще из палисадника, да еще из мужских объятий это было неожиданно. Спросил негромко:

– Кто здесь?

– Проходи, парень, мы тут сами разберемся.

– Да что-то плохо ты разбираешься, раз девка пищит. Ну-ка, подойдите.

Девчонка рванулась и подбежала к штакетнику. Нет, не знаю, незнакомая.

– Перелезть можешь?

– Ага, – прыг этак ловко через невысокую изгородь и уже рядом.

– Пошли.

– Ну, «стиляга», пожалеешь – донеслось вслед.

– Чего ты психуешь, думаешь, мне это надо. Девка же сама не хочет, пищит у тебя. Не злись, я только вон до остановки проведу, а там уж сами как хотите.

– Ничего, посмотрим, – он исчез.

Я довел девчонку до остановки, настроение испорчено – ну чего полез? – довольно грубо попрощался.

– Извини, но ты не из моего «романа», ты лучше завтра помирись с парнем, нехорошо получилось с ним, еще подумает чего о нас с тобой. А пока – прощай. И не сердись. – Ушел в общежитие.

На второй день у меня была последняя вечерняя смена. Закончили также в полночь и, после всех положенных после смены процедур, на автобусе доехал до общежития. Неподалеку, у входа – два парня.

– О, Юрок! А мы тебя дожидаемся. Задержись, отойдем, ну вон туда, к киоску. – Отошли к газетному киоску. Там освещение, светло, узнаю вчерашнего невзрачного паренька из палисадника.

– Ну, какие проблемы решать будем? – спрашиваю.

Из подошедшего автобуса вышли ребята, из Орджоникидзе, студенты, тоже горняки, мы с ними вместе живем, в общежитии. Здоровые ребята, борцы.

– Что, Юра, проблемы, может, помочь?

– Да нет, по-моему никаких проблем, разберемся, отдыхайте.

Тот, что повыше и поздоровей, небрежно, но вежливо, осторожно, спрашивает:

– Говорят, мешаешь деловым людям. В сердечные дела вмешиваешься. Верно?

– Это про вчерашнее? В садочке, что ли? Ребята, имейте совесть, она же сама меня окликнула, позвала по имени, что же я должен был делать?

– Зачем вмешивался, это дела семейные.

– Да помирись ты с ней, что произошло-то! Подумаешь, трагедия, я, правда, думал знакомая. Ну, извини, если что не так.