Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

Мама собирала вещи. Отец не мешал ей, уткнувшись в одну точку. Маленький Вилли пытался остановить родительницу.

— Мама, мамочка. Пожалуйста, не уходи, — Вилли крепко обнял её.

— Отошёл, — отрезала она и отпихнула Вильгельма. — Нужно было тогда решиться на аборт, — бросила мама и грымнула дверью.

Это стало последними словами матери, которые слышал Вильгельм.

***

Глубокий вдох. Выброс адреналина. Острая боль по всему телу, постепенно уходящая в ногу. Сырость, от которой начиналась мелкая дрожь.

Вильгельм почувствовал, что его клевали. Клюв рвал камуфляжную ткань. Ещё немного и он доберётся до желанной плоти.

Вилли приложил усилие и открыл глаза. Его бок терзал ворон. Огромная чёрная птица, полностью поглощённая процессом. Одно из немногих существ, получающее выгоду от людских конфликтов.

Вильгельм и ворон встретились взглядом. Хищник осознал, что его добыча ещё не совсем мертва и отскочил. Вилли бросил вдогонку комок глины. Недовольно каркнув, ворон полетел искать более податливый источник пищи.

Вдалеке, на фоне восхода, тянулся густой шлейф дыма. Несмотря на то, что течение отнесло Вильгельма на приличное расстояние, запах гари и гнили доползал и до сюда. Вокруг поля битвы кружила огромная стая падальщиков.

Вильгельма стала мучать жажда. Он попытался встать на ноги, но тут же упал от невыносимой боли в ноге. Возле ступни торчал небольшой осколок. Вокруг раны ткань окрасилась в алый цвет. Игнорируя боль, Вилли пополз к реке, после чего окунулся с головой в воду.

Почти сразу он вынырнул и начал отплевываться. Со дна, сквозь прозрачную воду, на него смотрел труп хартийца. Вильгельм продолжал молча смотреть на него. Казалось, что своим взглядом мертвец просил помощи.

«Нужно уйти с открытой местности».

Мысль оказалось здравой. Нет никаких гарантий, что противник покинул округу. Вильгельм продолжил путь ползком, раздвигая руками камыш. Несколько раз он натыкался на змей. Они тут же уползали, завидев его. Осколок за что-то зацепился. Ногу резануло так, что Вильгельм едва не потерял сознание, а затем принялся материть всё на чём свет стоит. Начиная от Гвина, заканчивая наводчиком, пустившим снаряд. В этот момент по спине Вилли прошёлся холодок.

«Алиса».

После взрыва он ничего не помнил. Где она и жива ли? Её поиски Вильгельм решил начать сразу же после того как сможет позаботиться о себе.

Камыш закончился и начался лес. В его недрах Вилли увидел небольшую избу. Её крыша покрылась ковром из мха, а доски начали гнить. Правда, для Вильгельма это стало сродни спасительной соломинки для утопающего.

Опёршись о дерево, он принялся скакать к спасительному пристанищу. Случайный свидетель мог бы принять в нём лешего, водяного или иное чудище. Настолько у него был жуткий вид.

Сухие ветки громко трещали от расползающегося огня. Вильгельм обложил новый источник тепла небольшими камушками и положил в горящие недра армейский нож. Сталь постепенно становилась ярко-оранжевой.

Изба пустовала приблизительно год, если не больше. По скромному интерьеру и охотничьему карабину Вилли понял, что здесь когда-то жил лесник. Хотя природа уже давно забыла об этом. Посуда заросла паутиной, мебель покрылась сантиметровым слоем пыли, потолок протекал, а в постели завелись клопы. Но Вильгельму повезло — под охотничьим ложе он нашел аптечку и скромный хирургический набор.

Сняв штаны, он принялся заливать рану спиртом. Начало противно печь, но Вилли понимал, что настоящая боль впереди. Достав пинцет, он взял им осколок. Боль стала нестерпимой и Вильгельм сразу же отпустил.

— Сука, — причитал он, шипя, — ну почему нельзя было положить обезболивающее? Что же ты за лесник такой?!

Собравшись с духом, Вильгельм попробовал ещё раз. Казалось, что боль только усилилась. Но Вилли отступать не собирался.

— Терпеть. Терпеть, я сказал! Терпеть! Ах...

Осколок поддался и выскочил. Из раны начала вытекать кровь. Не долго думая, Вильгельм взял нож и приложил раскалённое лезвие к ране. Он представлял, что будет больно, но такой боли Вилли никогда не испытывал. Кровь начала шипеть, волдыри лопаться, а нога дёргаться, словно пытаясь избежать нечеловеческих пыток. Вильгельм завалился на спину, придавил лезвие и отдал себя в руки агонии. Нечеловеческий крик согнал с деревьев лесных птиц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вильгельм никогда не готовил на костре, однако караси, покрываясь тонкой хрустящей коркой, выглядели аппетитно. Вилли не мог дождаться, когда они будут готовы. Сейчас он готов был съесть что угодно, а жареная рыба казалась манной небесной.

Сзади послышался хруст веток.

«Приплыли. Услышали всё-таки крик».

Рука медленно потянулась к карабину. Вильгельм резко развернулся и едва не выстрелил.

— Ты?... — только и смог выдавить Вилли.

***

Оставалась последняя сигарета. За этот день Алексей выкурил целую пачку и оставалась последняя. Взяв её дрожащими пальцами он в последний момент опомнился. Весь холм обложили ранеными. Их стоны сливали с жабьем пением и потихоньку сводили Алексея с ума.

— Сонька! — подозвал девочку Алексей.

— Да?

— Угости кого-нибудь, — Лёша протянул сигарету.

— Хорошо.

— Только не вздумай сама курить.

— Бу, — девочка скорчила обиженную гримасу и поспешила обратно.

Дети ухаживали за ранеными, старательно исполняя указания Саманты. Девушку настолько поглотил процесс, что у неё даже не было времени спросить, что происходит. Во время перехода через болота она только и бегала от головы колоны к хвосту. И даже с её титаническими усилиями трое человек не смогли пережить дорогу.

Алексей наблюдал за ней. Саманта делала одну из бесконечных перевязок. Несколько капелек крови застыло на щеке и могло показаться, что это родинки или веснушки. Волосы распустились и девушка периодически поправляла непослушные пряди. Тут сердце Алексея забилось чаще. Брошка. Даже среди бушующего безумия она не забыла нацепить брошку. Алексей улыбнулся. Он достал футляр и открыл его. Девушка на фотографии была совсем иной. В глазах ещё блуждал озорной огонёк, а на губах улыбка. По сравнению с тем ребёнком, Саманта стала взрослее, серьезнее и ответственние. Алексей выполнил напутствие Барона. Он сделал из Саманты нового человека. И теперь был готов сопротивляться до последнего, чтобы вытянуть её из пучины мрака, а заодно и остальных. Он пока не представлял как, но это были вопросы на завтра. Сейчас он отдыхал на холме и ждал. Ждал свою девочку.

— Я думала, этот день никогда не закончится, — прошептала Саманта, садясь рядом с ним.

— У кого есть шансы оправиться от ран?

— Если половина переживёт ночь — уже хорошо, — сказала Саманта, будто говоря о походе в кино.

— Как Рома?

— Ничего хорошего. Пуля попала в живот. Я не могу её вытащить, — у Саманты могли начать течь слёзы, но за этот день она их все выплакала.

— Иди сюда, — Лёша заключил её в объятия и уложил на колени. — Набирайся сил. Завтра постараемся пройти эти топи.

— С Анной мне бы было намного легче.

— Я думаю, что она внимательно следит за тобой и гордится.

— Не думаю.

— Прекрати. Я горжусь и этого достаточно.

— Лёша...

— Что?

— Я убила человека. Пожалей меня, — промурчала Саманта и провалилась в сон.

Алексей лишь нежно поглаживал её по макушке.

***

Жук с ярко-зелёным панцирем медленно полз по ладони. Он переливался в солнечных лучах и казалось, что это малахит, добытый гномами в самых глубоких подземельях. Алиса с интересом наблюдала за ним, периодически подставляя другую руку. Её шею туго перевязали бинтом. Сама девушка заметно устала, но держалась стойко.

Вильгельм не находил себе места. Он медленно передвигался по дому, не веря, что она нашла его.

Алиса здесь. С ним.

Живая.

— Как тебе удалось вытащить пулю?

— Разве это важно? — не отрываясь от жука, спросила рыжая.

— Тебе сейчас больно?