Триумф непослушания (СИ) - Хрущёв Виктор

Позицию Алисы начали обстреливать из гранатомёта, но рыжая не планировала отступать.

— Беги, дура! — крикнул Алексей. — Убьют нахрен!

Алиса его не слышала. Азарт взял своё. Пулемёт стрекотал как сверчок, дающий последний концерт в своей жизни.

«Нужно убить ещё его. И его. И этого. И тебя вылечим. И тебя тоже выле…»

Снаряд попал точно в цель. Пулемёт затих.

— Алиса! — глаза Вильгельма наполнились слезами, а сердце яростью. Со страшным криком он опустошил остаток обоймы в гранатомётчика.

— Вилли, — Алексей испугался своего голоса. Он просто не узнал его, — у меня пусто.

— У меня тоже последняя обойма была.

За траншеей послышались переговоры и шаги. Враг был уже близко. Не сговариваясь Вильгельм взял штык-нож, а Алексей сапёрную лопату.

Двоих они точно успеют забрать.

Стук сердца.

Шаг.

Грустный взгляд друга, которого знаешь всю свою жизнь.

Стук сердца.

Шаг.

Сожаления о том, что это твои последние секунды жизни.

Стук сердца.

Шаг.

Холод, отдающий от рукоятки и капельки моросящего дождя на грязном лице. Дождь? Действительно. Никто и не заметил, как он начался.

Стук сердца.

Шаг.

Вильгельм увидел край каски штурмовика.

И тут застрочил пулемёт, сминающий всё на своём пути. Передние ряды пали, остальные спешно отступали, ловя спиной пули. Алисе кровь заливала глаза, но она продолжала стрелять, пока не опустошила ленту.

Вильгельм перевязывал лоб своей подруге. Та прильнула к фляге, выпив всё до последней капли. С ними сидело полтора десятка чудом уцелевших. Измождённые, грязные, с взглядом на тысячу миль. Все сидели, уткнувшись в одну точку.

— Лёша, — выдавил Вилли, закончив перевязку.

— Да? — уставши подняв изумрудные глаза, ответил Алексей.

— Уводи всех, кто остался. Мы проиграли. Пусть хотя бы кто-то выживет.

— А ты?

— Я остаюсь. Выиграю время.

— Я тоже остаюсь, — вклинилась Алиса.

— Как хочешь, — Вильгельм не захотел с ней спорить, та и сил уже не было.

— Гадство. Не оставайтесь. Мы сможем убежать все!

— Лёша, — перебила его Алиса. — Я так хочу. И Вилли тоже. Просто настала наша очередь. Позволь нам уйти достойно.

Алексей хотел возразить, но Алиса крепко обняла друга.

— Как тепло, — прошептала рыжая. — Береги американку. Пусть вы будете счастливы.

— Лисёнок…

Алиса махнула рукой и, не оборачиваясь, скрылась в бункере.

— Вилли.

— Что ещё?

— В случае, если вы уцелеете, условимся о месте встречи.

— Хорошо. Где? — Вильгельму хотелось лишь поскорее отделаться.

— Палаточный городок. В ста километрах от столицы. Помнишь?

— Да… Хорошие были деньки.

— Будем ждать тебя там. Пожалуйста, не умирайте.

— Тут уж как получится. Удачи вам.

— И вам.

Они пожали руки.

Вильгельм быстро зашагал в блиндаж, стараясь избегать взгляда мертвецов.

Идя по траншеям, Алексей нащупал за пазухой свой дневник.

— Я вас догоню, — бросил он остальным.

В дневнике осталась последняя чистая страница. Достав почти сточенный карандаш, Лёха дрожащей рукой написал большими буквами:

«МЫ СДЕЛАЛИ ВСЁ ЧТО МОГЛИ».

Затем запрятал его в «лисьей норе» и присыпал землёй.

— Пусть эта частичка жизни останется здесь, — сказал Алексей себе.

***

— Вижу, штурмовики не справились? — спросил Гвин, наблюдая за объятым пламенем и дымом поместьем.

— Пулемётная точка ещё ведёт сопротивление, — ответил Эрвин. — Остальные, похоже, погибли.

— Эрвин. Скажи на чистоту. Мы облажались?

— Полный разгром.

— Может, оно и к лучшему? На ошибках учатся.

— И всё же мы заплатили слишком высокую цену.

Гвин молчал. Мундир промок до нитки, с белоснежных волос стекали капли. Очки запотели. Тело то и дело пробивала мелкая дрожь. Нога слегка ныла. Сейчас ему хотелось только одного — очутиться в мягкой кровати с Элизабет и забыть этот кошмар. Хоть на несколько часов. Почувствовать тепло её груди, вкус сладких губ, объятия лёгких рук и услышать нежный стон и смех, от которого хотелось жить. Хотелось что-то сделать для неё. Если бы Гвин знал что. Внутри он так и остался младенцем, брошенным рядом с мусоркой. Маленьким человечком, что слишком поздно познал ласку и любовь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Командир гвардии, если бы я предложил тебе место в генеральном штабе, ты бы согласился?

— Если господин считает это нужным, — почтительно ответил Эрвин.

— Другого ответа я и не ждал. Эрвин, — Гвин положил ему ладони на плечи, — такие как ты — будущее Хартии.

— Вы слишком хорошего обо мне мнения.

— Ничуть. Я умею разглядеть в куче дерьма блеск алмаза. А теперь слушай мой приказ. Уничтожьте всех кто остался в живых. И сделайте так, чтобы никто не узнал об этом дне. Если информация просочиться на Юг — мы пропали.

— Будет исполнено.

***

Гвардия. Подчиняется исключительно господину Гвину. В неё входят самые лучшие солдаты, доказавшие верность делу Хартии. Была создана по личной инициативе Элизабет.

Увидеть гвардейцев в открытом бою — редкость. Посылать их в мясорубку битвы, тоже самое, что забивать гвоздь микроскопом. Их роль совершенно другая. Диверсии, захват языка, пропагандистская деятельность, поддержание порядка в тылу или же подавление мятежа.

Количество не велико — всего двести человек. Однако, бойцы гвардии пользуются всеми привилегиями и оставались надёжной опорой Гвина. За своего господина они готовы пойти на любое дело, пусть даже придётся отбросить всю человечность.

Эрвин Кнут — личный адъютант Гвина и командир Гвардии. Почему именно он занял эту должность – никто до конца сказать не мог. Слухов было так много, что одни противоречили другим. Правда, когда дело доходило до выполнения задачи, Эрвину не было равных. Ещё ни разу он не подводил Гвина. И Гвин это ценил.

***

Алиса тяжело дышала, свесив руки у Вильгельма на груди. Пуля попала ей в шею. Вилли смог остановить кровь, но что делать дальше он понятия не имел. Сейчас нужно было сделать только одно — выбраться. Остальное потом.

Алиса едва шевелила губами, повторяя: «Солдатами не рождаются. Солдатами умирают». Ей помогало хоть немного отвлечься от острой боли.

Всё горело. Дома, земля, деревья, трупы, траншеи. Едкий дым закрыл вечерние солнце. Становилось тяжело дышать. Слёзы капали ручьём с карих глаз то ли от дыма то ли от невыносимой горечи, что разрывала изнутри.

— Стоять! — рядом с Вильгельмом выпрыгнул гвардеец, взяв того на прицел.

Сопротивляться Вильгельм не видел смысла. В любом случае его убьют, но приближать конец Вилли не хотел. Вильгельм аккуратно снял Алису с плеч и уложил на мокрую землю. Рыжая начала тихо стонать в полубреду.

— Отставить, солдат, — приказал Эрвин и спрыгнул в траншею. — Возвращайтесь на исходные позиции, я разберусь сам.

Солдат скрылся в дыму. Вилли покорно ждал, что будет дальше. Эрвин достал из кобуры пистолет и снял с предохранителя.

— Вильгельм, — обратился командир, глядя прямо в глаза, — должен признать, что вы дали достойный бой. И сегодня всем нам выпал достойный урок. Не подумай, ты как человек очень мне симпатичен. Но мы по разные стороны линии фронта. Надеюсь, ты всё понимаешь.

Эрвин прокрутил барабан. Патроны звонко клацнули внутри пистолета.

— Возьми её на руки.

Вильгельм подчинился.

— Теперь иди.

Вилли ватными ногами, неспеша пошел, оставляя Эрвина позади. Алиса обхватила его шею руками. У неё начался жар. Вилли старался не думать, что ничем не может ей помочь. Не хотелось, чтобы это было последней мыслью.

— Вильгельм.

Вилли остановился как вкопанный. Зрачки широко расширились. Каждая секунда измерялась часами. Вильгельм ждал выстрела, но его не было.

— Вильгельм, как командир я должен тебя пристрелить, но как человек я желаю, чтобы ты уцелел. Рано или поздно режим Гвина падёт, а такие, как мы, останемся. Убивать тебя я не вижу смысла. Так что беги.