Шапка Мономаха - Наталья Иртенина

Колчек уныло повесил голову, поворотился, а в дверях глянул на хозяина.

– В монастыре мое имя – брат Николай. Раб Божий.

Сказав сие, удалился с непреклонным видом.

15

В яркий полдень князь Святополк Изяславич велел челяди завесить окна в палате, затворить двери и зажечь свечи. Биричу приказал гнать из хором всех, кто явится по его, Святополкову, душу с надоеданьями. При себе оставил одного тысяцкого, да и того задвинул в тень за креслом.

Великий князь принимал у себя в терему трех важных иудеев, возглавлявших хазарскую общину, что размещалась у Жидовских ворот. С жидами Святополк Изяславич был дружен, но строг. Дружбу крепил золотом и серебром, всяко радея о том, чтобы она была не тонка и ручеек, текший к нему в казну, превращался в полноводную реку. Однако не забывал о том, что коварные жиды распяли Христа и за это Бог предал их в руки других народов, потому обходиться с ними подобает сурово, как с покоренным племенем. Оттого отношения князя с хазарами-лихоимцами были подобны чашам весов – то взмывали до подобострастия, то падали в холодное презренье.

Нынче Святополк Изяславич пребывал в равновесии. Князю требовался звонкий металл, но ласкать иудеев, которые по всем христианским странам вдруг стали неспокойны, не хотелось.

– Хорошо, каган Святополк, мы дадим тебе то, что ты просишь, – изрек Самуил Парнас, к которому двое других хазар обращались с почтением. – Мы соберем серебро, которое, как ты говоришь, нужно тебе для восстановления войска и города после набега язычников. Но и мы попросим у тебя…

– О чем это?.. – Князю страшно не понравились последние слова иудейского старейшины. – С каких пор я стал исполнителем ваших просьб?

– Наша просьба не потребует от тебя великих усилий, каган Святополк, и не введет в искушение, от которого почитатели Христа просят в своих молитвах избавить их.

В этой витиеватой речи князю послышалась насмешка над христианской верой.

– Одно то, что имею дело с врагами Христа, есть жесточайшее искушение, – повторил он слышанные от епископа слова. Тогда они были произнесены в укор князю, теперь князь укорял ими иудеев. – Жесточайшее! – с довольным видом прибавил он.

– Что ж, князь, – сказал Исаак бар Коген, знатный и умный хазарин, державший треть Киева в должниках, – тогда пошли свою дружину грабить и жечь наши дома, убивать нас и наших жен с детьми, как делают теперь в латинских странах те, кто назвались крестоносцами.

– Для чего мне так делать? – моргнул Святополк, подозревая хазарскую хитрость.

– Ведь мы просим у тебя защиты, а ты не хочешь нам дать ее.

– От кого защиты? – князь полыхнул взором, распрямил плечи. – Нешто моим жидам кто угрожает?

– По городу ходит некий торговый человек, – вкрадчиво заговорил Иуда бар Ханукка, ростовщик пожиже, чем бар Коген, – у которого на выплату долга ушло все имение. От огорчения он тронулся умом и призывает градских людей громить наши дома, отнять у нас все имущество, а самих изгнать из Киева. И много таких, кто с ним соглашается.

– Я разберусь с этим купцом, – пообещал Святополк.

Трое хазар склонили головы в знак благодарности.

– Знает ли великий каган, что в Константине-граде назначен для Руси митрополит? – продолжал разговор Парнас.

– Не знает. – Князь от неожиданности подскочил на месте. – Греки шлют митрополита? Отчего так вдруг? Почему я узнаю про то от врагов Христовой веры?

– Ты мог бы узнать об этом, князь, от друзей Христовой веры, но только через месяц или позже, – ответил бар Коген. – Что же до твоего вопроса «отчего», то мы можем догадываться, что это связано с известными тебе и всем событиями, которые не вполне знающие люди называют преддверием конца света и второго пришествия Распятого.

– А как называют это хазары? – насторожился Святополк Изяславич.

– Мы называем это пришествием времени, когда Бог соберет свой народ Израиль из всех земель в священном городе Иерусалиме и совершит со своими людьми новый завет. Он даст нам Мессию, который восстановит царство Израиля во всей земле.

– Темные вы, жиды, – пренебрежительно молвил князь. – У нас Новый завет в церквах читают. А вы, Христа отвергая, из-за купчишки, на вас рыкающего, трясетесь.

– И тебе, великий каган Святополк, есть от чего потряхиваться, – с поклоном сказал Парнас. – Митрополита на Русь выбрали несговорчивого.

– Что мне митрополит! – покривился князь. – Митрополиты наезжают, а князья остаются. Греческие попы нам не указ, свои расплодились.

– Радостно слышать это от великого кагана, – приложил руку к сердцу бар Ханукка. – Но мы, бедные иудеи, не обладаем такой свободой и просим тебя, каган Святополк, защитить нас от митрополита, когда он водворится в Киеве. Ибо мы боимся, что он воздвигнет тебя и твой народ против нас, как то и в ромейском царстве происходит – ныне повсюду обрушивается на иудеев гнет.

– Я сказал уже, что никто вас не тронет, – с властным достоинством произнес князь. – Но за это вы…

– Да, да, мы как раз собирались предложить тебе, каган Святополк, немалую выгоду, – поспешно заговорил Парнас, – и хотели просить твоего согласия.

– Да чего ж тут спрашивать, – слегка удивился князь. – Я и так согласен.

– Ты согласен, – подхватил бар Коген, – чтобы у нас было твое разрешение самим продавать наших должников, а не отдавать их на твой, великого кагана, суд?

Святополк Изяславич, не ждавший такого поворота, сделал возражающий жест. Хазары, торопясь, не дали ему раскрыть рот.

– Мы ведь о твоей выгоде печемся. А какая тебе выгода от того, что долговые ямы забиты неимущими должниками. Они бестолку гниют там, на киевском торгу их не продать – твои люди серебром и имением отощали. А мы можем торговать ими в латинских странах. Там русов не считают христианами и не запрещают, как в Византии, продавать. В сарацинских землях также охотно берут славянских рабов. У тебя будет много серебра от этой торговли, каган Святополк.

– Чего удумали-то, жиды! – неодобрительно отозвался князь.

– К пользе твоей удумали, – настаивали хазары.

– Ну, будь по-вашему, – грозно сказал Святополк Изяславич. – Но за мое согласие будете отдавать мне двойную против прежней долю.

– Будем, – легко согласились они.

Князь небрежно взмахнул дланью.

– Подите прочь, жиды.

Когда хазары удалились друг за дружкой, из-за княжьего кресла выпростался на свет тысяцкий Наслав Коснячич.

– Доволен ли ты, князь, что я позвал к тебе хазар?

Святополк Изяславич ласково взял его за бороду и притянул к себе голову боярина.

– Коснячич, – сказал князь задушевно, – сделай так, чтоб я больше не видел их у себя в хоромах. Хитрых рож мне и без того хватает. Впредь говорить с ними только через тебя буду.

– Как велишь, князь, – кивнул тысяцкий, освободив бороду.

– А откуда они узнали про митрополита? – задумался Святополк.

– Из Таврии в Киев много жидов прибывает нынче. А может, и из самого Царьграда. Узнали как-нибудь.

– Зачем это они в Киев прибывают? – нахмурился князь.

– Возле Царьграда собирается толпами оружный сброд из латынских стран с крестами на рубахах. Великое войско, – по лицу боярина скользнула язвительная усмешка. – Тамошние жиды опасаются, что с ними будет то же, что и в латынах. Оттого и бегут.

– От угров были вести, будто жиды спешат в Иерусалим. Будто среди них ходят некие грамотки, зовущие их в Святой город. Что ж в Киев-то бегут? – вопрошал Святополк. – Не нравится мне это, Коснячич.

– Не тревожься, князь. Слыхал же ты от церковных и чернецов, как они Киев другим Иерусалимом зовут. Может, и хазары им поверили? – лукаво улыбнулся тысяцкий. – Для тебя, князь, это хорошо. Больше жидов – больше серебра. Хазары умеют выжимать из людишек прибыль. Нам бы у них научиться.

Морщины на лбу князя разгладились.

– Узнал ты, кто еще из моих бояр и житьих людей приноровился давать серебро в рост?

– Узнал. Вот грамотка, князь. – Тысяцкий извлек из калиты на поясе узкий свиток. – В ней имена.

Святополк Изяславич в нетерпении развернул пергамен.

– Воевода Путята? – изумился он, прочтя первое имя. – И ведь меня попрекал, что жидов привечаю! А у самого рыло в пуху. Веришь ли, Коснячич, иногда побаиваюсь моего воеводу. Никогда не знаю, что у него на уме. – Проглядев список, князь затолкал пергамен под зарукавье. – С купчинами ты потолкуй. А боярам я сам разъясню, что негоже не платить князю мыто.

– Сделаю. Позволь, князь, совет дать.

– Говори, боярин.

– Ежели греки впрямь митрополита пришлют… Станет он совать нос туда и сюда…

– Не мнись, Коснячич, говори как есть.

– Обузить бы ему поприще, князь, чтоб тебе не досаждал своим поповским нравоученьем.

– Дельный совет, – одобрил Святополк, – да как его обузишь?

– Страви его, князь, с печерскими монахами. Пущай поборется с земляными червями. Их так-то просто не одолеть, за них немало из нарочитой чади вступятся. А все ж пусть потрудится. Тебе двойная польза – митрополита займешь и чернецов присмиришь. Они во всем тебе поперек встали, так надо монастырь тот разорить, а монахов разогнать. Сколько на Руси княжьих да боярских обителей – пускай в них селятся. А этот, ничейный, стоит на великую досаду тебе, князь. И время удачное для такого дела, пока они погорельцами живут. Запрети, князь, дружине и градским давать серебро на поновление монастыря.