Гитлер против СССР - Эрнст Генри

Белорусская зона — продолжение балтийской зоны от Двины до притоков реки Припяти, протяжением около 400 км, в середине всей пограничной полосы, охватывает северную часть границы Польши и Советского Союза. Здесь лежит путь на Смоленск — промежуточную станцию на военном пути Варшава — Москва и место первого привала Наполеона в 1812 г. Этот сектор, находящийся уже в непосредственной близости от театра военных действий первой польско-советской войны 1920 г., не только охватывает центральное звено Советского Союза на западе — очень важную с политической и национальной точки зрения Белорусскую советскую республику, на которую уже давно зарятся Пилсудский, Радзивилл и польские фашисты, но представляет также географически наиболее близкий подступ к Москве. Расстояние от польской границы до Смоленска достигает здесь 370 км, а до Москвы —750 км. Но и, наоборот, наступление из России в Польшу также найдет здесь кратчайший прямой путь.

Это плотно населенная территория, с густой железнодорожной сетью; народы, живущие на этой территории, отличаются высоким уровнем национального и политического развития; здесь лежало главное направление наступления германской армии в войне 1914 и 1917 гг. Главным стратегическим препятствием к наступлению внутрь России служит здесь, как показал уже поход Наполеона, река Березина. На юге, за широкой полосой трясин вокруг реки Припяти, недоступных для крупных войсковых операций, тянется

4. Украинская зона (вплоть до Днестра), около 370 км в длину вдоль южной части польско-русской границы; в этой зоне пролегает путь к Киеву. Это — территория, хорошо известная в истории как предмет споров в течение столетий, была объектом военных вожделений феодальной Польши и за последние четыре года привлекает особое внимание Гитлера; прежде это был район обнищавших крестьян, угнетаемых русским самодержавием и обескровленных польскими магнатами, ныне это территория замечательной цветущей Украинской советской республики. В военном отношении этот сектор не только открывает путь к Киеву — национально-политическому центру международного значения (Киев находится в 300 км от границы), но и является также ключом к лежащему за Днепром большому очень богатому зерновому району «житнице» Советского Союза. В то же время этот сектор отделяет Красную Украину от ее естественного географического и национального продолжения — Западной Украины (Галиции), находящейся под властью Польши, где массовое недовольство крестьян служит постоянным предметом беспокойства варшавского правительства. Пилсудский в 1920 г. вел по этому пути свое наступление и при поддержке украинских белогвардейцев занял Киев, где ему удалось продержаться несколько недель до тех пор, пока контратака Красной армии не отбросила его назад — чуть ли не к воротам Львова (столица Галиции) и Варшавы — на севере. Наступление в киевском направлении вклинивается в Советский Союз с юга, отрезает Москву от важных источников продовольственного снабжения и угрожает коммуникациям между центром и Черным морем.

5. Крайняя южная Черноморская зона, тянущаяся примерно на 480 км вдоль Днестра, последний сектор западной границы Советского Союза — это граница с Румынией. Отсюда идет дорога на Одессу — важнейший южный порт Советского Союза, который после захвата Бессарабии отстоит всего на 40 км от границы, и далее — вдоль побережья к Донецкому бассейну, крупнейшему центру каменноугольной и тяжелой промышленности. С тех пор, как ныне советский флот господствует на Черном море (в противоположность Балтийскому), эта зона представляет собой, помимо ее сельскохозяйственного и промышленного значения, мост, соединяющий СССР со странами Средиземного моря и Западной Европой; этот факт приобретает особое значение, если Ленинград окажется под угрозой блокады. Наступление в одесском направлении, в тылу черноморского флота, поставит под угрозу иностранное снабжение СССР с юга, прервет сообщения с турецкими друзьями СССР — и что, особенно важно, — в дальнейшем откроет возможность операций на суше и на море против Кавказа, который играет в планах фашистов и участников «крестового похода» весьма специфическую роль. Кавказ является центром советской нефтепромышленности и в то же время крупной приманкой для Великобритании.

Таковы пять путей для наступления на Советский Союз, пять каналов, ведущих во внутрь социалистического континента. Каждый из них равен по меньшей мере всей франко-бельгийской границе с Германией в 1914 г. Два из них ведут на Москву; это путь через Ленинград, протяжением около 640 км, и путь через Белоруссию и Смоленск, около 750 км. Расстояние от Парижа до германско-бельгийской границы составляло в 1914 г. 320 км. Какое из этих направлений выберет германский фашизм, армия «крестового похода» для решающего удара против Красного фронта, для «генерального прорыва», который должен «пронзить» этот фронт, подобно фронту Франции в 1914 г., и подорвать самые корни Советского Союза при первом же ударе?

Это, в известном смысле, вопрос истории. Но ответ на него нетруден; не труднее, чем ответ на вопрос о направлении главного германского наступления против Жоффра в 1914 г.

Из пяти направлений для главного наступления, направление на крайнем севере и два на юге с самого начала отпадают. Ни в одной из этих зон германская армия — главная опора наступления — не сможет найти подходящую базу для немедленного развертывания сил и ни одна из них не имеет решающего стратегического и политического значения.

Наступление в Карельской зоне Северной России, между Ледовитым океаном и Финским заливом, естественно не подлежит обсуждению; это наступление пришлось бы начинать из пустынного озерного Финского района; при этом пришлось бы везти всю германскую армию через Балтийское море, чтобы подкрепить пять слабых финляндских дивизий; наконец, все это наступление привело бы только в огромную лесную зону, лишенную политических и военных центров.

Наступление в двух южных зонах — Украинской и Черноморской — отличается такими же трудностями; нужно совершить длительный переход еще до советской границы прежде, чем можно будет начать развертывание сил. Польская армия, которая стоит лицом к лицу с Украиной, не может, конечно, сама предпринять «сокрушительное» наступление против могущественной советской армии; похоже скорее на то, что она, соединившись с германской армией, сама подвергнется страшной атаке с первого же дня войны. Чтобы добраться до украинской границы, германская армия должна или совершить длинное и технически трудно осуществимое путешествие по железной дороге сквозь всю Южную Польшу (польские железные дороги не выдержат бремени этого транспорта уже через несколько дней), или она должна проделать вооруженный военный поход, в полном смысле этого слова, через Чехословакию, поход с боями против чехословацких войск и аэропланов, с боями, которые, конечно, будут достаточно ощутительными.

Германское нападение на Чехословакию должно произойти в этой войне при любых обстоятельствах, и безусловно при современном положении вещей оно представляет смертельную опасность для этой страны (к этой части стратегического «плана Гофмана» мы вернемся впоследствии). Но, разумеется, не нужно понимать это нападение как непосредственную составную часть генерального наступления на Советский Союз, проводимую одновременно с ним; это мало вероятно, по крайней мере до тех пор, пока Австрия и Балканы еще не находятся в руках национал-социалистов. Даже если германской армии, вступившей в Богемию, удастся «разгромить» Чехословакию и при поддержке дунайских фашистов расчистить дальнейший путь на восток, эта победа придет, во всяком случае, слишком поздно, для того чтобы с той же армией предпринять большое неожиданное наступление на Советский Союз. Время для такого неожиданного вторжения, которое только и может в условиях современной стратегии рассчитывать на успех, давным давно будет упущено, и великая армия Советов, естественно, не позволит своему противнику диктовать ей стратегию. Может легко случиться, что в тот самый момент, когда германская армия, совершая победоносный марш с севера, достигнет польско-украинской границы, она не найдет там больше польской армии — своего главного союзника!

Это положение слишком очевидно для того, чтобы в настоящий момент допустить возможность перенесения германского главного наступления, нового «шлиффеновского удара» против Москвы, к югу — на Днепр; и здесь-то как раз и ошибается мистер Сайдтботэм («Скрутейтор»), который, обсуждая в «Sunday Times» другие проблемы, замечает: «Не нужно иметь большое воображение, чтобы представить себе план германской кампании, которая, начавшись соединением с Австрией и Венгрией, сначала расправится с Чехословакией и… которая прорвется на Украину, по направлению к Черному морю».[72]