Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Падение было долгим и трудным.
Там, в Берлине, тело дисциплинированно дожидалось его в кабинете. За дверью происходил шум, что-то двигали, стучали молотками. Кляйнштиммель вызвал секретаря:
– Есть связь с Хете? – и дождавшись утвердительного ответа: – Свяжите меня.
Через пять минут Хете позвонил по отдельному телефону.
– Здесь Хете. Слушаю вас, шеф.
– Нашли Штурмфогеля?
– Нет, шеф. Есть данные по его нижнему телу. Усташи…
– Это меня не интересует. Ладно, Хете. Записывайте. Он будет ждать своего куратора в восемь тридцать вечера под эстакадой станции Флер-Ройяль в верхнем Париже. Куратор не придет. Вам – уничтожить предателя. Все.
Арденнский лес, 8 марта 1945. 18 часовЛебедки негромко ворчали, подтягивая к земле толстенькую тушку грузового полужесткого цеппелина. Цеппелин был серый и очень старый. Казалось, с него свисают водоросли. С видом самого летательного аппарата контрастировали шесть блестящих ребристых алюминиевых контейнеров, подвешенных по обе стороны длинной фанерной гондолы. Контейнеры были размером примерно с кузов-фургон пятитонного грузовика.
Шесть вечера, подумал Волков, идем пока минута в минуту. Он подозвал Влада Кунеша по прозвищу Пекарь, тоже бывшего интербригадовца, ставшего в отсутствие Джино новым комиссаром.
А на Джино, пожалуй, придется поставить крест. Что же могло случиться? То есть нет: случиться могло все. Что именно из этого всего случилось?..
– Время, – сказал Волков. – Нужно звонить.
Пекарь кивнул и покрутил ручку полевого телефона. Телефон был уже настроен на коммутатор полицейского управления Аквитании.
– Алло, барышня! – задыхающимся шепотом произнес Пекарь. – Мне нужен сам мсье комиссар. Вопрос жизни и смерти. Да не моей, а вашей. Потому что комиссару поотрезают все на хрен, если он опарафинится так, как собирался… да. Мсье комиссар? Я не называю себя, но сообщаю, что в крепости Боссэ засела банда террористов, готовящих налет на гостей леса Броселианда. Вы понимаете, о чем я говорю? Короли Аквитании поклялись своей честью, что с головы гостей не упадет и волосок… Что – откуда? Знаю? Просто у меня есть не только глаза и уши, как у вас, но и то место, где все это растет. Слушайте внимательно. Они выступят сегодня! Через час или чуть позже. У них будут цеппелин и два самолета. Крепость Боссэ, это на озере… да. Хоть это знаете. И еще: когда будете их бомбить, не зацепите розарий, хорошо? Этим вы меня страшно обяжете.
Пекарь бросил трубку, оскалился.
Потом пнул телефон.
– Гады, – сказал он кому-то и пошел, не глядя. – Ребята вам наваляют…
За ним после Испании аквитанская полиция гонялась полтора года. Он прятался у какой-то местной придурочной феи. Фея приставала к нему со своими не всегда безобидными глупостями, но податься было некуда…
Внизу его тело полгода назад умерло в одном из маленьких безымянных лагерей для неисправимых. По лагерям оно таскалось с самого тридцать девятого: сначала по французским, а потом эти лягушатники не отпустили его, как многих других, а передали гестапо. То ли подозревали о его пси-способностях, то ли просто за неуемный нрав и десяток попыток бежать.
Так что французскую полицию всех родов Пекарь не любил куда больше, чем тех же гестаповцев, которых полагал естественными врагами; полицейские же и жандармы были гадами и курвами.
Сегодня ему предстояло слегка отомстить за себя и за многих других…
Париж, 8 марта 1945. 19 часовШтурмфогель с трудом оторвался от Айны. Глядя в ее расширенные страстью голубые глаза, он отчетливо понял, что это, возможно, был последний раз. Последний раз. Последний…
Сердце билось в такт словам. Последний… последний… последний…
«Нет, что ты, – сказала Айна, – мы тебя не оставим. Мы тебя вытащим откуда угодно, правда, девочки?» «Правда», – спокойно и уверенно отозвались невидимые Рута и Нигра.
Вам туда не попасть, подумал Штурмфогель. Я не уверен, что и мне-то – попасть туда. Столько лет не был. Да и где мои крылья?..
«Куда не попасть? Сюда? – и перед внутренним взором мелькнуло затуманенное пространство, что-то вроде рельефной карты – гораздо более выпуклой и резкой, чем настоящая местность – внизу, и каким-то тайным зрением Штурмфогель различал внизу границы между людьми, хотя то, что он видел, меньше всего было похоже на людей… – Здесь неприятно и ненужно, – продолжали крапицы наперебой, – но попасть сюда легко, трудно уйти отсюда…»
«Ты понял, дурачок? – ласково спросила Айна, запахивая свой махровый халатик. – Ты все еще нас недооцениваешь».
«Тогда надо торопиться», – сказал Штурмфогель. – Нужно найти Волкова и…»
«Хорошо, милый. Только предупредим Хельгу, что мы уходим – ненадолго».
…С крапицами получилось куда проще и легче, чем в Школе. Не понадобилось ни спорыньи, ни грибов, ни длительной сосредоточенности. Штурмфогель развернул крылья и с воплем восторга упал на плотный поющий воздух. Все ликовало и звенело в нем. Крылья его были белые с черными кончиками… И почти сразу рядом появились крапицы. Они были не птицы и не летучие мыши. Ничто из того, что Штурмфогель видел здесь раньше.
Чем-то похожи на драконов, но не драконы, конечно…
Узкие удлиненные головы с огромными выпуклыми блестящими глазами. Тонкие тела – не извивающиеся змеиные, а чуть приплюснутые от груди к спине, переходящие в длинные нервные хвосты. Изящные цветные гребни от затылка до середины хвоста, там высокий яркий зубец – как плавник дельфина или акулы. Очень узкие крылья с изломом посередине, перьев нет, но вместо перьев длинные блестящие чешуйки, они чуть шелестят в полете. Штурмфогель понял, что ему трудно отвести глаза от своих спутниц – до того необычны и прекрасны были они в своем новом – и, может быть, истинном – обличье.
А главное, они могли переговариваться! Они могли кричать и радоваться полету – и каждый из них слышал это. И можно было говорить: направо, налево, вниз, посмотри вон туда, опасно…
Если бы это было возможно тогда, подумал Штурмфогель. Все пошло бы совсем иначе. И от тебя, идиота, не зависели бы теперь судьбы мира.
Ладно. Не будем предаваться рефлексиям. Что там говорил наш маленький доктор об интеллигенции, которой рефлексия свойственна? Недоучившиеся духовные кастраты, творящие ежедневный подвиг самообожания? И что-то еще, столь же яркое и цветистое…
Он поймал звонкий смех крапиц.
Волков, подумал он. Волков, Волков… Где у нас Аквитания?
В той стороне…
Через несколько минут они нашли Волкова.
Он так ярко и сочно выделялся на фоне окружающих… нет, не лиц – форм скорее, – что казался великаном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Экслибрис (Кузнечик) - Андрей Лазарчук - Научная Фантастика
- Лимон на снегу - Руслан Темир - Научная Фантастика / Периодические издания
- Голубая жилка Афродиты - Михаил Анчаров - Научная Фантастика
- Обсидиановый нож - Александр Мирер - Научная Фантастика
- Нож ниоткуда - Питер Миллер - Научная Фантастика
- Обсидиановый нож - Александр Мирер - Научная Фантастика
- Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки - Александр Тюрин - Научная Фантастика
- Монетка - Андрей Лазарчук - Научная Фантастика
- Годзилла вышел не из моря - Андрей Лазарчук - Научная Фантастика
- Колдун - Андрей Лазарчук - Научная Фантастика