За столом с Пушкиным. Чем угощали великого поэта. Любимые блюда, воспетые в стихах, высмеянные в письмах и эпиграммах. Русская кухня первой половины XIX века - Елена Владимировна Первушина

Бегут за делом и без дела,

Однако больше по делам.

Дитя расчета и отваги,

Идет купец взглянуть на флаги,

Проведать, шлют ли небеса

Ему знакомы паруса.

Какие новые товары

Вступили нынче в карантин?

Пришли ли бочки жданных вин?

И что чума? и где пожары?

И нет ли голода, войны

Или подобной новизны?

Но мы, ребята без печали,

Среди заботливых купцов,

Мы только устриц ожидали

От цареградских берегов.

Что устрицы? пришли! О радость!

Летит обжорливая младость

Глотать из раковин морских

Затворниц жирных и живых,

Слегка обрызгнутых лимоном.

Шум, споры – легкое вино

Из погребов принесено

На стол услужливым Отоном[74];

Часы летят, а грозный счет

Меж тем невидимо растет.

Не мудрено, что счет рос «как на дрожжах» – дюжина устриц могла стоить 12 руб., а весь обед, не считая устриц, стоил около 1 руб. и включал в себя до шести-восьми перемен блюд: суп, жаркое, рыба, закуски, сыр, десерт, кофе и бутылку или полбутылки вина (в зависимости от его качества). Для Петербурга это дешево, в Одессе же такие цены позволяли «отсечь» мелких купцов, чиновников, молодых и безденежных офицеров и принимать в ресторане лишь сливки одесского общества. Пушкину такие цены были не по карману, но noblesse oblige[75].

А ведь еще совсем недавно устрицы считались пищей бедняков. В начале XIX в. в Лондоне и Париже устрицы стоили дешевле хлеба. Считается, что к устрицам (как и к вилке, мороженому, искусным ядам и другим атрибутам цивилизации) французский Королевский двор приучила знаменитая Екатерина Медичи. Спрос на устриц подскочил, и очень скоро их научились выращивать на низменных заболоченных побережьях Атлантического океана, а затем и в специально отведенных водоемах в регионе Марен-Олерон во Франции. Цена на устриц упала, и вскоре они стали повседневной едой во многих домах. Дольше всех держалась Англия, еще в романах Диккенса мы можем прочесть, что «бедность и устрицы всегда идут как будто рука об руку», – его герои лакомились устрицами, если не могли купить хлеба. Ведь даже в викторианской Англии дюжина устриц стоила 4 пенса – вдвое дешевле буханки хлеба.

Что же до России – то там устрицы как импортный, заморский товар всегда были престижной едой, знаком роскоши. В Петербурге при раскопках дворца Меньшикова нашли тысячи раковин – видимо, светлейший князь не брезговал устрицами и потчевал ими своих гостей. Когда же из-за хищнического сбора устричные отмели оскудели и цены взлетели, моллюски и вовсе стали деликатесом для избранных.

Конечно, настоящие