Забытые пьесы 1920-1930-х годов - Татьяна Майская

АКУЛИНА (проникаясь доверием). Я-то, вишь, неученая, беспартийная, а она партийная. Что ж, меня и обидеть не жалко!

БРЮХАЧЕВ. Вишь, целый огород мужьев развела! (Передразнивает.) Тут: «Митя, Митя», а там: «Сережа, Сережа!» Смотри не обознайся да во сне вместо Сережи Митей не назови, а то тебя Сережа да по роже!

АКУЛИНА (изумленно, к Брюхачеву). Так вы — муж барышни-то?

БРЮХАЧЕВ. То-то и дело, что муж! Уехал в деревню, домой, а она, значит, к вашему прицепилась! Черт бы ее драл! Брамапудра проклятая!{106}

АКУЛИНА (звонко хохочет). Вот так барышня! Ха-ха-ха! Так ты, значит, замужняя? Ха-ха-ха! А мой-то Сереженька, дурак, тоже губы развесил! Замужем ты, значит?

Останавливается, ей, видимо, пришла в голову какая-то мысль. К БРЮХАЧЕВУ, вкрадчиво.

Как вас, милый человек, звать-то?

БРЮХАЧЕВ (польщенный, солидно). Димитрий Палыч.

АКУЛИНА (певуче). Димитрий Палыч! (Думает. Тихо.) Димитрий Палыч! Ну, как вы теперь со своей судьбой полагаете?

Указывает на ОЛЬГУ ИВАНОВНУ.

С ней жить-то будете?

БРЮХАЧЕВ (солидно). Я так полагаю, что завтра уезжаю. Там дома, в деревне, небось, ждут меня. Дом хозяином держится. (К Ольге Ивановне.) Едешь ты со мной или нет?

АКУЛИНА (встрепенувшись). Димитрий Палыч! Увезите вы ее от греха подальше! Христом богом молю! Человек-то, я вижу, вы нашенский.

БРЮХАЧЕВ. Бегает от дома, как черт от грома. Лажу с ней, да никак не слажу.

АКУЛИНА. Дайте подсоблю вам. Вы не горячитесь, оно, авось, дело-то обойдется.

БРЮХАЧЕВ (к Ольге Ивановне). Едешь, что ли? Чего молчишь-то? Аль язык съела? Небось, лопотала-то, как сорока, а теперь, видно, не та собака кусает, что лается, а та, что молчит да хвостом виляет.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Каким мне языком с тобой говорить? Что ни скажу, ты все шиворот-навыворот переворачиваешь.

БРЮХАЧЕВ (яростно). Муж я тебе? А?

Бьет себя в грудь.

Муж аль нет?

ОЛЬГА ИВАНОВНА (тихо). Успокойся! Ну, муж! Разве я от тебя отказывалась?

АКУЛИНА (отводя Брюхачева). Обожди, Димитрий Палыч, не горячись! Дай я с ней потолкую. (К Ольге Ивановне.) Вишь, он тебя любит, а у него сердце горит от обиды. Ты его приласкай, он обиду забудет; вишь, какой мужчина! Мягкий да обходительный. С таким мужем жить — одна радость!

БРЮХАЧЕВ (видимо, польщенный похвалой Акулины). Черт бы ее драл, ишь, невидаль! Таких-то много вон под кустами валяется!

АКУЛИНА (умоляющим голосом). Уезжай, от греха уезжай! Измаялась я! Нету мне жизни на этом свете! Ровно птичка горюю я над своим гнездышком! Ох, душу свою погубила, с грехом спозналась, вином проклятым тоску свою заливала, а нет мне радости, нет мне покою! Ослобони мою душу, уезжай, заводи детушек, свей себе гнездышко, уезжай Христа ради!

ОЛЬГА ИВАНОВНА (в отчаяньи). Ну что мне делать? (К Акулине.) Ну куда я поеду? Куда?!

БРЮХАЧЕВ (в волненьи). Да ты не плачь, баба! Я сердца на нее не имею. Пускай ее остается!

АКУЛИНА (с рыданием в голосе). Не погуби ты меня!

Падает перед ней на колени.

Ножки твои поцелую! Ступай к своему мужу! Оставь ты мне Сереженьку!

ОЛЬГА ИВАНОВНА хочет встать. АКУЛИНА хватает ее за платье.

ОЛЬГА ИВАНОВНА (вырываясь). Я вас прошу, пустите меня! Я все сделаю, пустите, пожалуйста!

АКУЛИНА. Следочки твои целовать буду, ничего не пожалею! Вот придешь, скажешь: «Умри, Акулина!» — умру, отдай мне только Сереженьку.

ОЛЬГА ИВАНОВНА (в волненьи). Встаньте! (Поднимает ее за руки.) Что я — разлучница, что ли? Сами вы натравили Сергея против себя. Что жила у вас в доме, так ему помогала; один был, жалко было, а товарищем я ему была, не женой.

АКУЛИНА (вне себя). Не женой?

БРЮХАЧЕВ (растерянно). Пустая мельница без ветру мелет. Мели, Емеля, твоя неделя.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Мне лгать нечего, спросите у Сергея. (К Акулине.) Вы что думаете, вы гуляли и Сергей гулял? Вы посмотрели бы только, как он мучился, да! Я была при нем, я все видела.

Хочет уходить.

АКУЛИНА (пораженная). Так ты говоришь, не жила ты с Сергеем? Господи, батюшка! Неужто правда?

БРЮХАЧЕВ. Черт с этими бабами разберется!

Идет СЕРГЕЙ. ОЛЬГА ИВАНОВНА бросается к нему навстречу.

АКУЛИНА. Сергей!

БРЮХАЧЕВ (сочувственно). Шибко мужа-то любишь?

АКУЛИНА. Ох, дюжа шибко! Ох! Димитрий Палыч, кровь во мне загорелася! Ушли!

СЕРГЕЙ с ОЛЬГОЙ ИВАНОВНОЙ отходят.

БРЮХАЧЕВ (снисходительно). Пущай поговорят. Вишь, сказывают, товарищи, а ты остынь, не беги!

АКУЛИНА. Ох, рученьки, ноженьки все трясутся! Ох, пропала моя головушка! (Хватается за сердце.) Ох, Димитрий Палыч, как жить-то мне теперь? Вся-то я, окаянная, в болоте да в грязи извалялась. Да куда ж мне деться теперь? (Кричит.) Сергей!

БРЮХАЧЕВ. Да ты остепенись! Чего сердце зря надрываешь?!

СЕРГЕЙ подходит с ОЛЬГОЙ ИВАНОВНОЙ.

АКУЛИНА. Ох, Димитрий Палыч, на смерть иду, не могу, пусти меня! (Вскакивает.) Сергей!

Бросается к СЕРГЕЮ.

СЕРГЕЙ (сухо). Что надо? Опять пришла?

АКУЛИНА (пересохшим голосом). Прощай, Сергей!

СЕРГЕЙ отворачивается, хочет уходить.

Куда уходишь-то? Вишь, прощаюсь с тобой.

СЕРГЕЙ. Коли хочешь, прощайся, а я уж довольно напрощался.

АКУЛИНА. Не попрощался! На веки вечные слова прощального не сказал мне!.. Прощай, Сергей! Мне жизни не жалко! С кем венчалася, с тем и кончаюся! Вот, на! Смотри! Жила Акулина, и нет ее.

Выхватывает нож, СЕРГЕЙ бросается к ней, борется, отнимая нож.

АКУЛИНА не поддается.

СЕРГЕЙ. Ну, брось! Говорю, брось!

АКУЛИНА (в беспамятстве). Не дам! Нету мне жизни! Пусти! Дай помереть!

СЕРГЕЙ вырывает нож, спешно подходит ЯКОВЛЕВНА.

ЯКОВЛЕВНА. Царица небесная! Никак, баба-то руки на себя наложила!

АКУЛИНА. Забыла меня царица небесная.

ЯКОВЛЕВНА. Не она тебя забыла, а ты от нее отступилась. Вишь, какое дело затеяла.

АКУЛИНА (исступленно). Да! Отступилась! Где же она, вера-то? Маялась, никто не помог! (К Сергею, вырываясь из его рук.) Говорю, отдай нож!

Падает, судорожно рыдает.

ОЛЬГА ИВАНОВНА (наклоняется к ней). Ее увести надо.

АКУЛИНА (бьется на полу). Мать сыра-земля, расступися, прими мою душу грешную! Где же он, бог-то? Вся душа надорвалася!

СЕРГЕЙ (подходит к ней). Акулина!

Поднимает ее, держит.

ЯКОВЛЕВНА. Ну, конец бабе пришел. Вишь, и от веры своей отреклася.

АКУЛИНА (кричит). Да! Отреклася! Нету больше моей веры-то!..

БРЮХАЧЕВ (вытирая пот со лба). Вот черт! И какой только черт этих баб выдумал?

СЕРГЕЙ (держит Акулину). Что? Аль сильно ослабла?

АКУЛИНА. Ох… ох!

Падает ему на руки.

Силушка-то моя вся уходилась.

СЕРГЕЙ (смущенно). Ну, вот что! Ладно. Иди-ка домой. Да чтоб мне этого баловства больше не было. А эту ведьму (указывает на Яковлевну) в три шеи! Чтоб и порога дома моего не знала!

АКУЛИНА (пораженная). Домой?

ЯКОВЛЕВНА (растерянно). Я что ж! Ради ее же добра старалась. А раз на то пошло, ну и слава богу! Погуляла да и опять к дому приткнулась.

СЕРГЕЙ (сердито). Чтоб мне об этом помина больше не было! (К Яковлевне.) Убирайся к черту!

АКУЛИНА (приходя в себя). Сереженька! Домой? Да неужели ты меня принимаешь?

Входят ДЕТИ. АКУЛИНА, рыдая, бросается к ним.

СЕРГЕЙ (детям). Отведите-ка мать домой.