Тень Орла - Татьяна Смирнова

– Упал! – не останавливаясь, крикнул Йонард Танкару. Рыжий в ответ согласно мотнул головой. Это было единственное объяснение. Не донести факел было все равно, что проиграть скачку.

Они приблизились к тому месту, где в последний раз видели огонь.

– Осторожно! Не раздавить бы, а то в траве не заметим – крикнул Танкар. Первое предупреждение пришлось как нельзя более кстати. А что касалось второго, оно было излишне. Не заметить даже в самой густой и высокой траве ТАКОЕ… удалось бы лишь слепому от рождения.

В колеблющемся свете факелов, оборотив к ним жуткую, похоже, изрядно порубленную морду, стояло чудовище. Глаза его то вспыхивали зеленым, то гасли. Мощное, состоящее, казалось, из одних литых мышц тело казалось ужасающе тощим, но даже теперь ребра не выступали из плотного панциря шкуры. Зато сама шкура была точно сначала снята со зверя, затем разрезана на куски, кое-как сшита и натянута назад, да еще, похоже, задом наперед. В это верилось легче, чем в то, что чудовище могло выжить, когда его рубили на части. Страшный зверь был покрыт не шерстью, а шрамами и рубцами с запекшейся кровью. Ужасающие челюсти, усеянные множеством острейших зубов, каждый величиной с большой палец руки, зловеще щелкнули. Будто всего остального было мало! Конь Йонарда шатнулся прочь и осел на задние ноги. Создание, своим видом отдаленно напоминающее собаку, низко опустило морду к чему-то влажно поблескивающему, лежащему между передними лапами, и испустило душераздирающий вой. Йонард слышал, и не один раз, как воют собаки, как воют волки, как воют впавшие в безумие люди… и всегда этому была какая-то причина. Почему взвыло это исчадье Таната, Берг сообразить не успел. Его баир, похоже, обладал некоторым опытом в делах подобного рода и собственным мнением на счет всяких вылезающих из травы чудовищ. Он ударил в землю копытами, всхрапнул и в несколько мощных махов вынес Йонарда из низины.

– Хрофт! – выругался Берг, с немалым трудом подчиняя коня своей воле. Он огляделся, пытаясь сообразить, в какой стороне осталось страшное видение. Слева и справа к нему приближались два огонька, казавшиеся в темноте слабыми и безопасными. В мгновение ока северянин слетел с коня и погасил факел, сунув его в траву. Крепко стоя обеими ногами на земле, он пригнулся и потянул из голенища широкий нож.

«Интересно, – как-то отстраненно подумал он, – кто же был тот, кого чудовище собралось пожрать в той балке?»

Додумать интересную мысль Берг не успел. Правый огонек очень быстро приближался. Йонард пригнулся, чуть присев и расставив руки, выдвинув правое плечо чуть вперед. Он был готов. Позвать на помощь Танкара как-то не пришло в голову. Не из бравады. Скорее из опасения выдать себя голосом раньше времени. Быстро густеющий утренний туман, который не мог пробить уходящий уже лунный свет, изменял очертания предметов, скрадывал звук шагов, застилал белесой пеленой окрестности. В двух шагах можно было разминуться. Но того, кто выехал прямо на Берга из тумана, не увидеть было так же невозможно, как и то чудовище в траве.

– Ты, Эрон? – обрадовался Йонард, выпрямляясь.

– А кого ты здесь поджидал? Гонки прошли правее, – знакомая усмешка в голосе певца окончательно уверила Йонарда, что он не ошибся.

– Ты видел?.. – не сдержался Йонард, шагнув к певцу, но договорить не успел. Слова застряли в горле. Потому что в тот миг, когда он повернулся к Эрону, глаза того мигнули зеленым пламенем. Зажав в руке потухший факел, он смотрел на певца, не в силах сообразить, что же ему следует предпринять. Эрон сам помог ему. Подъехав поближе, он зажег факел берга от своего.

– Ты спрашиваешь, не видел ли я огромного, страшно израненного боевого пса, единственного выжившего из всей своры и, после долгой голодовки, поймавшего, в конце концов, свою первую добычу.

Йонард молча кивнул, сглатывая набежавшую слюну.

– Откуда ты…

– Видел, видел, – коротким кивком подтвердил Эрон, – и поэтому, чтобы не мешать ему, свернул вон в ту ложбинку. А поднимаясь из нее, заметил два огня, которые стояли на месте и не двигались. Довольно странно для больших гонок во славу Таргатай. – Эрон улыбнулся. – Кто с тобой?

– Танкар! – обретя, наконец, голос, зычно крикнул Йонард.

Через мгновение Танкар собственной персоной вылетел прямо на них из тумана.

– Ну конечно, мог бы и сам догадаться. Где Йонард, там и Танкар, а уж где Танкар, там без Йонарда не обойдется.

Танкар тоже был под сильным впечатлением. И сообразив, что их теперь трое, возбужденно размахивая факелом, заорал:

– Скорее! Мы ешо догоним его!

– Кого? – поперхнулся Йонард, – этого… это… эту жуть?

– Чудовище, – подтвердил рыжий, – вы же его видели? Такое невозможно не заметить. Давайте его поймаем! Это ж какое удивление оно мне устроило, мама дорогая!

Йонард с Эроном переглянулись.

– Ну вы даете, горячие еверские парни, – сказал Берг, трогая с места своего баира.

– Гляньте-ка наверх, – указал Эрон в сторону от холма. По его гребню, уже пройдя половину пути до вершины, двигалась живая огненная лента… Очень быстро двигалась.

– Хрофт! Что же мы здесь торчим, как три жерди посреди поля?! – рявкнул Йонард и, сжав баира коленями, послал его вверх по склону.

Берг гнал своего баира наперерез всадникам, мчащимся по самому по краю холма.

Трое верховых, окруженных желто-алым сиянием, разбили туман и выметнулись наверх, успев увернуться, чтобы не быть накрытыми катящейся лавиной огня, ора и конского топота.

По ровной степи «крылатые кони солнечных дорог», аххоры, не знали себе равных в беге, но по холмам, крутым подъемам и спускам темно-серый баир шел и быстрее и легче, и скоро вырвался вперед. Так они и летели: по сторонам два рыжих пожара – аххоры, а в центре, словно припорошенный пеплом, баир. Тугое полотно воздуха рвалось со слышимым свистом, взъерошивая гривы коней и поднимая дыбом волосы всадников, земля летела под ноги с пугающей, и в то же время возбуждающей стремительностью. Азарт скачки снова захватил Берга и, повинуясь внезапному порыву, он закричал на всю степь: «Таргатай!!!» Звучное эхо из сотен голосов скфарнов подхватило крик Йонарда, как ураган – беспомощную птицу; со всех сторон неслось: «Гатай! Гатай! Гатай!»…

– Хрофт! – изумленно выругался Йонард, – вот что значит пить араку по скфарнски, не разбавляя.

Впрочем, германец почему-то был уверен, что бог его племени не обиделся, потому как привык, что Йонард поминает его обычно перед замахом двуручника. А здесь, в пьянящей неистовой скачке, имя покровительницы рода Сатеник само слетало с губ, словно он тоже был одним из ее сыновей.

Он мчался по утренней степи и во все горло орал самую воинственную из всех песен одиннадцатого легиона, а навстречу ему вставало юное, умытое солнце. Приятели не отставали. Так, втроем, словно связанные, они и влетели на всех махах в лагерь кочевников. И почти одновременно остановились, подняв коней на дыбы, перед Сатеник и вождями племен. Вслед за ними в лагерь ворвалась и остальная толпа, тотчас заполнив собой все свободное пространство между крайними гэрами лагеря, возвышением, покрытым ковром и, как только сейчас заметил Йонард, лошадиной шкурой, черной, как уголь, пригвожденной к земле четырьмя акинаками. Йонард мгновенно сообразил, что это такое. Знак войны! Род Сатеник принял решение идти на Акру. И выбирал воинов, достойных принять участие в походе. Каждый, кто считал себя мужчиной, должен был, неся в руке горящий факел, подойти к шкуре, наступить на нее одной ногой, крикнуть громко, чтобы все слышали, свое имя, а затем, отступив, воткнуть факел в землю. Следующий поступит так же, и так до тех пор, пока медлительным не придется перескакивать через плотное огненное кольцо вокруг лошадиной шкуры. А это уже считалось в племени не слишком почетным, на такого горе-воина мать племени ласково не посмотрит.