Когда она искушает - Габриэль Сэндс

class="p1">Я расчищаю ее еще раз, на этот раз обеими руками, пока наконец не понимаю, что это… могила.

Франциска Жирарди

1970–2007

Она будет отомщена

Колесики вращаются. Жирарди — это фамилия Джорджио.

Это родственник? Кто-то, кто жил в замке? Но эти даты совсем недавние.

Может быть, это могила его матери?

Я хмурюсь. Почему она похоронена именно здесь?

И ложь о пожаре… Я оглядываюсь на коттедж.

Джорджио не хотел, чтобы я нашла это место. Но почему? Это могила, которую он не хотел, чтобы я видела? Или что-то внутри коттеджа?

София устраивается у моих ног и начинает вылизывать лапу.

Я должна уважать желания Джорджио, верно? У меня и так будут неприятности, когда он узнает, что я проделала такой путь. Если внутри есть что-то личное, это его право — держать это подальше от меня.

Но он так много знает обо мне, а я еще так мало знаю о нем. Я смотрю на покрытую паутиной дверь. Желание понять его горит во мне ярким пламенем. То, что у нас есть сейчас, скорее всего, не продлится долго, когда я покину замок и вернусь к брату, так неужели я настолько не права, что хочу поглазеть на все, пока нахожусь здесь?

Я смахнула грязь с ладоней и встала на ноги. Дверь может быть заперта. Я должна проверить это, прежде чем тратить время на размышления о том, стоит ли мне заходить внутрь. Если дверь заперта, то это знак, что мне не стоит входить.

Деревянные ступеньки скрипят под ногами, где-то в кронах деревьев распевается птица. Ржавая замочная скважина затянута паутиной, которую я счищаю палкой, найденной на земле. Между дверью и косяком щель, и я вижу, что засов даже не закрыт.

Значит, его удерживает только большой навесной замок. Он выглядит достаточно надежным, но, чтобы убедиться в этом, я протягиваю руку и резко дергаю его.

Замок распахивается.

Мои брови поднимаются на лоб. Неужели тот, кто был здесь в прошлый раз, забыл его запереть, или он просто сломан?

Что ж, нет смысла сомневаться в своей удаче. Я снимаю замок и дергаю дверь. Она немного заедает, поэтому мне требуется некоторое время, чтобы открыть ее, и пока я это делаю, София начинает скулить.

— Я только загляну внутрь, — говорю я ей, когда, наконец, открываю дверь достаточно широко, чтобы протиснуться внутрь.

София проскакивает мимо моих ног, и я следую за ней, стараясь не зацепить паутину.

Что-то хрустит под ногой, но я не знаю, что именно. Внутри темно. Окна заколочены, единственный свет проникает через открытую дверь за моей спиной. По позвоночнику пробегает холодок, когда я вдыхаю холодный, затхлый воздух. Боже, как жутко. Пока я пытаюсь включить фонарик на телефоне, София осматривает помещение, громко стуча лапами по деревянному полу.

Наконец, я включаю фонарик и направляю его на стену.

У меня отпадает челюсть.

Боже мой, здесь все в полном беспорядке.

Как будто кто-то опустил кувалду на все поверхности, разбив окна, уничтожив картины, висящие на стенах, и перевернув мебель.

— София, иди сюда, — говорю я, натягивая поводок. Пол усеян осколками стекла и расколотого дерева. Я не хочу, чтобы она порезала лапы.

Она повинуется и идет рядом со мной.

Мы осторожно движемся по комнате, стараясь не наступать на осколки. Стол и стулья в центре комнаты перевернуты и сломаны, из обивки дивана сыплются перья. Стены испещрены дырами и царапинами, как будто кто-то в порыве ярости ударил по ним ножом.

Мурашки покрывают каждый квадратный сантиметр моей кожи, когда я делаю шаг к одной из исцарапанных стен. Царапины выглядят как…

Мои глаза расширяются.

Это слова.

Я сожалею.

Сердце стучит в неровном ритме. Кто это написал, и за что они извиняются? За то ли, что разрушили это место?

Или за что-то другое?

Страх окутывает меня, заставляя кровь стыть в жилах. Мне нужно выбраться из этого места. Что, если тот, кто это сделал, где-то рядом?

Если и было время прислушаться к своим инстинктам, то оно пришло.

Потянув за собой Софию, я выхожу на улицу. Бросив последний взгляд на коттедж, я перехожу на бег.

Мы идем по тропинке к замку, а заходящее солнце отбрасывает на землю длинные тени, похожие на пальцы. Густая листва царапает и хлещет меня по рукам, но я почти не чувствую ее из-за адреналина, переполняющего меня.

Спустя несколько часов мы наконец-то пересекаем границу леса, и передо мной открывается небо.

Никогда еще я не был так счастлив видеть эту башню.

Мы с Софией не прекращаем бег, пока не оказываемся в дверях замка. Я вспотела, и боль в боку стала невыносимой. Я практически рухнула на пол в холле, держась за бок и задыхаясь. София мечется вокруг меня, облизывая и обнюхивая мое тело.

— Мартина?

Я поворачиваю шею и вижу Джорджио, стоящего на лестничной площадке с озабоченным выражением лица. — С тобой все в порядке?

— Н-нет. — Я вытираю потный лоб предплечьем и понимаю, что дрожу. — Я только что вернулась из леса.

Он торопливо спускается по ступенькам и опускается передо мной, положив ладони мне на колени. — Что случилось?

— Я… — Я сглотнула. — Я гуляла с Софией, и она убежала в лес. Я пошла за ней. Прости, я знаю, что ты сказал не ходить туда, но я боялась, что потеряю ее. Я побежала за ней по тропинке и нашла ее у старого коттеджа, того самого, о котором я тебе спрашивала.

В одно мгновение его тело напряглось, а взгляд сузился до моего.

Я сглотнула. — Я видела могилу.

Что-то темное мелькнуло в его глазах и спуталось с обвинением. Вот почему он не хотел меня там видеть.

— Это ведь могила твоей матери, да? — спрашиваю я, понижая голос до шепота.

— Да.

— Мне было любопытно. Я…

— Что?

— Я зашла в коттедж.

Наступило тягостное молчание.

— Тебе не следовало этого делать. — Его слова оседают в моих легких, как хлопья льда.

Я хочу перестать принимать. Я хочу, но не могу. Приготовившись к следующему ответу, я спрашиваю: — Кто писал на стенах?

Его ладони сжимаются на моих коленях. — Я.

ГЛАВА 26

МАРТИНА

Могила. Коттедж. Слова, вырезанные на стене.

Мои руки сжались по бокам, ладони вспотели.

Извинения были его.

Джорджио.

Человека, который всегда все контролирует.

Но люди не совершают подобных поступков, когда контролируют ситуацию.

У меня перехватывает горло. — Почему?

В его глазах плещется боль, а взгляд устремлен в коридор. Он встает и протягивает ладонь. — Вставай. Я расскажу тебе, но