Формула фальшивых отношений - Мина Синклер

физиономию за дверь без парашюта и смотреть, как он стремительно падает в пустыню внизу, и всё потому, что Элли сидит в кресле рядом с Уэстом, жадно прислушиваясь к их разговору, как будто хочет впитать в себя как можно больше знаний.

Мне не удавалось поговорить с ней со вчерашнего вечера. Сегодня утром я поздно спустился в вестибюль, потому что не мог найти свой телефон, а потом обнаружил его в кармане куртки с севшей батарейкой. Это означало, что я даже не мог проверить свою электронную почту по дороге в аэропорт, пока не сел на своё место и не подключился к сети.

К тому времени Элли уже заняла другое место, что могло вызвать у некоторых удивление. В конце концов, мы ушли вместе, и пораньше, что все видели.

Я беру телефон и открываю сообщения. Водя большими пальцами по экрану, я снова смотрю на Элли, не зная, как вообще начать этот разговор. Я извинился, и не думаю, что она оценит дальнейшее пресмыкательство, поэтому вместо этого я решаю написать что — нибудь более безобидное.

Я:

«Как торт?»

Её телефон издаёт звук несколько секунд спустя. Отвечая, она не смотрит на меня.

Элли:

«Было вкусно, спасибо.»

Она убирает телефон и больше ничего мне не пишет. Я кладу телефон обратно на стол перед собой и вздыхаю, потирая лицо руками. Чёрт возьми, я не знаю, что я делаю. Прошлая ночь была ошибкой, но я не могу заставить себя сожалеть о тех поцелуях. Держать Элли в своих объятиях было так хорошо, что теперь почти неестественно находиться вдали от неё, хотя она сидит всего в десяти футах от меня.

Рядом со мной появляется Белла и садится на место справа от меня. Она наклоняется ближе, принося с собой аромат своих сладких духов. Они приятные, но не такие замечательные, как у Элли. Это напоминает мне о том, как восхитительно пахла Элли, когда я, наконец…

— Ладно, выкладывай, — бормочет Белла. — Что ты сделал?

Я хмуро смотрю на неё.

— Что?

Она машет рукой.

— Давай, ты можешь рассказать тете Белле.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — говорю я ей медленно, хотя у меня есть довольно хорошая идея, почему она здесь.

Равнодушный взгляд, который она бросает на меня, говорит мне, что она знает, что я избегаю этого вопроса.

— Вы с Элли рано ушли с вечеринки, — тихо говорит оно, вероятно, чтобы её не услышал руководитель группы “Vogel”, который сидит позади нас. — Но теперь вы едва поздоровались друг с другом, и она не сидит с тобой?

— Почему ты думаешь, что я сделал что — то не так? — ворчу я.

Она приподнимает изящную бровь.

— Это Элли?

— Нет, — я глубоко вздыхаю и опускаюсь ниже на своём сиденье.

Я не хочу говорить об этом с Беллой, особенно потому, что она не знает об истинной цели Элли здесь, но после многих лет работы в команде “Titan” я достаточно хорошо знаю нашу помощницу менеджера по коммуникациям, чтобы понимать, что она не уйдет без ответа, который удовлетворит её любопытство.

— Ну же, Оливер, — подталкивает она меня. — Конус тишины10, я обещаю.

Я долго изучаю её.

— Ты расскажешь Элли об этом разговоре?

Последнее, чего я хочу, — это чтобы Белла играла заблудшего Купидона, пытаясь наладить отношения между мной и Элли.

Её улыбка исчезает, и она качает головой.

— Нет. Мне действительно нравится Элли, и я не сделаю ничего, что причинит ей боль, но если ты попросишь меня держать это в секрете, то я так и сделаю.

Я опускаю подбородок.

— Ладно, прекрасно, — я думаю о том, что я мог бы ей сказать, не предавая доверия Элли. — У неё аллергия на клубнику, поэтому она не смогла съесть десерт на вечеринке. Я заказал ей шоколадный торт в номер, — спокойно объясняю я.

Белла наклоняется ко мне, его глаза блестят. — Хорошая работа, Стоун, не знала, что ты на это способен.

— Спасибо, — огрызаюсь я.

Она поджимает губы.

— Ей не понравился торт?

— Нет, понравился, — говорю я. — Но она сказала, что я был слишком мил.

Вот. Это всё, что я могу сказать Белле, не ставя под угрозу всё. Она смотрит на меня, постукивая ногтями по подлокотнику между нами. Я почти вижу, как её мозг перебирает все возможные варианты — и по какой — то причине мне действительно хочется знать, что она думает.

— Вы, ребята, переспали? — спрашивает Белла.

Мои брови сходятся на переносице.

— Не твоё дело.

— Хм, — она прищуривается, глядя на меня. — Я предположу, что нет. Но вы целовались?

Она предполагает, поэтому я не отвечаю, но что бы она ни увидела на моём лице, это должно убедить её в том, что она права.

— Может быть, она думала, что ты собираешься просто переспать с ней, — бормочет она. — И то, что ты подготовил для неё десерт, было слишком милым, потому что это показывает, что тебе не всё равно.

Я чешу затылок.

— Верно. Но почему это плохо?

— Зависит от обстоятельств, — говорит она. — Насколько ты заинтересован в этом? Если ты заинтересован в чём — то краткосрочном, возможно, тебе нужно свести приятные мелочи к минимуму. Чтобы ей было легче разделять работу и личную жизнь.

— Легче разделять? — спрашиваю я, возмущенный намеком на то, что это я создаю проблемы.

Но Белла качает головой.

— У тебя были годы тренировок для этого, Оливер. Ты этого не видишь, потому что это так естественно для тебя, но ты профессионал в том, чтобы отделять свою личную жизнь от профессиональной. Когда ты в своей машине, только это имеет значение, потому что для тебя очень важно сосредоточиться. Одна случайная мысль, одна ошибка — и ты врезаешься в стену, разрушая не только свою гонку, но, возможно, и свою жизнь

Я вижу, к чему она клонит, и мне это не нравится. Но Белла ещё не закончила.