Наперегонки со смертью - Андрей Воронин

Тревога ни на секунду не оставляла его.

Он пытался отвлечься от тяжелых раздумий, включая на полную мощность приемник, настроенный на волны «Радио-Роке», но музыка так и не смогла отвлечь его от мыслей об Алине.

«Где она? Что с ней? Как они с ней обращаются?

Не изменились ли их планы? Не вмешалась ли ФСБ? А может, они отпустили ее, или Владимир Александрович дал наконец согласие на сотрудничество?» — его мысли, пульсируя в голове, крутились вокруг одного и того же, и Банда твердо решил, как только доберется до Олежки, позвонить в Москву, Владимиру Александровичу, расспросить о новостях и рассказать все, что он знал сам и что собирался предпринять.

«Надо, наверное, остановить ФСБ. Ведь если они предпримут штурм, догадавшись, кто и как украл Алину, она может погибнуть. Ребята в ФСБ, конечно, умелые, но эти арабы — тоже не простаки. Они профессионалы, и с ними ухо надо держать востро.

Вряд ли есть смысл в лобовом штурме, а наши начальники, похоже, других методов вообще не знают.

Жизнь заложников — слишком малая ценность для наших органов, чтобы ради этого разрабатывались особые, хитрые планы освобождения. И Алине будет грозить смерть, если я не успею к ней первым».

Он немного успокоился лишь тогда, когда «мицубиси» влетела в Сарны, затормозив у первого, совершенно ненужного на пустынном перекрестке светофора, а затем вдали замаячила крона высоченного вяза, росшего у дома Вострякова.

* * *

— Банда! Ты! Ешь твою мать! Не могу поверить собственным глазам! Ты же обещал только в июле! — Востряков кинулся к нему с распростертыми объятиями, и радость его была неподдельной. Банда чуть не прослезился. Он вдруг как-то сразу вспомнил, что не ошибся, стремглав полетев именно сюда.

Олежка не бросит его, поможет, чем сможет. Что-то придумает, что-то посоветует.

— Олег, я по делу.

— По делу?! Что-то случилось? — вдруг сразу посерьезнел Востряков, заметив суровые морщины у бровей друга. Он видел этот ледяной блеск голубых глаз Банды раньше, в Афгане, перед боем. Лед в глазах друга всегда означал, что ситуация серьезная и тяжелая, тяжелей некуда, и сейчас это знакомое выражение не на шутку испугало Олега, в мгновение ока заставив разволноваться.

— Случилось. Олежка, украли Алину.

— Как это? — смысл сказанного не доходил до Вострякова. — Ее обокрали?

— Нет, украли ее саму. Похитили. Взяли в заложницы. Называй, как хочешь, но ясно одно — Алина в беде, и ей срочно нужна моя помощь, — нетерпеливо попытался объяснить ему все Банда.

— Подожди, ничего не понял… Ты ел сегодня?

— Что?

— Ты завтракал?

— Ай, при чем тут завтрак?! Ты понял? Алину украли!..

— Я понял. Пошли в хату, перекусим, а заодно мне все подробно расскажешь.

Олег потащил Банду за собой, увлекая его в дом и еще со двора крича:

— Мать, накрывай на стол, Банда приехал!

* * *

— Вот теперь все ясно, — Востряков сосредоточенно барабанил костяшками пальцев по столу, выслушав рассказ Банды о том, что произошло с Алиной, и задумавшись. — И что ты намерен предпринять?

— Я приехал за оружием, — Банда на секунду обернулся, убеждаясь, что мама Олега не слышит их, занятая чем-то в соседней комнате. — Потом лечу на Брест, там постараюсь их перехватить.

— Да… Ситуация, однако, — Востряков о чем-то сосредоточенно думал. — Так, говоришь, на Прагу идут? — Если верить арабу.

— Ну, я думаю, ты из него правду вытянул… Но у меня есть кое-какие соображения, — он взглянул на Банду, и огонек азарта горел в его глазах. — Берешь меня в компаньоны?

— В смысле?

— Я поеду с тобой.

— Нет, Олег. Ты свое отвоевал. Это мое дело и моя девушка. Зачем тебе рисковать…

— А когда ты меня вытаскивал из горящего бэтээра, какого черта ты рисковал?

— Тогда было совсем другое. Это была война, а на войне бывает всякое, там люди погибают каждую минуту…

— Банда, то, что сделали эти притырки, — это тоже война. Они объявили ее нам, и теперь с нашей стороны она будет куда более честной и справедливой, чем то, что мы делали с тобой в Афгане.

— Да, но…

— И согласись, что вдвоем — уже веселее. Их все-таки восемь, а это целое отделение. Они вооружены, опасны и воевать, я думаю, научены. Разве я не прав?

— Да, но я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня…

— Банда, а если бы я к тебе приехал и рассказал такую историю о своей девушке, что бы ты сделал?

— Не знаю…

— А я знаю. Ты бы сорвался с места, бросившись на помощь мне в ту же секунду. Поэтому мне тебя даже уговаривать не стоит — ты и так все понимаешь. Я еду с тобой.

— Что ж, — Банда вздохнул, взглянул в серьезные глаза Олега и положил ладонь на его руку, — я тебе одно скажу: спасибо, друг. Мне с тобой, конечно, будет легче и спокойнее.

— Вот это другой разговор… Идем в клуню, покопаемся там среди банок с колбасами…

* * *

Банда только удивлялся, с каким проворством и сообразительностью принялся Востряков за подготовку к их нелегкой миссии по освобождению Алины.

Сначала он повел Банду в сарай, где из всего выкопанного оружия они тщательно отобрали лишь самый необходимый минимум. Банда на правах хозяина оружия к своему «вальтеру» добавил «узи», а Олег вооружился «береттой» и «Смит — Вессоном» с лазерным прицелом. Рассовав по карманам по четыре гранаты на каждого, они долго спорили, стоит ли брать с собой автоматы Калашникова, и Вострякову с трудом удалось уговорить Банду ограничиться только одним АКСУ, чтобы не превращать их машину в передвижной арсенал.

Старательно закопав оставшееся оружие и боеприпасы и спрятав выбранное ими вооружение под заднее сиденье «мицубиси-паджеро», ребята наконец выгнали машину из сарая, и Олег спросил:

— Поедем на твоей?

— Я думаю, да.

— А может, мой «опель» возьмем? Черт его знает, в каких переделках окажемся. Тебе своей ласточки не жалко будет?

— А черт с ней! Как досталась, так и уйдет. Но моя все же помощнее будет.

— Тогда нам надо на ней кое-куда подскочить.

— Куда?

— Садись в машину, я поведу. Увидишь.

Востряков пригнал «мицубиси» в маленький авторемонтный кооператив, где шесть человек в двух сараях, оборудованных всем необходимым, колдовали над разбитыми автомобилями. Он отвел в сторонку председателя кооператива, высокого лысоватого человека с серьезными и внимательными глазами, и о чем-то переговорил с ним, периодически кивая на джип Банды и показывая что-то на пальцах.

Наконец ремонтник вроде бы понял, что от него хотят, и, выгнав из сарая одну из бывших в ремонте машин, загнал на ее место «мицубиси». Он вывесил джип на подъемнике, снял колеса и подтащил поближе сварочный аппарат.

— Эй, Олег, чего вы собрались делать с моей тачкой? — забеспокоился Банда, но Олег лишь улыбнулся загадочно, переодеваясь в комбинезон автомеханика:

— Сейчас увидишь. Все будет тип-топ.

Вместе с председателем они долго подбирали и вырезали из куска нержавеющей жести две широкие пластины, а затем, забравшись под машину, старательно приварили эти пластины к внутренним поверхностям передних крыльев.

Потом председатель вынес из своего «офиса» еще две алюминиевые полосы, и Банда наконец-то понял, что это такое. Он видел такие штуки раньше, они назывались «защита передних крыльев». Он когда-то хотел поставить ее на джип, но знающие люди в Москве отговорили: мол, фирменная обработка крыльев на заводе обеспечивает сохранность кузова «паджеро» лет на десять минимум, и защищаться в этой ситуации — дело бесполезное и хлопотное.

— Олег, подожди, машине защита не нужна.

Здесь же анодированная сталь, она практически не ржавеет.

— Банда, при чем тут ржавчина? Иди сюда, посмотри, что у нас получается.

Сашке ничего не оставалось делать, как тоже забраться под машину и… лишь подивиться сообразительности Вострякова. Под крыльями теперь были приварены две небольшие и плоские железные коробки, которые полностью маскировались прикрепленной на четырех болтах защитой крыльев.

— Понял, зачем нам это нужно? — хитро прищурился Востряков.

— Честно говоря, я понял, что ты соорудил тайники, но только не понимаю, что нам там прятать — А если нам придется последовать за нашими друзьями в Польшу или Чехию?

— За границу?

— Именно.

— И здесь прятать наш груз? — Банда поостерегся при этом председателе произносить слово «оружие», но Востряков, видимо, полностью доверял механику.

— Да, Банда, «пушки» пригодятся нам и в Европе. Мало ли что. А таможенники с пограничниками вряд ли будут в восторге от нашего недекларированного груза.

— Да, ты, конечно, прав, но про какую Европу ты говоришь? У меня же нет загранпаспорта, кто нас выпустит?