Элайзабел Крэй и Темное Братство - Крис Вудинг

«Откуда мне может быть известно, как это делается?» — недоумевала девушка, вторично обводя указательным пальцем линии магического знака. Ее не покидало опасение, что все это в любой момент может обернуться всего лишь игрой воображения, фантазией ее разгоряченного ума, но секунды текли за секундами, складываясь в минуты, а рисунок не только не исчезал, но становился все более отчетливым и выпуклым. Движения ее при этом не были произвольными — она словно обводила кончиком пальца контуры некоего незримого трафарета, не боясь ошибиться и провести неверную линию или пропустить ту или иную деталь — это было бы намного сложнее, чем скрупулезно следовать шаблону. Он, этот образец, был прочно запечатлен в ее памяти, и сейчас оставалось только немного ее напрячь. Другое дело, что та память, к которой в данном случае обращалась Элайзабел, не вполне принадлежала ей. Исторгнув из своей души злой дух ведьмы Тэтч, она помимо своей воли получила щедрое наследство — опыт, воспоминания, приемы и навыки колдуньи. Та неосторожно продемонстрировала ей искусство изображения магического Отворяющего знака, и Элайзабел теперь не смогла бы утратить этот однажды обретенный навык, как невозможно разучиться плавать или ездить на велосипеде.

Магический знак, как и в прошлые разы, вспыхнув кровавым светом, исчез, замок щелкнул, поддавшись магии. Девушка широко улыбнулась от радости, переполнившей ее душу. Путь к свободе был открыт. Дверь оказалась на удивление тяжелой, Элайзабел стоило большого труда распахнуть ее. Справившись с этим, она перешагнула порог и очутилась в роскошном кабинете с дорогой мебелью и большим портретом королевы Виктории над мраморным камином. На письменном столе красовалось пособие по френологии — череп, разделенный темными линиями на пронумерованные участки и доли. За окном царила кромешная тьма. Только очутившись внутри кабинета, Элайзабел поняла, почему дверь была такой тяжелой. С внутренней стороны она представляла собой одну из секций массивного книжного шкафа. Когда девушка затворила ее за собой, эта секция стала неотличима от остальных. Огромный стеллаж казался монолитным, и она ни за что не поверила бы, что он скрывает в себе потайной ход, если бы только что не проникла сюда через него.

Элайзабел стало любопытно, много ли в «Редфордских угодьях» подобных сюрпризов. И кому принадлежал этот уютный кабинет — самому ли доктору Пайку или кому-то из его ассистентов. Но она не могла себе позволить терять время на раздумья над этими праздными вопросами. Похоже, нынешней ночью в лечебнице не осталось никого из персонала. Тем легче будет выбраться отсюда. Элайзабел понимала, что ей несказанно повезло, но надо торопиться: везение никогда не длится долго. Она вышла из кабинета и осторожно двинулась вперед, неслышно ступая по паркетному полу босыми ногами. В лечебнице было автономное электроснабжение, и длинные коридоры освещались тусклыми лампочками, укрепленными через равные промежутки на потолке. Девушка шла, чутко прислушиваясь к окружающей тишине. Внезапно безмолвие нарушил чей-то крик, проникший сквозь толщу стен откуда-то из глубины здания. Элайзабел вздрогнула от неожиданности, выругалась сквозь зубы и продолжила свой путь, который вскоре привел ее к галерее, возвышавшейся над просторным холлом. У двери, ведущей на улицу, стояла конторка, но за ней никто не дежурил. «И здесь никаких признаков жизни», — не веря своей удаче, подумала Элайзабел.

«Куда же это они все подевались?» — недоумевала она, крадучись спускаясь по ступенькам изогнутой полукругом лестницы, устланной мягкой ковровой дорожкой. Беглянка то и дело с тревогой поглядывала, пригнувшись за резными перилами, в вестибюль, готовая при первом же постороннем шорохе броситься назад. Спустившись вниз, Элайзабел огляделась. Несколько дверей, располагавшихся под галереей, вели в глубь лечебницы, напротив виднелась массивная входная дверь. Девушка со всех ног бросилась к ней. Как и следовало ожидать, дверь оказалась заперта. Элайзабел привычными движениями начертала в воздухе магический знак, и, хотя она проделала это куда более торопливо, чем прежде, дверь открылась. Девушка увидела широкие ступени крыльца, подъездную дорожку, вдоль которой горели электрические фонари, а дальше во мраке угадывались контуры массивных ворот в высокой ограде. Свет в сторожке не горел, вокруг не было ни души. Трудно было ожидать, что весь медперсонал «Редфордских угодий» круглые сутки находится в стенах лечебницы, но в подобных заведениях по ночам обязательно дежурят хотя бы нескольких врачей и медсестер, а также санитаров, Элайзабел это знала наверняка.

Однако ей не было известно, что церемония перевоплощения Тэтч требовала выполнения нескольких сложных обрядов и должна была завершиться только к рассвету. Подавляющая часть подчиненных Пайка из «Редфордских угодий» состояла в Братстве и принимала в вышеупомянутых ритуальных действиях самое активное участие. Остальным Пайк под каким-то благовидным предлогом дал внеочередной выходной, чтобы таким образом избавиться от свидетелей и гарантировать себя от любых неожиданностей. Одним словом, нынче в «Редфордских угодьях» присутствовали только посвященные, только «свои», и все они были заняты делами чрезвычайной важности. Сумасшедшие пациенты могли один-единственный раз провести вечер и ночь наедине со своим недугом. Элайзабел же была помещена в палату для буйнопомешанных с крепкими, надежными замками и звуконепроницаемыми стенами. Пайк намеревался продержать ее там до тех пор, пока не решит, как с ней поступить.

Итак, Элайзабел вышла на каменное крыльцо, и тотчас же холод ноябрьской ночи пробрал ее до костей. Но отступать было некуда. Прижав к груди озябшие руки, она бросилась бежать по гравиевой дорожке из полосы света в спасительную тьму у ограды. Напрямик через поля отсюда до Лондона никак не больше одного-двух километров. Она увидит огни города, как только окажется за оградой, и двинется по направлению к ним быстрым шагом, чтобы хоть немного согреться.

Но, едва добежав до ворот, Элайзабел уже тряслась от холода, зубы ее непроизвольно выбивали частую дробь. И вдобавок она расцарапала подошвы ступней об острый гравий дорожки, так что каждый новый шаг давался ей со все большим трудом. Но она заставила себя перелезть через ворота, спрыгнула с противоположной их стороны и стала вглядываться во мрак. Огни Лондона и в самом деле были отсюда видны, и расстояние до них оказалось примерно таким, как она думала, не учла она лишь одного — что успеет замерзнуть насмерть, не преодолев и половины пути. Одно из двух — либо замерзнуть на дороге в Лондон, либо вернуться в лечебницу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});