Элайзабел Крэй и Темное Братство - Крис Вудинг

И она стала выводить его, линию за линией, на пыльной обивке двери. След от ее пальца выделялся на ней довольно заметно. Штрихи пересекались и разбегались в стороны, огибали друг Друга и свивались в тугие спирали. Закончив свою работу, она уселась на корточки перед дверью и критически оглядела рисунок. На двери красовался магический Отворяющий знак в безупречном исполнении. В точности такой же, какой рисовала Тэтч той ночью, когда ей удалось подчинить своей воле ослабевшие от снотворного дух и тело Элайзабел и ведьма попыталась выбраться на свободу.

Однако на сей раз магический знак не возымел никакого действия. Элайзабел на всякий случай толкнула дверь, но та не поддалась.

Разочарованию Элайзабел не было границ. Она с трудом сдерживала слезы. Мелькнувшая было в ее душе надежда на освобождение растаяла без следа. Да и глупо, наверное, было рассчитывать на то, что знак сработает в точности так же, как и тогда. Ведь в тот раз его рисовал дух ведьмы, который водил ее безвольной рукой. Но ей подумалось, что частица колдовской силы Тэтч, просочившись в ее существо, могла остаться в ней и посейчас… Выходит, она ошибалась.

Она беспомощно взглянула на свой рисунок. Как и любой магический знак, он казался чуточку слишком реальным, все окружающее как будто слегка потускнело и выцвело на его фоне. И еще… Неужели ей это не померещилось? Ткань дверной обивки в тех местах, где располагались линии, разредилась. Штрихи, казалось, превратились в неглубокие бороздки на мягком войлоке.

В душе Элайзабел вновь вспыхнула надежда Не дав себе времени на сомнения, она вскочила на ноги и стала медленно, тщательно обводить пальцем магический знак сверху донизу, мысленно приказывая ему прийти в действие. На сей раз ей снова показалось, что рисунок стал выглядеть отчетливее и словно отделился от войлочной основы. Хотя это могла быть лишь игра ее разгоряченного воображения. Но когда Элайзабел обвела его в четвертый раз, сомнений больше быть не могло: не только ткань обивки в тех местах, где на нее были нанесены штрихи и линии рисунка, изменила свою структуру, — изменилось все вокруг, поскольку под действием магического знака в палату для буйнопомешанных проникла иная реальность, реальность магии.

Элайзабел не могла унять лихорадочную дрожь, сотрясшую все ее тело, сердце у нее в груди выстукивало бешеный ритм, глаза расширились от изумления. Нестерпимый жар, как и тогда, в тот первый раз, затопил ее грудь. Видимо, существовала особая техника приведения магических изображений в действие, и Элайзабел бессознательно переняла ее от Тэтч, которая уж наверняка по этой части не знала себе равных. Она не раз наблюдала, как Таниэль и Кэтлин рисовали магические знаки кабаньей кровью, но саму кровь для этого приходилось специально обрабатывать, смешивать с другими веществами, процеживать и взбалтывать, совершать над ней определенные обряды. Здесь же сверхъестественное возникало из ничего — стоило только прочертить несколько штрихов пальцем на войлоке запертой двери.

«Тэтч, мерзкая богоотступница, исчадие ада, выходит, мне все же есть за что сказать тебе спасибо», — подумала Элайзабел, и под ее пальцем знак вдруг засветился кроваво-красным светом, и линии его как будто лопнули, словно хирург вскрыл их своим ланцетом. Несколько секунд магический символ горел на двери нестерпимо ярко, так что больно было смотреть, озаряя своим кровавым сиянием всю палату, а потом исчез без следа, и только его отпечаток еще парил перед глазами Элайзабел.

А затем послышался негромкий щелчок, и дверь приотворилась на несколько сантиметров.

Элайзабел недоверчиво дотронулась до нее. Дверь и в самом деле была открыта! Отбросив сомнения, девушка выскользнула из палаты. И очутилась в пустом длинном коридоре, где пахло сыростью и плесенью. От стен эхом отдавались крики, плач и стенания больных, запертых в палатах. Звуки эти не были слышны в обитом войлоком узилище, которое она только что покинула. Элайзабел сделалось жутко. Неудивительно, что коридор оказался пуст. Любой нормальный человек, если его заставить ночь за ночью дежурить здесь, очень скоро сойдет с ума и пополнит собой число пациентов этой лечебницы.

Она плотно затворила дверь палаты, которую только что покинула, и огляделась по сторонам. Выход из коридора виднелся вдалеке, в самом его конце. Она набрала полную грудь воздуха и бросилась бежать по холодному, влажному, покрытому лужицами воды каменному полу.

Как ни была она слаба после пережитого, звуки, раздававшиеся из-за дверей палат, гнали ее вперед. К счастью, ни в одной из дверей не было окошек, и беглянка не могла видеть несчастных, которые так жутко выли, рыдали и хохотали. Но ее воображение более чем отчетливо рисовало ей недостающие подробности. Домчавшись до двери в конце коридора, Элайзабел обнаружила, что та не заперта, и бросилась наружу, не задумываясь о том, что могло ее там ожидать.

Закрыв за собой дверь коридора, она перевела дух и быстро огляделась по сторонам. Помещение, куда она попала, судя по всему, было одним из процедурных кабинетов. Посредине его стояла медицинская каталка с ремнями, укрепленными в тех местах, где должны были находиться голени, локти и шея пациента. Справа был стеклянный шкаф со всевозможными медицинскими инструментами. На стене виднелась розетка. Судя по гулу, доносившемуся откуда-то из недр здания, в лечебнице имелся собственный генератор. К каталке был прикреплен странный металлический колпак с несколькими электрическими проводами. Элайзабел поежилась. От всего этого веяло какой-то жутью. Она заторопилась дальше.

Следующие помещения наверняка предназначались для отдыха персонала. Выйдя из процедурного кабинета, она очутилась в небольшой кухне, где имелась спиртовка, закопченный медный чайник с изогнутым носиком и набор нехитрой утвари. В смежной комнате на большом столе она увидела щербатую тарелку с остатками мясного пирога. Недолго думая, Элайзабел схватила его и стала с жадностью поглощать. Пирог был холодным, и это ее обрадовало — раз он успел давно остыть и даже немного зачерстветь, значит, тот, кто съел большую его часть, скорее всего, давно и надолго отсюда ушел. Пирог оказался на редкость вкусным. Впрочем, голодной Элайзабел даже кусок хлеба показался бы сейчас изысканным угощением. Насытившись, она налила в стакан воды из чайника и с наслаждением напилась.

За комнатой для персонала обнаружился еще один коридор, короткий и узкий, миновав который Элайзабел поднялась на несколько ступеней — и снова попала в коридор, заканчивавшийся дверью. Дверь оказалась заперта, но никакой пыли на ней не было и в помине. Рисовать оказалось не на чем. Элайзабел, нахмурившись и немного помешкав, собралась с духом и стала чертить магический знак в воздухе перед дверью. Она очень кстати вспомнила, что именно так поступила Тэтч, когда водила ее рукой. Еле различимый, словно сотканный из паутины рисунок повис в воздухе над дверной ручкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});