Драмы и комедии - Афанасий Салынский

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Во дворе школы появляется  г р у п п а  р о й т е н ф у р т ц е в, с ними  Т у р о в е р ц е в.

Т у р о в е р ц е в. Вы, конечно, видели фильмы о шпионах? Так вот они, эти фильмы, — великое учебное пособие. Делайте все не так, как в фильмах, а наоборот, — и вы будете в полнейшей безопасности… Метод, почерк, друзья мои, вырабатывается годами, практикой. Что?

Г о л о с. Практикой!

Т у р о в е р ц е в. Сейчас я богатый человек: я могу купить многоэтажный дом, могу купить самолет. Когда вы вскрываете сейф с секретными документами, это все равно как если бы вы вскрывали сейф с золотом для себя! Инструктор и я не очень довольны сегодняшним днем. Инструменты были изготовлены вами не точно. Правда, я бы отметил довольно неплохое владение фотоаппаратом и микропленкой. Учтите, разведчик — это прежде всего техник и фотограф.

Б е с а в к и н. Вы учите нас на каких-то допотопных сейфах.

Т у р о в е р ц е в. Что? Почему допотопных? Такие сейфы стоят в нашей канцелярии и отлично служат!

Б е с а в к и н. Балалаечку бы вашу послушать, господин Туроверцев.

Т у р о в е р ц е в. Что?

Б е с а в к и н. Балалаечку!..

Т у р о в е р ц е в. Можно, уроки закончены. Вольно. Балалайка или газеты? От перестановки мест слагаемых сумма не меняется… Что? Давал концерты в Бухаресте, в Вене. Русский номер… Парадокс!.. То, что казалось в нашей семье чем-то предосудительным… нонсенс! — балалайка… (Тоскливо дернул щекой.) Сыны человеческие — просто суета. Если положить их на весы, все вместе они легче пустоты…

М а д р ы к и н. Философ!

Т у р о в е р ц е в. Это, милый, мудрость веков… Гм… Так пойдемте. Вон туда, в тенек.

Т у р о в е р ц е в  и  к у р с а н т ы  уходят.

Ф р о л о в. Эй, постой, Сережка…

Р а д е е в. Слушаю тебя. (Он стоит, выставив подбородок и скрестив руки на груди.)

Ф р о л о в. Чудной ты какой-то стал. Перед зеркалом в умывальной головой вертишь. Влюбился, что ль?

Р а д е е в. Повернись, пожалуйста… Вот так… Затылок, подбородок… А у меня? Есть что-нибудь арийское?

Ф р о л о в. Чудик! Сколько на твоих, швейцарских?

Р а д е е в. Ты о часах не трепись. Глазастый, увидел.

Ф р о л о в. Ты бывал у Эмара. Даром часы не дают…

Р а д е е в. Какого черта за мной следишь?!

Ф р о л о в. Вчера было двадцать седьмое июля. Хотелось посидеть вместе. А ты исчез.

Р а д е е в (смущенно). Прости… Значит, год уже лежали б мои обгорелые кости… Как он, тот «мессер», пристроился мне в хвост. Эх, жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов… Никогда не видать нам своего полка.

Ф р о л о в. А уговор?

Р а д е е в. Детские мечты! Такие глупенькие там, дома?.. Здрасте, мы — немецкие шпионы, но только понарошку, а на самом деле — патриоты… Смешно! Девять граммов свинца — и все.

Ф р о л о в. Будешь предавать, отстукивать морзянку, пока не схватят за руку?..

Р а д е е в. Это еще вопрос!

Ф р о л о в. Поймают! Отсюда полетишь ты, но полечу и я… и еще кое-кто…

Р а д е е в. Знаю… Да вот всех ли выпустят отсюда — тоже еще не известно.

Ф р о л о в. Ты — такая дешевка?.. Что ж, начинай с меня!

Р а д е е в. Если б не ты, я и не особенно задумывался б. Все равно… Возвращаться в лагерь прямо в крематорий тоже неинтересно. Жизнь пошла по новому кругу!

Ф р о л о в. Будь человеком. Еще не поздно, Сережка.

Р а д е е в. Поздно! Все мы — крысы в этой помойной яме. Все готовы сожрать друг друга. Так пускай не меня, а я!

Ф р о л о в. Сережа!

Р а д е е в. Я! Я!

Ф р о л о в. Сережка!

Уходят. Входят  В е р е ж н и к о в  и  К р ы л о в и ч.

К р ы л о в и ч. Я втерся в доверие к радиошефу. Иногда удается поймать Москву. Сводки Совинформбюро.

В е р е ж н и к о в. Запоминай. И передавай ребятам.

К р ы л о в и ч. Что ж передавать? Немцы под Сталинградом.

В е р е ж н и к о в. Все равно передавай. Пускай от нас знают все как есть.

Появляется  П о л о з о в. Беловолосый, квадратный, с таинственно мрачной миной на курносом лице. Оглянулся, быстро прошел, вернулся. К р ы л о в и ч уходит.

П о л о з о в. Сверчинский, я от Рецидивиста…

В е р е ж н и к о в (холодно). Пошел к черту.

П о л о з о в. Будь спокоен, полная конспирация. Срочно зайди на спортивную площадку. Рецидивист хочет с тобой встретиться там… Эх, брат ты мой, завернули мы дело! (Встретив колючий взгляд Вережникова, прикрыл ладонью рот.) Все, молчок. Язык на крючок. (Уходит.)

И тут же появляется  Б е с а в к и н.

В е р е ж н и к о в. Явление второе… Зачем же ты посылал ко мне этого обормота?!

Б е с а в к и н. Думал, что сам не смогу. А дело неотложное.

В е р е ж н и к о в. Твой связной — просто гений конспирации!

Б е с а в к и н (нетерпеливо). Слушай Коля… Я только что повстречал Фролова. Фролов уже не ручается за Сережку Радеева.

В е р е ж н и к о в все с той же колючей улыбкой смотрит на друга.

(Взрывается.) Казнишь меня, да? Так рычи, бей в харю. Только не улыбайся!

В е р е ж н и к о в. Между прочим, нельзя ли ближе к теме?

Б е с а в к и н. Говорю тебе, Фролов — друг, брат! — уже не ручается за него. Мы уже дымимся, Коля.

В е р е ж н и к о в. Я не знаю, что придумал бы в таком случае не такой лопух, как я, а настоящий разведчик… Мне же приходит одна только идея: скорей бы унести отсюда ноги!

Б е с а в к и н. Фролов говорит, Радеев может продать нас каждую минуту.

В е р е ж н и к о в. Сын человеческий… Ладно, беру его на себя. Если еще успею.

Б е с а в к и н. А может, лучше я?

В е р е ж н и к о в. У тебя — Алена, жена. Чудо твое законное.

Б е с а в к и н. Я запомню это, Коля.

Городская квартира полковника Анберга. Появляется  Т о м к и н, голубоглазый «мордвин» — Э р и х  Д о р м, в скромном солдатском костюме.

Д о р м. Извините за опоздание.

А н б е р г. Разлагающее влияние среды?..

Д о р м. Если угодно, да.

А н б е р г. Садитесь, Эрих.

Д о р м. Я отравлен…

А н б е р г. Что-о?!

Д о р м. Я отравлен калорийной диетической пищей, которой кормят питомцев вашей школы, полковник. За неимением ничего острого, я иногда глотаю ножи. Извините, мне не терпится выпить. С вашего позволения, русской водки.

А н б е р г. Пожалуйста. Как говорится в одной из русских пьес, вкус грубый, но здоровый.

Д о р м. Вы меня эксплуатируете варварским способом… Я скоро превращусь в заурядную ищейку. Буду гавкать и зубами искать блох.

А н б е р г. Вы отлично провели отсев. Ах, как проницательно был забракован вами Лифанов! Но тайный комиссар, о котором сообщил Лифанов, этот Воронин, он же Садков, расстрелян в лагере за организацию массового побега.

Д о р м. Так что же, врал Лифанов или не врал?..

А н б е р г. Вот я и прошу вас заняться этим. Если здесь среди наших питомцев растворились советские агенты…

Д о р м. Эх, как хорошо было в Бразилии, Аргентине! В конце концов и в Африке я освоился настолько, что даже привык к чернокожим красоткам. Но здесь… Я — жалкий доносчик в доме, где живут сто пятьдесят преступников. Только в надежде на повышение в чине и крупное денежное поощрение!

А н б е р г. Хорошо, Эрих Дорм, я учту эту вашу горькую шутку. Нет, я, извините, пить не буду.

Д о р м. Здесь, в монастыре, вы приняли аскетический образ жизни?

А н б е р г. Весь мой аскетизм, Эрих, в банальном старческом геморрое.

Входит  Э м а р.

Э м а р. Как вы неразборчивы в гостях, полковник! Какой-то дикий мордвин пьет у вас водку…

Д о р м. Полковник Анберг, как истинный аристократ, демократичнее выскочки из мелких лавочников.

Э м а р. А не отправить ли вас в лагерь, Томкин?

А н б е р г. Эмар, что новенького в нашем монастыре?

Э м а р. Были тренировочные прыжки. Разбился Радеев. Сережа… У него не раскрылся парашют…

А н б е р г. Парашют исследовали?!

Э м а р. Да. Обычная техническая неисправность.

А н б е р г. Здесь не место для загадочных происшествий! Радеева убрали… Кто?!

Д о р м. Этот поганец Лифанов все-таки не лгал.

А н б е р г. Я не успокоюсь, пока не получу абсолютной ясности. Дорм, я прошу вас, пустите в дело всю свою изобретательность… (Эмару.) Может ли в этом случае чем-нибудь помочь Лифанов?

Э м а р. Лифанов подозревает только одного — Сверчинского.