Благосклонная фортуна - Юрий Иванович

Глава 24

Обуза

Когда подняли третьего, самого толстого монаха и с особым удивлением прихваченный и замотанный в плащи колокол, эмиссар собрал всех возле принца для краткого обмена мнениями и сведениями, почерпнутыми в ходе допросов. Потом проинструктировал, что надо спрашивать в первую очередь и как, и все поспешили опять на допросы. Только теперь уже все поменялись пленниками. Мэтры допрашивали разбойников, а маркизу достался только что с такими трудами поднятый на скалу толстяк. Тот, что был с поломанными ногой и рукой, пришёл в сознание, но его пока трогать не стали.

Ну и ещё через час уже оказались подтверждены все первично полученные сведения. Ничего нового или важного выпытать не удалось. Разве что толстяк оказался не в меру словоохотливым и буквально рыдал от счастья, когда понял, что он в плену у неизвестных воинов. И его история заслуживала несколько иного отношения. Верилось, конечно, в такое с трудом, но молодой, любящий много поесть парень с прекрасным именем Ромуальд попал в средоточие зла недавно, всего месяц назад. Его не убили, не замучили и не заставили делать низости только по той причине, что один из встречающих монахов вдруг опознал в толстяке своего родного племянника, выдернул его из толпы обречённых рабов и поволок в свои апартаменты с диким хохотом и восклицаниями:

– Вот здорово, будет мне личный денщик и холуй!

Нечто подобное практиковалось и разрешалось, поэтому даже настоятель в тот момент не обратил большого внимания на событие. Тогда большую группу пленных разбойники сдали в монастырь, получив за это несколько огромных мешков с бликами и парочку баулов с драгоценностями. Блудный дядя пропал лет десять назад, но кровиночку опознал и, хоть стал в последние годы сущим дьяволом во плоти, в сердце у него что-то дрогнуло, и он решил племянника спасти.

Уже в своей огромной, двухкомнатной «келье» дядя рассказал Ромуальду, что здесь творится, и дал должные инструкции, как можно выжить, а со временем и попытаться вырваться отсюда. Как это ни странно, но порой некоторые монахи, уходящие в боевые походы, таинственно исчезали. Видимо, сбегали, пытаясь отыскать для себя более спокойное место да провести свой остаток жизни в покаяниях. Только так при удачном стечении обстоятельств можно было вырваться в мир с нормальными людьми.

Но за первые две недели парень чего только не насмотрелся и наполовину поседел от пережитых ужасов. Потому как на некоторые «культурные мероприятия» явка всех монахов была обязательна. Порывался несколько раз покончить самоубийством, настолько у него в мозгу происходила ломка и угрызения совести. Спасали только изнуряющие воинские тренировки, которые дядя садистскими методами начал практиковать с племянником. И это в принципе помогло: людей не хватало, воинов – тем более. Поэтому через три недели у резко похудевшего парня приняли кое-как экзамен по воинскому мастерству и определили во взвод внутреннего караула. Таких новичков иногда ставили третьими номерами к сидящим на «гребешке» лучникам. Неделю назад Ромуальд отсидел в ячейке первое дежурство, а эта счастливая ночь оказалась второй. Так что он даже помечтать не успел о том времени, когда его возьмут «братья» с собой в дальний поход.

Самое смешное, что толстяк после подробного рассказа о себе клятвенно заверил:

– Готов за вас сражаться с оружием в руках до последней капли крови! – И тут же жалобно, словно обращаясь к родному дяде, добавил совсем иным тоном: – У меня при себе был мешок с колбасой, вы его случайно не видели?

Поэтому, закончив краткий пересказ истории Ромуальда, маркиз угрюмо вздохнул:

– Боюсь, что пропажу своей колбасы пацан нам не простит…

– Нашёл пацана, двадцати двух лет отроду! – хмыкнул Менгарец. – Если в том гадюшнике выжил, то и без колбасы не умрёт. А вот оружие ему выдать или развязать мы не имеем морального права. Любой Лысый пойдёт на всякий обман, лишь бы себя обелить. Но если хочет себе хоть какое-то доверие заслужить… – Он отправился к Ромуальду, присел возле него на корточки и зашептал: – Мы тебе частично поверим, если ты знаешь хоть какую-нибудь стоящую тайну о монастыре.

Тут связанный умудрился пожать плечами и тяжко вздохнул:

– Какие тайны, уважаемый? Я там всего только месяц…

Но такой психолог, как его святость, Первый Советник и прочее, сумел уловить лживость в ответе. Парень лгал! А почему? Одна из причин сразу наклёвывается: подлейшая сволочь и прекрасный артист, сумевший убедить в своей невинности даже такого профессионала, как маркиз Хроммель. Вторая… если она есть, следует «выдавливать» из пленника быстро и решительно:

– Мы с тобой цацкаться не станем! Поломаем руки, ноги да и сбросим на плато, которое тут рядышком!

Толстяк побледнел:

– Так вы те самые?! Которые на скале?! Но вы же обречены?

– Кто тебе такое сказал, парень? Мы вас троих уже спеленали и вынесли сюда, да и разбойников уже тридцать человек обезвредили. Это не считая огромной толпы в прошлую ночь. К тому же мы такие люди, у которых орлы катарги в друзьях. Как только дождь чуть стихнет, нас отыщут и обязательно заберут, а потом ещё и саму крепость разворотим взрывами специальных бомб, бросая их с неба. Так что если ты и в самом деле невиновен, то рассказывай всё без утайки. Ну а если ты врал, то твоя смерть будет ой как непроста: мы тебя отдадим родственникам тех людей, которых вы убивали в своих клетках.

– Нет! Я никого не убивал! – застонал от ужаса Ромуальд. – Даже когда нас заставляли смотреть на пытки, я сводил зрачки вместе и ничего, совсем ничего не видел!

– Ладно… допустим! Но почему ты не хочешь рассказать всё, что знаешь о монастыре? Неужели дядя тебе ничего такого не рассказал?

Толстяк ещё разок нервно дёрнулся, пытаясь рассмотреть в темноте лицо невидимого человека. Но осознав, что это бесполезно, сломался. И только жалобно проблеял:

– Но я вас не вижу… И не имею права доверять… Это я смог бы рассказать, только оказавшись на свободе и окончательно убедившись в вашей добропорядочности…

– Тоже можем устроить! – Менгарец легко поднял парня за шкирку, и подволок к позиции возле тропы. – Смотри, бандиты внизу построили стенку – настолько нас боятся. А вот трупы тех, кто к нам пытался забраться. Мы им помогли уже после их смерти… Форш, посвети!

Лучина озарила горку окровавленных трупов, а командир продолжал:

– Вон там – калечный, там – его два пленённых подельника. Там – твои коллеги по дозору, уже всё рассказавшие про монастырь. Но, увы, ни одной тайны не знающие. Нужны ещё доказательства?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});