Авиатор: Назад в СССР 2 - Михаил Дорин

Итак, империя Тамерлана..., — продолжал рассказывать папа Жени о статье, которую он собрался отправить в журнал.

Отец Жени взахлёб рассказывал об этой работе и о поисках в Узбекской ССР следов этого известнейшего полководца. Говорил, что в следующем году планируется экспедиция по местам, где шли его полчища.

— Мне интересна его борьба с Тохтамышем и с Золотой Ордой в целом.

— Костя, время уже идти, — продолжала настаивать Наталья Александровна.

— Не перебивай, Сергей, как я вижу, очень заинтересован моей работой...

Ага! Так заинтересован, что просто готов слушать часами про жизнь замечательного Тамерлана. Я люблю историю, но прямо сейчас мне бы не хотелось слушать про то, как Тимур ака Тамерлан увлекался игрой в шахматы и всех там побеждал.

— Дальновидный правитель и организатор. Шахматы..., — рассыпался в эпитетах Константин Юрьевич.

— Вообще-то, тогда шахматы назывались шатрандж, если мне память не изменяет, — сказал я, и это было ошибкой.

Юрьевич с удвоенной энергией продолжил рассказ, не забывая говорить, какой я красавчик, что интересуюсь историей.

— Костя, время, — более настойчиво, сказала Наталья Александровна. — Выбирай — или я, или этот твой Тамерлан.

Только теперь, папа Жени опомнился, что они могут опоздать. Перед выходом, он ещё пару десятков раз вспомнил про главную тему обсуждения и называл имя полководца чуть ли не в каждом предложении. Как только дверь закрылась, Женя выдохнула и повернулась ко мне.

— А ты в душ не хочешь? — спросила она, подмигнув мне.

— Дважды спрашивать не надо, — сказал я, и собрался обнять её.

— Тут подожди. Сначала я, а потом душ твой, — сказала она и пошла в сторону ванной.

Как только она скрылась за дверью, мне на голову прилетело её платье. Вот умеют же девушки заводить. Зашумела вода, я решил больше не ждать. Свою одежду скинул, пока шел в ванную, оставив на себе военные чёрные трусы.

Эта модель нижнего белья курсантов всегда должна быть по колено и на размера три-четыре больше твоих ягодиц. Ничего не должно мешать и сдавливать — такой видимо принцип пошива трусов.

Женечка уже стояла под тёплой водой, нежно намыливая себя и поглаживая своё изящное тело. Сначала она игриво посмотрела в мою сторону, а затем картинно прикрыла свою грудь и... пикантное место.

— И как вам не стыдно, товарищ курсант? Почему вы ещё в своих... парашютах? — улыбалась она.

— Вас смущает размер трусов или величина того, что под ними? — сказал я, указывая на изрядно растянувшуюся переднюю часть трусов, превратившуюся в солидный бугор.

— И то, и другое.

— В авиации всё должно резервироваться. Если откажет катапульта или не раскроется парашют, у нас всегда есть запаска модели ТВЧ — трусы военные чёрные.

Женечка засмеялась, убирая руки со своих прелестей.

— Они тебе мешают. Снимай, чтобы они всегда были сухими и в нужный момент ты их смог применить, — сказала она и слегка прижалась к стенке, пока я залезал к ней.

Пока мы целовали друг друга и ласкали, я чувствовал, что она хочет мне что-то сказать, но от наслаждения и моих поцелуев, это вышло не сразу.

— Серёжа, обещай, что ты будешь себя беречь всегда, — прошептала она мне на ухо. — Я не смогу без тебя...

— Не волнуйся. Я уже могу и без двигателя летать и садиться. На всё остальное есть трусы-парашюты.

— Дурачок.

— Повернись и дай мне мочалку, — сказал я и прижал спиной к себе Женю.

— Это... необычно, — вдохновенно прошептала она, когда я медленно намыливал её.

Пена и вода стекают по нашим телам. Мои руки переплетаются с её руками, продолжая ласкать её округлости и спускаться к самым потаённым местам женского тела. На то они и потаённые, что их никогда не видно под одеждой, да и не всегда рассматриваешь их во время занятий любовью.

Женя поглядывала в зеркало, наблюдая со стороны своё обнажённое тело, а также как я её обнимаю. Будто следит за мной, чтобы я всё делал как надо. Чувствовалось небольшое стеснение в её движениях и неуверенность. И когда стекло полностью запотело, она перестала стесняться нашей с ней молодости и своей неопытности. Хотя, мы же не первый раз с ней уединились.

— Ты будто не первый раз в ванной этим... занимаешься, — сказала она, поворачиваясь ко мне лицом.

— Только если в прошлой жизни.

— Это что ж за жизнь такая?

— Без тебя — никакая. Её и не было.

Не дожидаясь, что скажет она, медленно подхватываю за ягодицу. Аккуратно, чтобы она не поскользнулась прислоняю к стенке, и немного приподнимаю, чтобы слиться с ней воедино.

— Зна...ешь, — шепчет она, двигаясь вместе со мной, — такое... более наполненное чувство. Так не было... раньше.

— Это всё наше... огромное желание...

Её левая нога обвивает меня. Нежные пальцы и ладошки ласкают мою грудь, плечи, спину, и спускаются на ягодицы, помогая мне двигаться. Это заводит меня ещё больше, но и не могу оставаться в стороне. Нежные прикосновения нужны и телу Женечки.

Я не могу отказать себе в удовольствии поцеловать её шею и мочку уха, одарить ласками её грудь и продолжать целовать её.

И вот страсть натекает, движения всё быстрее, а воздуха начинает не хватать. Горячая вода превращает ванную в подобие хамама, погружая всё вокруг в туман. Вот-вот от наслаждения у меня подкосятся ноги. Глаза сами закрываются, и сейчас наша бешеная гонка закончится таким долгожданным финишем...

Ноги дрожали от такого напряжения. Медленно я начал сползать вместе с Женей вниз. Обнявшись, мы так и опустились в чугунную ванную, тяжело дыша.

— Серёжа, давай откроем... дверь, — сказала Женя. — Только давай ты. Я устала.

Конечно, заниматься этим стоя весьма энергозатратно. Я слышал от многих, что ничего сложного в этом нет. Брехня! Однако, ощущение после — неземное.

Собравшись с силами, я толкнул незапертую дверь. Из ванной повалил пар, окутавший всё вокруг нас. Свежий воздух давно не был для меня таким живительным.

— А почему ты заговорил про какую-то прошлую жизнь? — спросила Женя, ногой переключая поток воды с душа на обычный кран.

— У буддистов есть какие-то поверия, что наша душа перерождается и переходит в другое тело. Вот и я также считаю.

— Знаешь, — сказала Женя, затыкая слив и прикладываясь на меня. — Ты и правда другой.

— И как ты это