Желание и честь - Патриция Райс

– Не понимаю, какое тебе до этого дело, старина, – надменно ответил Рирдон. – За подслушивание отсюда и выгнать могут.

– Как и за клевету на семью дамы и на покойного, но я заметил, что английские законы не так строги, как наши, – не менее надменно ответил незнакомец.

– Послушайте, вы, любопытный ублюдок, я ничего не говорил плохого о даме!..

– Замолчи, Рирдон, – нахмурился Мартин и повернулся к незнакомцу: – Маркиз Эффингем, если не ошибаюсь?

Гэвин кивнул.

– Я хотел бы узнать побольше об Уитнелле. Вы с ним вместе служили?

В это время к их столу подошел еще один человек. Хлопнув Гэвина по спине, он, усмехнувшись, покачал головой:

– Не спрашивайте их об Уитнелле. Они боготворили его. Если хотите услышать правду об этом негодяе, то я могу вам кое-что рассказать.

Рирдон, отшвырнув стул, поднялся из-за стола и угрожающе надвинулся на него.

– Убирайся отсюда, сплетник! Ты ничего не знаешь о полковнике. Ты недостоин даже чистить его сапоги.

– Я знаю только, что он умел ловко обходить законы. Он уже тогда был прохвостом и оставался таковым до самой смерти.

Услышав их разговор, к ним подошли несколько джентльменов, и у каждого было свое мнение о полковнике Уитнелле. Гэвину стало скучно, и он отошел от них. Он понял, что одни готовы защищать полковника до последнего дыхания, а другие стараются его опорочить.

Повернувшись, он заметил графа Дисмута, сидевшего в углу и с интересом наблюдавшего за спором. Их взгляды встретились, и Гэвин неохотно направился к нему. Ему не нравился этот человек. Дисмут олицетворял все, что Гэвин презирал. Выросший в одной из известнейших в обществе семей, обучавшийся в одной из лучших школ Англии, он в своем высокомерии очень мало интересовался людьми, которыми ему судьбой предначертано было управлять.

– Там стало немного шумно, если не ошибаюсь? – Дисмут ленивым жестом указал на стул. – Мы, кажется, вчера встречались? Эффингем, не так ли?

– Дисмут, – кивнул Гэвин, не отвечая на вопрос.

– Что заставляет американца интересоваться полковником Уитнеллом? – спросил граф, поднося к губам свой неизменный утренний бокал вина. – Насколько мне известно, мерзавец не имел никаких связей с этим континентом.

Гэвин, не ответив, подозвал официанта. Он многому научился за свою жизнь. В том числе и тому, что, прежде чем отвечать, надо как следует подумать. Когда ему принесли чашку кофе, он повернулся к графу.

– Ходят разные слухи. А человеку в моем положении хочется знать, что происходит вокруг него. Это не раз выручало меня там, где я жил.

Граф нахмурился:

– Сведения о человеке, который умер три года назад, едва ли пригодятся кому-нибудь, если, конечно, вы не интересуетесь его дочерью. У нее нет ни гроша, как вы понимаете.

Гэвин пожал плечами:

– Я не знаком с леди, но благодарен вам за предупреждение. Мне по вкусу богатые невесты.

В холодных глазах графа мелькнула заинтересованность.

– Богатая невеста? Вы имеете в виду кого-то конкретно?

– Я недостаточно долго пробыл в обществе, чтобы успеть выбрать. Мне надо оглядеться. А любопытство – один из моих недостатков. Все время слышу, как вокруг шепчутся об Уитнелле. Не странно ли, он умер три года назад, а все еще возбуждает горячие споры. – Он кивнул в сторону группы джентльменов, окруживших Рирдона и его друга. Граф наклонился к нему.

– Веллингтон чуть не проиграл битву при Ватерлоо, – тихо, будто по секрету, произнес он. – Вам следует занять ваше место в парламенте, Эффингем. Нам нужна свежая кровь. У вас, американцев, другой взгляд на вещи, и вы можете оживить наши дебаты. Мы часто во вред себе решаем вопросы национальной политики между собой.

«Пустозвон», – подумал Гэвин.

– Не думаю, что вы захотите снова поднять шум вокруг Веллингтона. Вас камнями закидают.

– Этого-то мы как раз и не хотим, но если истина об Уитнелле выйдет наружу, шума не избежать. Простолюдины готовы идти на смерть за своего любимого героя. Если они узнают, что он мог бы проиграть войну из-за такого человека, как Уитнелл, которому было не место в лучших войсках его величества, то… Ну, лучше бы мне не видеть того, что произойдет. Не так давно в Лондоне возмущенная толпа чуть не разрушила несколько зданий. Во время бунта одна старая дама, ехавшая мимо в карете, погибла, а торговцы разорились. И все это случилось потому, что повесили несчастного вора, служившего на флоте. Страшно подумать, что будет, если злые языки покусятся на славу Веллингтона. Я бы сам задушил мерзавца, распустившего эти гнусные слухи о записках Уитнелла, в которых он поливает грязью прославленного военачальника.

– Вы хотите сказать, что в его записках Веллингтон представлен не как национальный герой?

Дисмут пожал плечами:

– Я только хочу сказать, что Уитнелл был близок к нему и обладал почти такой же властью. Полагаю, вы слышали, какую репутацию имел Уитнелл? Разве такому человеку можно доверять?

– Если я правильно понял, Уитнелл в своих записках разоблачил Веллингтона? – равнодушно спросил Гэвин. – Почему же их просто не сожгли?

– Не ожидал, что вы спросите об этом. Дочь Уитнелла служила компаньонкой у одной леди, и однажды ночью у той дотла сгорел дом.

– Записки были у дочери?

– Мы не знаем. Она могла прочитать их и спрятать в надежном месте.

Гэвин поднялся с таким видом, словно ему наскучил этот разговор.

– Тогда вам следует присоединиться к лейтенанту Рирдону. Кажется, он собирается разыскать дочь Уитнелла. Но меня бедные компаньонки не интересуют.

– Тогда я бы на вашем месте перестал встречаться с мисс Рейнолдс, – язвительно хмыкнул граф, беря газету. – Это имя сейчас взяла себе мисс Уитнелл.

Гэвин с трудом сдержался, чтобы не схватить графа за галстук и не расквасить ему нос. Немного успокоившись, он вышел в холл и стал ждать лейтенанта Рирдона.

Диллиан, заправив под невзрачный капор выбившуюся прядь, даже не взглянула в зеркало. Она и так знала, что выглядит как серый воробышек.

– Мне так не хочется, чтобы ты ехала, Дил, – озабоченно проговорила Бланш. – Лучше бы ты подождала, пока вернется Майкл или маркиз. Думаю, тебе надо сначала узнать, что они выяснили.

– Что они могут выяснить? – пренебрежительно фыркнула Диллиан. – Что этот Уинфри не отдаст принадлежащие мне бумаги? Я это и сама знаю. Что Невилл слишком упрям и не захочет нам помочь? И это нам известно. Остается надеяться, что у маркиза где-то спрятаны сокровища, которых хватит для того, чтобы судиться с твоим поверенным.

– А обращаться к друзьям твоего отца бесполезно, – вздохнула Бланш. – Ты же знаешь, очень немногие из них в состоянии обеспечить свою семью.