Власть и Крах (ЛП) - Эванс Дж. Д.

Макрам ослабил хватку, позволив инерции потянуть тело мужчины на землю. Его глаза на мгновение встретились с глазами Наиме, выражение его лица напряглось от сожаления, затем он отвернулся.

— Периметр чист, — крикнул солдат с той стороны, откуда появились всадники.

Другой эхом отозвался на дальнем краю лагеря. Солдаты в лагере передавали похожие донесения, медленно пробираясь к центральному костру, где расположились Макрам и Тарек.

— Ты знала? — спросила Самира у Наиме, широко раскрыв глаза и уставившись на спину Макрама.

Бешено колотящееся сердце Наиме и прерывистое дыхание мешали думать, облекать словами все эмоции, которые вращали в ней по кругу.

— Я знала, что он маг Шестого Дома, — сказала Наиме.

Но не то, что он был Чарой. Это была ложь о недомолвке, но она могла простить это. Быть магом разрушения в Тхамаре уже было достаточно опасно. А быть Чарой, способным на то, что только что продемонстрировал Макрам — магию, совершенно несвязанную, не нуждающуюся ни в прикосновении, ни в сигиле, ни в заклинании, — было смертным приговором. То, что он дожил до совершеннолетия, даже в Саркуме, было благословенным Колесом чудом.

Неудивительно, что он не доверился ей, когда она попросила показать его магию. Чара любого другого Дома был чудом, вершиной волшебства. Чара Шестого Дома рассматривался бы как воплощение смерти. Что он только что и продемонстрировал.

Из-за её спины донеслись обвиняющие голоса, понизившиеся до шепота. Самира, скорее всего, не слышала их, но Наиме была магом воздуха, и звук повиновался ей.

Маг смерти. Убийца. Он был во дворце! Знала ли она? Видела ли она? Наёмный убийца. Как могли Тхамар победить армию Саркума, у которой есть Чара?

— Султана, — лейтенант Терци пробежал трусцой вокруг груды лошадей и тел, оставшихся после нападения бандитов, и почувствовал облегчение, увидев её. — Один из моих людей и один стюард ранены.

— Насколько сильно?

— Достаточно сильно, чтобы нуждаться в более квалифицированном враче.

Она начала отвечать, но Самира крикнула:

— Нет!

Наиме развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из людей лейтенанта Терци попытался вонзить меч в спину Макрама. Макрам едва успел увернуться и блокировал следующий удар, взмахнув согнутой рукой вверх, под замах мужчины, а затем поймал его руку с мечом за запястье. Он вырвал клинок из руки охранника и в одно мгновение превратил его в ржавый, изъеденный ржавчиной металл. Его глаза были окрашены чернилами бесконечной ночи. Стражник в свою очередь сжал запястье Макрама и выпустил тепловое заклинание.

— Проклятые Колесом огненные маги, — выругался Макрам и попытался вырваться.

Солдаты Саркума набросились на Наиме и её людей с обнажёнными мечами, на их лицах застыл гнев. Тарек обнажил свой меч, и Наиме знала, что, если кто-то из стражников или принц умрут, она и её люди не покинут Саркум живыми.

Она вышла из толпы своих слуг и направилась к спине стражника. Лицо Макрама, окрашенное чернилами и тенями, было искажено едва сдерживаемой яростью и болью, когда он и стражник сцепились.

— Мерзость! — закричал страж.

Наиме сосредоточилась на стражнике, на всём, что касалось его, чтобы направить своё заклинание, указать на своё намерение. Воздух и звук принадлежали ей, а он стоял всего лишь на небольшом расстоянии. Она выдавила из себя резкое слово. Его спина согнулась, челюсть отвисла, а глаза расширились. Он взвизгнул, бросаясь вперёд и вырывая руки из хватки Макрама. Он упал на колени, хватаясь за уши. Кровь стекала по его челюсти. Наиме выпустила заклинание — пронзительный крик, который мог слышать только он, и он рухнул на землю, свернувшись калачиком, зажав уши руками.

— Отойдите, — приказал Тарек своим людям, когда Макрам, пошатываясь, отступил от лежащего стражника.

Края рукава его пальто были обожжены, на правом запястье виднелся сердитый красный отпечаток ладони. Ярость при виде его ран прогнала весь страх, который внушала Наиме его высвобожденная магия. Он спас их. Он спас их от стрел, смерти, пыток.

Наиме повернулась лицом к тесно сбившейся в кучу группе мужчин и женщин, которых она привела с собой. Люди Саркума неохотно опустили мечи, переводя взгляд с Тарека на Макрама, затем на неё со смущением и предательством.

— Следующий из вас, кто осмелится напасть на союзника Султана или даже произнесёт слова «маг смерти», окажется на борту кораблей, направляющихся в Меней, и встретит негостеприимный приём, как только мы вернёмся в Нарфур.

Беспокойство прошелестело сквозь толпу.

— Я достаточно ясно выразилась? — она говорила достаточно громко, чтобы её могли услышать стражи у ворот Энгели.

— Да, Султана, — подсказала Самира и поклонилась, и группа последовала её примеру.

Наиме повернулся к лейтенанту Терци, который переводил взгляд с Макрама на своего собственного стонущего подчинённого, который всё ещё лежал на земле.

— Я не чувствую себя особенно великодушной, лейтенант. Если я услышу хоть одно слово или действие неподчинения от кого-либо из твоих людей, я оставлю их здесь, чтобы с ними разбирались по закону Саркума. Ты меня понимаешь?

— Да, Эфендим, — сказал Терци с серьёзным выражением лица, бросив взгляд на Макрама, а затем отвёл его в сторону.

— Этот человек должен быть связан до конца этого путешествия. И когда мы вернёмся в Нарфур, его будут судить за покушение на убийство.

— Да, Эфендим, — он поклонился.

Наиме повернулась к Макраму, но он исчез. Она огляделась в поисках его. Тарек поймал её растерянный взгляд и подошёл к ней.

— Капитан Хабаал. Лейтенант сообщил мне, что двое наших серьёзно ранены. Им нужен врач.

Он кивнул, наблюдая за её слугами и стюардами, когда они начали устраиваться, проверяя друг друга на наличие ран и делясь тем, что они видели.

— У нас есть кое-какие припасы, но ближайшая больница и хирург находятся в Аль-Нимасе. Мы доберёмся туда завтра вечером, если выдвинемся с первыми лучами солнца. Я попрошу своих людей проверить ваших, чтобы быть уверенным, — сказал он. — Иногда, сразу после боя, взволнованные солдаты оценивают раны хуже, чем они есть.

Она знала, что он имел в виду, что её стражники, которые не были так закалены в битвах, как его солдаты, могли преувеличивать из страха. Её беспокойный взгляд скользнул от него в поисках Макрама. Тарек прочистил горло.

— Он вернётся. Ему нужно время, после того как он даёт волю магии. Особенно когда его добрые дела наказываются.

Он наблюдал, как лейтенант Терци рывком поднял стражника и усадил на корточки, затем связал ему руки и ноги верёвкой.

— Я могу извиниться за них, но это кажется пустым, — сказала Наиме.

Тарек изучал её лицо, один уголок его рта приподнялся в ироничной усмешке.

— Извиниться? За то, что были единственной, кто когда-либо публично защитил его или наказал кого-то, кто напал на него? — он пожал плечами. — Если пожелаете.

— Единственной? — гнев и печаль боролись за место в её сердце. — Даже его родители?

— Единственной, Эфендим.

Тарек отступил от неё на шаг и упал на колени, затем наклонился вперёд в талии и положил руки на землю.

— Пожалуйста, встаньте, — сказала Наиме, когда её мужчины и женщины разразились возбуждённой болтовней, и некоторые из людей Тарека подошли, чтобы сделать то же самое, что и Тарек, упав на колени в грязь.

— В этом нет необходимости. Я не та, кто спас нас. Вообще-то, — сказала она, — я потрясена тем, что каждый человек в этом лагере не упал на колени в знак благодарности Агасси в тот момент, когда они поняли, что всё ещё живы и здоровы благодаря ему.

Её стюарды и служанки, сбившиеся в кучу у огня, притихли, некоторые из них казались виноватыми. Несколько лиц были сердитыми, но все молчали.

Тарек сел на ноги и поднялся, и ей показалось, что он подавил усмешку, прежде чем махнул своим людям, которые поднялись на ноги.

— Лейтенант Терци, — Тарек наклонил к ней голову, отходя. — Отнесите своих раненых туда вместе с нашими.