Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор») - Антон Первушин

– Мы можем противопоставить нашу веру в Россию. Нас вдохновляет то, что россияне при каждой возможности демонстрируют неприятие как советского прошлого, так и диктаторского будущего – несмотря даже на унылое настоящее. Они ещё не вкусили плодов настоящей демократии, но и не разуверились в ней. Американская политика в отношении России основывается на нашем собственном интересе в том, чтобы эти ожидания сбылись.

– Тогда зачем вы рассказали нам о плане «Форс-мажор»? – спросил представитель «Комсомольской правды». – Теперь россияне узнают в ваших замыслах и…

– Не узнают, – послышался голос от двери.

Все повернули головы, чтобы посмотреть, кто так уверен в этом. В дверях, прислонившись плечом к косяку, стоял Владимир Фокин.

– Спасибо, товарищи офицеры, – сказал он, обращаясь к аудитории, – все свободны.

Ни слова больше не говоря и не глядя на опешивших пилотов, «журналисты» один за другим покинули помещение. На своём месте остался только Антон Кадман.

– Что ж, – подытожил Фокин, – разыграно было красиво. Теперь и я знаю подробности плана «Форс-мажор». Но, к счастью, вряд ли Совет национальной безопасности решится дать ему ход.

Золотарёв с презрением посмотрел на Кадмана и процедил:

– Предатель.

– Я ничего не знал! – крикнул Антон.

– Он действительно ничего не знал, – заступился Фокин за Кадмана. – Но он был так трогательно наивен, рассылая свои приглашения по электронной почте.

В аудиторию вошли ещё два человека. Один из них – тот, который выглядел постарше, – тут же подбежал к Мадлен Олбрайт.

– Госпожа Олбрайт, с вами всё в порядке? – предупредительно спросил он. – Я агент ЦРУ Джек Риан.

– Слава Богу! – сказала Олбрайт, поднимаясь из-за стола. – Вы вовремя, агент Риан. Эти люди мне изрядно надоели.

– Агент ЦРУ? – переспросил Золотарёв и вытащил из кармана револьвер.

– Прекрати, Сергей, – раздражённо сказал ему Громов. – Мы проиграли – чего уж теперь.

– Вы выиграли, парни, – сказал Фокин. – Всё получилось куда лучше, чем я рассчитывал. А для госпожи Олбрайт у меня есть подарок, который с лихвой компенсирует все её переживания. Покажите ей, господин Фоули.

Второй «агент ЦРУ» подошёл к столу. В руках у него была дешёвая пластмассовая шкатулка – такую можно купить в любом киоске, торгующем женскими безделушками. Он поставил её на стол, открыл, и все увидели, что внутри лежит массивный наконечник копья.

– Это оно? – быстро спросила Олбрайт.

– Да, это оно, – сказал Риан.

– Но почему? Почему вы отдаёте его? – Госсекретарь США с удивлением воззрилась на Фокина.

– Потому что само по себе Копьё Судьбы ничего не стоит. Оно имеет значение только для тех, кто верит в его силу. Я, например, не верю, а потому отдаю предпочтение другим игрушкам. Например, проекту «Атлантида».

– Что такое проект «Атлантида»?

– Господин Риан и господин Фоули расскажут вам по дороге. Внизу вас ждёт машина, а в Пулково – самолёт. Вы возвращаетесь в Польшу, госпожа Олбрайт. Приятного пути.

– Я… свободна? – не поверила Олбрайт.

– Как птица, – кивнул Фокин. – Свою задачу вы уже выполнили.

Олбрайт взяла шкатулку и, прижав её к груди, двинулась к выходу. Фоули побежал вперёд и открыл дверь. На пороге Госсекретарь США обернулась.

– Мне никогда не понять русских, – призналась она. – Я очень старалась, но, наверное, это невозможно. Вы и злы, и добры одновременно. Вы делаете подлости и тут же извиняетесь за них. Или, наоборот, клянёте себя за преступления, которых не совершали. Это так странно… Почему бы вам просто не жить по закону?

– Потому что закон очень часто бывает несправедлив, – на хорошем английском ответил подполковник Громов.

– Не понимаю, – Олбрайт махнула рукой и, не попрощавшись, вышла из аудитории.

Агенты ЦРУ последовали за ней.

– Фенита ля комедия, – объявил Фокин жизнерадостно.

– Фигня какая-то, – сказал Золотарёв. – Что, почему, зачем? Зачем ты ей отдал Копьё?

– Я уже сказал, зачем.

– Они же теперь совсем обнаглеют.

– Не обнаглеют.

– А что такое проект «Атлантида»? – спросил Кадман.

– Есть вещи, дорогой Антон, – Фокин повернулся к литератору, – о которых лучше ничего не знать. Если хочешь дожить до старости.

– Вы меня не запугивайте, – обиделся Кадман. – Я не из пугливых.

– Доверься мне, – посоветовал Фокин. – Всё будет в лучшем виде. И Россия уцелеет, и Америка. И будет мир во всём мире.

Он присел прямо на стол и с иронией посмотрел на пилотов.

– А всё-таки вы чертовски везучие ребята, – сказал Фокин весело. – Всех обошли, всех обвели. Жаль вы не видели, какие морды были у литовских офицеров – животики надорвёшь.

– Ничего весёлого в этом не было, – резко ответил Громов. – Мы могли убить Сергея, а Сергей мог убить нас. В вашем «Белом орле» все дела так делаются?

– Вовсе нет. Просто генерал-майор Зартайский решил, что он умнее всех. За это он и его сторонники ответят перед трибуналом. А вас ждёт премия и новые ордена. В Москву поедете…

– Спасибо, – сказал Лукашевич с сарказмом, – один раз уже съездили.

– Ладно вам сердиться, – Фокина сегодня трудно было сбить или обидеть. – Всё хорошо, что хорошо кончается.

– Но мы всё-таки хотели бы получить ответы на свои вопросы, – требовательно сказал Громов.

– Получите вы ответы, получите…

У капитана запиликал «мобильник». Он вытащил его и нажал кнопку, выслушал, что ему говорят, и улыбка сползла с его лица. Потом он взглянул на Громова.

– Мне только что сообщили, – сказал Фокин озабоченно, – генерал-майор Зартайский найден мёртвым. Он застрелился…

– Что ж, – подытожил Лукашевич не без злорадства, – он сам этого хотел…

Эпилог

Константин и два Алексея

(Санкт-Петербург, декабрь 2000 года)

– Вот тебе цветы, вот тебе фрукты, – говорил Лукашевич, опорожняя принесённый пакет. – Вот тебе подарок от Кадмана: его новая книга с автографом автора.

– Ерунда какая, – проворчал Стуколин. – Я вам что – беременная женщина? Лучше бы пива принесли.

– Спокойно, солдат, – утешил Громов, – мы о тебе позаботились.

Он оглянулся на дверь и, удостоверившись, что она закрыта, вытащил из кармана брюк плоскую бутылку коньяка.

– Это дело, – оживился Стуколин.

– Врачи говорят, что идёшь на поправку, – сказал Громов, откупоривая бутылку и разливая коньяк по трём алюминиевым стаканчикам. – Значит, немного алкоголя тебе можно.

– Ну, будем! – произнёс Стуколин самый короткий из известных ему тостов, схватил стаканчик и быстро, жадно, в один глоток прикончил свою порцию. – Налей ещё, – потребовал он.

– Не гони, – сказал Лукашевич. – Не видишь? Товарищи ещё не выпили. Твоё здоровье, Алексей, – он поднял стаканчик.

– Твоё здоровье, Алексей, – поддержал Громов.

– Эх, – вздохнул Стуколин, когда друзья выпили, – а вот здоровье как раз подкачало.

– А что такое?

– Да не разбираюсь я в этих медицинских делах. Осложнение, говорят, с давлением проблемы. Может, и летать запретят.

– Не запретят, – уверенно заявил Лукашевич. – Тридцать пять лет – не возраст для списания.

– Хотелось бы в это верить, – сказал Стуколин грустно, – а то получается, что пари я проиграл.

– Какое пари? – заинтересовался Лукашевич.

– Они с Ангеле поспорили, – объяснил Громов, – что он по пилотажу обойдёт всех её сотрудников. Теперь страдает…

– Нахальный тип, – согласился Лукашевич. – Таким бесполезно объяснять – таких учить надо.

Они помолчали.

– А как вы думаете, мужики, – спросил Стуколин, смущённо опустив глаза, – после всех этих приключений Ангеле захочет со мной общаться?

– А ты ей письмо напиши, – посоветовал Лукашевич. – Изложи нашу позицию. А в постскриптуме добавь как бы невзначай, что любишь и жить без неё не можешь.

– Да ну тебя! – махнул рукой Стуколин. – Если умный такой, налей лучше.

Лукашевич вновь наполнил стаканчики.

– Зря ты обижаешься, – сказал он. – Мы же всё понимаем. Тебе время пришло о будущем подумать, а Ангеле – девушка, приятная во всех отношениях. Если она тебе ответит взаимностью, считай, сильно повезло в жизни.

Стуколин вздохнул и выпил.

– А если она не ответит?

– Ответит, – пообещал Лукашевич. – Ты ей определённо понравился.

– Она из-за меня едва не погибла…

– «Едва» не считается. А вообще, Алексей, женщины – это такие странные существа, что в их мотивах, причинах и следствиях нормальный человек разобраться просто не в состоянии. Поэтому в отношениях с ними нужно ставить перед собой реальные задачи и не обижаться, если что-то пошло не так.

– Не слушай его, Алексей, – сказал Громов. – Он тебя плохому научит. Поступками женщин повелевают чувства, а не разум. Если ты хочешь научиться понимать мотивацию женщин, нужно периодически прислушиваться к своим чувствам.