Те, кто любит. Книги 1-7 - Ирвинг Стоун

Джон добродушно рассмеялся.

Временами ей казалось, что в облике ее мужа совмещаются сразу двое мужчин. Предновогодний день он потратил на то, чтобы написать запоздалое письмо британскому историку миссис Маколей, сетуя на мрачную перспективу: злобная и безжалостная администрация берет изо дня в день верх над патриотами. На приеме у Кранча в канун Нового года он вступил в спор с английским джентльменом по поводу попыток королевских властей арестовать в Провиденсе (Род-Айленд) тех, кто поджег королевский таможенный катер «Гэзпи», якобы переделанный из захваченного судна Джона Хэнкока «Либерти».

— В Британии не больше справедливости, чем в аду! — кричал Джон. — Иногда я желаю войны, чтобы принудить англичан к благоразумию или же уничтожить их.

Абигейл была поражена дерзкими высказываниями мужа. Да и он сам терзался упреками в свой адрес в момент, когда они прибыли домой.

— Нэбби, я не могу корить себя за резкие, грубые, неумные выражения. Человек, не умеющий держать в узде свой язык, свой норов, годен лишь для детских игр и для общения с мальчишками!

Следующее утро он весь кипел. Отошла на задний план тревога за мертвых и умирающих патриотов, было забыто самоосуждение за допущенную им язвительность. Он проснулся, напевая мелодию, сердечно обнял жену и за завтраком заявил:

— Год будет для нас приятным, веселым, счастливым и благодатным.

Пораженная такой сменой настроения, Абигейл пробормотала:

— Для человека с встревоженной совестью ты спал удивительно хорошо.

— С встревоженной совестью? Я? — Он повернулся к четверым детям с поднятыми руками, вывернув наружу ладони, чтобы подчеркнуть абсурдность вопроса. — Моя дорогая миссис Абигейл, вы не только моя жена, но и мать-исповедница. Ты прощаешь, выслушав меня. А затем я сплю как агнец. Не думала ли ты, что прощение твоего мужа — часть долга жены?

— Откровенно говоря, не думала. Если бы знала, то это могло бы меня напугать. Однако в таком случае, если бы каждая девушка понимала то, что взрослая замужняя женщина знает…

Он был в веселом настроении.

— Не подсказываешь ли ты своим глазеющим детям, восторженно смакующим ежевичный джем, что ты огорчена браком со мной?

— О, боже мой! Никак нет! Разве моряк отказывается выходить в море из-за опасения шторма? Я благодарна Господу Богу за то, что он не позволяет нам знать, пока мы не окажемся в ловушке, и не дает использовать знание для выхода из нее.

Предвидение Джона, что грядущий год будет хорошим, оправдалось. У Англии появились свои внутренние проблемы. Все попытки собрать деньги, взимая налоги на ввозимые в колонию товары, прекратились, сохранился лишь налог на чай, напоминая операцию по спасению лица. Почему на чай, а не на стекло или краску, никто не понимал. Быть может, потому, что краску и стекло можно производить в Новой Англии. Американцы пристрастились к чаю. Он заменял им еду и лекарства, утешая в трудную минуту, они всегда ввозили большое количество чая. Поскольку было несложно ввозить ящики с чаем контрабандным путем и чай приобретался по большей части в Голландии и доставлялся на американских судах, у колонии было свое средство спасти собственное лицо. Единственным предметом раздора, поддерживавшим кипение политического котла, были резолюции комитетов связи, распространявшиеся в городах Массачусетса под заголовком «Список ущемлений и нарушений прав».

В конце первой недели января 1773 года губернатор Хатчинсон встретился с выбранной Ассамблеей и выразил протест по поводу писем с жалобами. Американские колонии, утверждал он, были основаны как часть британских владений — доминионов, они находятся под властью верховного законодательного органа Британии. Не может быть двух высших законодательных властей.

— Все вели себя так вежливо, — сказал доверительно Джон Абигейл, — что я подумал, почему бы мне не пойти и не выслушать ответ совета.

На лице Абигейл отразилось сомнение.

Он рассказал ей о сцене, разыгравшейся в ратуше. Двадцать восемь членов совета, избранные массачусетской ассамблеей, предложили разумный ответ на обвинения губернатора и заверили Хатчинсона, что они не помышляют о такой щекотливой идее, как независимость. Однако совет счел своим долгом «реабилитировать народ, якобы повинный в возбуждении недовольства в провинции, и приписать это недовольство актам парламента». Они отклоняли высшую власть Британии по тем соображениям, что народ под неограниченной властью неизбежно станет рабом.

Зима выдалась ненастной, но политический климат оставался разогретым. Джон был вовлечен лишь в один конфликт, касавшийся назначения и оплаты судей. Он написал серию статей в «Бостон газетт», доказывая, что обычное право Англии запрещает пожизненное назначение судей, и если колонисты не станут оплачивать их содержание, то судьи окажутся в полной зависимости от короны. Абигейл обратила внимание на то, что муж подписывал статьи собственным именем. Здесь не было повода для споров, ведь речь шла о системе и традициях права.

В знак признания усилий Джона Ассамблея Массачусетса выбрала его в совет. Джон не стремился к такому посту, но, когда Хатчинсон отклонил его избрание, он разъярился. Абигейл успокоила его, настояв на необходимости провести вместе с детьми несколько дней на ферме. Он согласился и обратил энергию своего гнева на возведение каменной ограды. Через день-два он восторгался прекрасным травостоем, поднявшимся благодаря дождям и своевременно заготовленному компосту.

Джон и патриоты вновь рассердились на Хатчинсона, узнав, что он отправил в Лондон письма с требованием к министерству прислать достаточную военную силу, чтобы усмирить Бостон. Эти письма попали к Бенджамину Франклину, а тот, чтобы предупредить Массачусетс, переслал копии Джону и Сэмюелу Адамсам и Томасу Кашингу, настоятельно рекомендуя не публиковать эти письма в печати.

Они были все же опубликованы. Джон клялся, что не отдавал письма в печать. Это мог сделать Кашинг, а скорее всего Сэмюел, понимавший, что они способны вызвать взрыв. С момента публикации писем в виде памфлета вопрос встал ребром: либо губернатор Хатчинсон будет выдворен из Массачусетса, либо он выдворит патриотов. Успокаивая жену, Джон уверял:

— По моему мнению, у обеих сторон не хватит духа добиться окончательного решения вопроса. В предстоящие годы нас будет качать, словно маятник. Революцию, мысль о которой мы не можем сформулировать, увидят наши дети.

Абигейл вздрогнула:

— Слабое утешение.

4

Трудность операции по спасению лица, по мнению Абигейл, в том, что она никому не удавалась полностью. Джон подрядился вести загадочное дело Анселла Никерсона, обвиненного в убийстве трех или четырех человек на судне и утверждавшего, со своей стороны, что они были убиты пиратами. (Джону удалось добиться оправдания Никерсона, но он признался Абигейл, что не уверен, виноват или не виноват Никерсон.) Тем временем британское министерство ввязалось в процесс с Ост-Индской компанией — британской фирмой, накопившей на своих складах семнадцать миллионов фунтов чая. Когда быстроходное судно доставило в Бостон сообщение, что принято новое постановление о чае, патриоты возмутились.

— Зачем постановление о чае? — спросила Абигейл.

— Очень просто, — объяснил Джон. — Согласно британским меркантильным правилам, все товары, произведенные в любой части империи, должны быть доставлены в Англию, где они облагаются налогом. Как чай, например. Затем ящики перегружаются на другое британское судно и перевозятся в колонию, а там, в порту прибытия, облагаются новыми налогами.

— Другими словами, чай преодолевает двойное расстояние, приходит к нам с двойным запозданием и стоит нам вдвое дороже.

— Примерно так. И это выгодно британцам. Так было, пока голландский чай не стал конкурентом. Тысячи англичан, вложивших свои сбережения в Ост-Индскую компанию, узнали, что дефицит их компании равен миллиону фунтов стерлингов, что их акции вдвое упали в цене и банкротство Ост-Индской компании вызовет панику в Британии. Владельцы нажали на правительство, чтобы оно разрешило Ост-Индской компании доставлять чай из Китая и Индии прямо к нам. Даже после уплаты нашими торговцами пошлины в размере трех пенсов за фунт чай будет стоить дешевле голландского контрабандного чая. Британцы вообразили, будто мы так рвемся получить дешевый чай, что готовы выбросить в бостонскую гавань наши политические принципы.

— Это означало бы больше чая для всех и конец контрабанде.

— А также признание британского права навязывать нам налоги без нашего согласия. Ни один патриот не станет покупать этот чай.

— Не думаешь ли ты, что мы купим?

— Кто — мы? Бенджамин Фанейл-младший, Джошиа Уинслоу, Элиша и Томас Хатчинсон-младший назначены грузополучателями. Они с радостью заплатят налоги в надежде на солидный куш после прибытия каждого груза.