Домик с крокодилами - Степнова Ольга Юрьевна

– Ты ненавидела её! Ты даже не горевала, когда она умерла!

– Не горевала, – закрыла лицо руками Ирма. – Да, не горевала… А знаете, почему?! – Она отняла от лица руки и обвела всех взглядом. – Знаете, по-че-му?!!

Кажется, готовился спектакль с выворачиванием души наизнанку, и я почувствовал себя неуютно. Захотелось выйти и подышать свежим воздухом. Но Элка, словно почувствовав мой порыв, схватила меня за руку и удержала на месте.

– Я никогда, никому этого не рассказывала. Это моя страшная, отвратительная тайна, которую я ношу в себе долгие годы… – начала Ирма свою исповедь. – Дело в том, что я родила Настю не от мужа, не от своего первого мужа! Он женился на мне, когда я уже была беременной, и знаете, от кого?! От бандита! От какого-то ублюдка, который ограбил и изнасиловал меня, когда я возвращалась поздним вечером домой! Я не стала тогда заявлять в милицию, большинство женщин сделали бы на моём месте так же, потому что всем прекрасно известно с какими унизительными экспертизами связаны заявления об изнасиловании. Я просто пришла домой и всю ночь простояла под душем, смывая с себя чужой пот, чужой запах и чужую грязь. Я попыталась об этом забыть и жить дальше, – ведь я была молода, образованна, мне светила блестящая карьера, – но вскоре выяснилось, что я беременна. Он насильника, ублюдка, грабителя…

Конечно, я побежала делать аборт, ведь срок был совсем небольшой, но врач сказал, что у меня отрицательный резус, и если я прерву первую беременность, то у меня может не быть детей. Оказаться бесплодной не входило в мои планы. Я хотела иметь семью, хотела желанного ребёнка. Я всегда стремилась быть первой во всём и не могла позволить себе нести крест неполноценной женщины! Не могла!

Стиснув зубы, я оставила беременность. Я подумала, что смогу полюбить этого ребёнка, ведь он был наполовину мой – этот ребёнок! Оставалось только быстро подыскать мужа, потому что рожать одной казалось мне унизительным. Артур Максимович Миллер – давний приятель моих родителей, после их смерти откровенно за мной ухаживал. Он был богат и достаточно стар, чтобы долго не мучить меня супружеством. Я выскочила за него замуж, а через неделю объявила, что у нас будет ребёнок. Он безумно обрадовался. Сказал, что это самый бесценный подарок, который преподнесла ему жизнь.

Когда родилась девочка, Артур сам дал ей имя. Он просто летал от счастья. Первое время мне казалось, что я тоже люблю ребёнка, но вскоре Артур заболел и умер, а без его восторженной любви к дочке я поняла, что каждый раз, когда смотрю на Настю, я вспоминаю ту боль, унижение и ненависть, в результате которых она появилась на свет. Это стало невыносимо. Я наняла нянек и старалась поменьше видеть ребёнка. Я работала и работала, поставив на личной жизни большой жирный крест. Статус вдовы меня устраивал. За несколько лет я увеличила состояние своего покойного мужа во много раз. Я стала богата и независима, и только одно обстоятельство не давало мне чувствовать себя счастливой: Настя росла и с каждым годом в ней всё больше проявлялись черты её папаши. Она была нервной, неуправляемой, завистливой и злой девчонкой. Я так жалела, что не рискнула сделать аборт, так жалела!.. Я ненавидела свою дочь, ненавидела её манеры, голос, черты лица, в которых с каждым годом всё больше узнавала черты своего насильника! От этой ненависти и безысходности я даже начала пить, но вовремя остановилась. Решила отправить Настю учиться за рубеж, но её выгнали из пяти частных школ и никакие деньги не помогли мне запихать её обратно. Девчонка оказалась на редкость бестолковая и ленивая. Пришлось смириться и терпеть её в своём доме. Я старалась как можно больше времени проводить на работе. Да… – Ирма перевела дух и осторожно потрогала царапину на виске. – Вы можете меня осуждать, но только я знаю, что такое иметь ребёнка, которого ненавидишь и боишься. Мне стало казаться, что Настя вырастет и убьёт меня – просто потому, что у неё гены бандита.

Так продолжалось… долго. Пока я не поняла, что, чтобы не сойти с ума, мне срочно нужно выйти замуж и родить второго ребёнка. Поклонников было навалом, но мне вдруг захотелось осчастливить простого, юного, красивого парня, у которого бы не было ни амбиций, ни положения в обществе, ни денег. Мне казалось, что самая крепкая любовь должна вырасти из чувства благодарности.

Я отправилась в ночной клуб и выбрала Никаса. Выбрала как кусок мяса в базарный день – самый сочный, свежий и крупный. Конечно, это было глупо – пытаться купить любовь, но я решила попробовать.

Поначалу всё было прекрасно. Как я и предполагала, оказавшись в райских условиях, Никас бегал передо мной на цыпочках, засыпал комплиментами, таскал кофе в постель. А мне-то как приятно было иметь молодого, красивого мужа! В светской хронике про нас писали: «Железная Ирма и её молодой муж-красавец…» Я чувствовала, что умыла и Мадонну и Деми Мур, потому что их молодые мужья в подмётки не годились моему красавчику-Никасу. Его необразованность и безделье меня не смущали. Мне хватало своего образования и своей бесконечной работы, которая могла прокормить с десяток таких Никасов. Но вскоре я захотела ребёнка. Такого же красивого как Никас, и такого же умного, как я. С сексом у нас всё было в порядке, но время шло, я не беременела, и это стало беспокоить меня. Я обследовалась, и врачи сказали, что я здорова. Оставалось предположить, что причина в Никасе…

– Что?!! – завопил Никас. – Что ты несёшь, старая дура?! Я здоров как бык!

– Я решила не выяснять причины бесплодия, – вздохнула Ирма Андреевна. – Я сделала экстракорпоральное оплодотворение.

– Что?! – завизжал Никас и задёргался в своих путах как рыба в сети. – Прохор не мой ребёнок?!

– Нет. Он мой ребёнок! Я любила его всё время пока носила, любила, когда он родился, и люблю все эти десять лет! Я люблю его так, как ни одна мать не любит своего ребёнка, потому что в этой любви есть ещё та часть материнских чувств, которые не достались Насте.

– Ты дрянь! – завопил Никас. – Нет, ну какая же ты дрянь! Я воспитывал хрен знает чьего щенка! Вот почему он такой дурак получился! Вот почему!

Ирма Андреевна вдруг подскочила к нему, вцепилась ногтями в горло и начала душить.

– Он не дурак! Он умный и смелый мальчик! Умный и смелый! Повтори!

– Умный и смелый! – прохрипел Никас. – А-а…

– Он Прошу специально запугивал, я сама слышала, – мстительно сообщила Мария. – Ему зачем-то нужно было, чтобы мальчишка всего боялся.

– Я не запугивал, я в нём смелость воспитывал!

– Где Прохор? – Ирма ещё сильнее вцепилась в горло своего мужа. – Где мой сын, гад?!!

– Он у… утонул, – еле выдавил из себя Никас. – В речку прыгнул…

– Что?! – Ирма разжала пальцы и отшатнулась. – Что ты такое говоришь, подонок?! Что он говорит?! – обратилась она к нам и вдруг стала метаться от одного к другому и трясти всех за грудки: – Что он говорит? Что он говорит? Где мой сын?

– Я же говорила вам, Ирма, что Прохор сбежал, – Элка схватила Громову за плечи и попыталась успокоить. – Прохор сбежал и… ничего пока неизвестно.

– Этот дефективный вырыл подкоп столовой ложкой, – хихикнул Никас. – Я же говорил, что Черкасов за ним плохо смотрел. Так вот, этот идиот, который боялся собственной тени, удрал и сиганул в реку! А там глубина – мама, не горюй! И течение… Взрослый мужик утонет. Вещички на берегу остались, а пацан – тю-тю! Утоп. Боюсь, даже тело теперь не найти.

– Ох, ты, господи! – всплеснула руками Мария. – Убил, убивец! И мальчишку тоже убил.

– Я же говорю, он сам утоп! Кто его в реку просил бросаться?

Ирма отвернулась к стене и зарыдала.

Сазон схватил пестик и подскочил к Никасу.

– Хошь, я тебя нормальному стриптизу научу, нарцисс поганый, хошь?!

– Уйди! – заорал Никас. – Я не виноват! Я Прохора пальцем не тронул! Это козёл-воспитатель виноват в его гибели, он его всяким экстремальным штучкам учил!

– Подожди, – остановил я Сазона, – так это ты, сволочь, Сома в доме поджёг?!