Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне - Джордж Бейли

После того, как Питовранов узнал о существовании туннеля и прибыда группа Гончарова, были приняты меры повышения безопасности во время телефонных переговоров. Гончаров рассказал, что проверка переговоров в военном центре связи в Карлсхорсте «обнаружила нарушения элементарных норм безопасности. Часто переговоры шли без использования кодовых обозначений... что вело к утечке информации. Тогда мы стали записывать переговоры между штабом группы Советских войск в Германии и командными пунктами». Питовранов показал записи командующему, маршалу Гречко, а тот «поначалу не мог поверить, что так много можно узнать из телефонной болтовни. Прослушав запись, он убедился в своей неправоте и отдал соответствующие приказы командирам насчет мер безопасности во время телефонных бесед»[566].

Прибыв в конце 1955 года в Карлсхорст, техническая группа КГБ предприняла некоторые предварительные меры по поиску записывающего устройства в районе Альт Глини-ке и других местах вдоль границы. Однако аппаратура на больших расстояниях (50—60 км) ничего не показала. Тогда группа стала работать в отдельных пунктах телефонной связи и проверять отдельные участки линий, и тогда они установили участок подслушивания. Понимая, что физическое обнаружение туннеля потребует куда больше сотрудников, чем было в распоряжении КГБ в Карлсхорсте, и желая представить дело так, будто туннель был обнаружен в результате обычной текущей проверки, проводимой армией, Питовранов получил согласие Гречко на создание специальной команды военных связистов. Офицеры и некоторые другие сотрудники, проверенные КГБ и рекомендованные своими командирами и начальниками, получили соответствующее оборудование и инструктаж от Гончарова и его подчиненных. Был подготовлен подробный план обнаружения враждебного подключения к советским подземным линиям на всей территории Берлина. Время операции должна была назначить Москва[567].

СОВЕТСКАЯ ВЕРСИЯ ОБНАРУЖЕНИЯ ТУННЕЛЯ

В начале 1956 года туннель все еще поставлял ценную информацию. Делая вид, будто ничего не происходит, Хрущев и Булганин думали о том, как это прекратить. Хрущев жаждал устроить на обнаруженном туннеле большую пропагандистскую шумиху. Ему трудно было смириться со сложившимся международным положением, в особенности с тем, что советское дипломатическое признание боннского правительства и вывод советских войск из Австрии, последовавший после подписания двустороннего договора, не привели к ожидаемым результатам. Положение на Ближнем Востоке постепенно осложнялось из-за столкновения там советских и западных интересов. Однако в конце апреля Хрущев планировал нанести официальный визит в Лондон, и ему не хотелось портить отношения с англичанами, поэтому он приказал КГБ найти способ так обнаружить туннель, чтобы не поставить под угрозу источника, Джорджа Блейка, и все же добиться максимальной публичности, причем акцентируя роль американцев и приглушая роль англичан. Вот так и получилось, что КГБ в Карлсхорсте разработал план «случайного обнаружения» туннеля и последовавшей за этим пресс-конференции. Чтобы подчеркнуть «случайность» открытия, были заранее подготовлены послания Гречко, советского посла в Восточном Берлине Георгия Пушкина и Питовранова. Взяв это за основу, более низкие инстанции должны были раскрутить пропагандистское колесо, но они понятия не имели, что обнаружение туннеля было результатом проникновения КГБ в англо-американский проект[568].

В беседе с корреспондентом журнала «Глобус» (АПН) 21 января 1993 года Евгений Питовранов утверждал, что соответствующие части начали работать со специальным оборудованием, а уж потом рыть землю. Хотя в своем интервью он усомнился в дате, мы можем назвать ее — ночь с 21 на 22 апреля 1956 года. Когда же его спросили, откуда им стало известно, где рыть, Питовранов ответил, что «благодаря полученной загодя от нашего друга [Блейка] информации, мы определили кратчайший путь от американского прикрывающего туннель сооружения до шоссе Шёнефельд и сконцентрировались на нем». В 2.30 Питовранов вместе с офицерами КГБ Сергеем Патрикеевым и Николаем Мякотных отправились на летное поле аэродрома в Шёнефельде, расположенное недалеко от туннеля, и стали ждать результатов[569]. Эти офицеры недаром сопровождали Питовранова. Патрикеев был его заместителем по разведке, а Мякотных — начальником английского отдела Второго Главного управления. (Считается, что он участвовал в побеге жены Дональда Маклина в Москву в 1953 году, где уже был ее муж, агент КГБ в Министерстве иностранных дел Великобритании[570].)

Неожиданно к Питовранову подлетел лейтенант и сказал: «Вас зовет полковник». Питовранов отправился следом за ним, и полковник доложил: «Нашли!» Потом полковник полез в дыру, а Питовранов вспоминает, что посоветовал ему и его помощникам соблюдать осторожность. Шахта могла быть заминирована. Однако на это никто как будто не обратил внимание. Полковник со своей группой шли вдоль туннеля, и Питовранов сообщает, что «в 6.00 полковник пригласил нас спуститься вниз. Оборудовано там все было так, словно они собирались работать в туннеле тысячу лет. Продумали даже насчет кофеварки и плиток для приготовления еды. Все американское и английское. Создатели проекта, наверно, считали, что мы их никогда не отыщем»[571].

По словам Гончарова, копать начали в ту же ночь. «Постепенно картина прояснялась. Кабели были уложены на глубине восьмидесяти сантиметров и перпендикулярно к зданию, где американцы якобы наблюдали за полетами. Там, где был кабель, мы обнаружили люк, открыли его и полезли в туннель, вход в него был перекрыт массивной железной дверью. На ней были надписи на немецком и русском языках: «По приказу командующего группой Советских войск в Германии входить в туннель категорически запрещено». Это было сделано, чтобы убедить советских или немецких связистов в наличии за дверью специальных линий связи, доступ к которым запрещен для непосвященных». Естественно, рабочая группа ожидала, что дверь будет заперта изнутри, однако «американцы никак не ожидали разоблачения, поэтому оставили дверь открытой»[572].

Открыв эту первую дверь, Гончаров и его люди удивились, увидев американцев. Почему американцы на территории ГДР? Судя по словам Гончарова, «американцы могли проложить свои линии для подключения рядом с нашими линиями и до здания, которое они построили. Однако там было расстояние около 400 метров, и им бы пришлось прокладывать кабели и тащить прослушивающее оборудование. Поэтому они поступили проще. Устроились на нашей территории, установили большую камуфляжную дверь, за которой расположился контрольный пункт. Но они никак не ожидали, что дверь будет обнаружена, поэтому она часами оставалась открытой»[573].

Когда советская рабочая группа появилась на контрольном пункте, Гончаров увидел работающих операторов в наушниках, включенное записывающее оборудование и несколько человек, пивших кофе. Заметив чужих, операторы сдернули наушники и побежали по туннелю в сторону американской зоны. Не раздумывая, советские разведчики бросились за ними и остановились только перед баррикадой из мешков с песком уже на американской стороне. На баррикаде неровными буквами была сделана надпись: «Вы входите в американский сектор». Увидев это, советская рабочая группа повернула обратно к контрольному пункту, осмотрела имевшееся там оборудование и отключила его от советского кабеля[574].

ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ

Вряд ли только провалы в памяти послужили причиной столь фантастической истории, рассказанной Питоврано-вым и Гончаровым, об обнаруженном в ночь с 21 на 22 апреля туннеле. На самом деле необычно обильные весенние дожди, шедшие несколько дней, стали причиной коротких замыканий в кабелях дальней связи. БОБ узнала об этом по инженерным цепям, которые прослушивались, а также от своих агентов в системе телекоммуникаций ГДР. 19 апреля устройство подключения было проверено и оказалось в порядке. И все это время, вплоть до раннего утра 22 апреля, советские линии связи работали в обычном режиме[575].

В 0.50 22 апреля американцы на своем контрольном посту с помощью оборудования ночного видения засекли сорок-пятьдесят человек, роющих землю на расстоянии трехчетырех футов друг от друга. (Возможно, это были люди из специальной части Гончарова.) Билл Харви был незамедлительно поставлен об этом в известность. К 2.00 советские представители отыскали потолок контрольного пункта, и послышалась русская речь. Это был голос капитана Барта-ша, офицера связи из группы Советских войск в Германии, который позднее получил награду от маршала Гречко за обнаруженный туннель. Харви приказал Хью Монтгомери немедленно прибыть в туннель и помочь операторам и переводчикам вести перехват разговоров из инженерной сети и, что было очень важно, из установленного микрофона. Пока Харви нетерпеливо ждал, запись оборвалась, и перевод немецкой и русской речи тоже. Напряжение было так велико, что переводчики забыли нажать на кнопку «стоп», и в результате появилась мешанина из немецкой, русской и английской речи.