Гид по чаю и завтрашнему дню - Лора Тейлор Нейми

ее помнили. Это был крик о…

– Не тебе было принимать это решение. – Он делает шаг вперед. – Она не твоя сестра. Она не твоя ответственность. Это наша семья. Наше дело. Ты сделала выбор за всех нас.

О, эти слова. Внутри меня больше не осталось места для них. Я подхожу вплотную к нему, встречаясь с его непроницаемым лицом.

– Флора – моя подруга. Это ничего не значит? Она просто хочет, чтобы все было как раньше. Я знаю, каково ей, даже если мы обе прошли не через одно и то же. – Мои руки разрезают прогорклый воздух между нами. – Так что я могла бы ее сдать, но не стала. Я решила дать ей шанс, какой дали мне.

Он почти отворачивается, затем указывает на меня пальцем.

– Ты никому не причиняла боль и не портила чужое имущество, как она. Ты не приносила вред своему городу.

– Я причиняла боль себе. По-твоему, это не то же самое?

Я разворачиваюсь и бегу прочь. Без оглядки. Ярость течет по моим венам и подгоняет мои шаги вниз по тропинке вдоль Серпентайн.

Несколько минут спустя я даже не понимаю, как далеко убежала. Кругом столько зелени, столько пространства, в котором можно затеряться. Но теперь я замедляюсь и останавливаюсь, затем сажусь на одну из многочисленных скамеек вдоль воды. С чего я взяла, что мой полулживый план будет лучше других, только потому что я искренне пыталась кому-то помочь? Сегодня передо мной не было лучшего выбора, не было двери, которая привела бы к выигрышу.

Помочь Флоре и сохранить ее секрет – значит, причинить боль Ориону своим обманом.

Рассказать Ориону, как, по его словам, мне и следовало поступить, – значит, причинить боль Флоре, и тогда она, возможно, найдет другую альтернативу краске на кирпичных стенах. Причинить достаточно боли, чтобы сделать ее более осторожной и, может, более разрушительной.

Но все уже сделано. Я не могу выпечь все заново или добавить сахара в кислятину, чтобы она всем понравилась. Мне нужно принять еще одну вещь, которую я не в силах изменить. Нужно двигаться дальше и вспомнить, зачем я здесь.

И я помню: школа, навыки, моя страсть. Даже если это не может быть моим будущим, я сделала этот выбор еще до того, как села в поезд до Лондона. Я пойду через город в Блумсбери, чтобы посетить «Ле Кордон Блю». Я достаю телефон. Я сама найду дорогу и, если понадобится, смогу вернуться в Винчестер.

– Лайла, – зовет запыхавшийся голос позади скамейки.

Что ж. Я поджимаю губы, склонив голову.

Он садится рядом, но дальше, чем когда-либо.

– Я не хотела лгать тебе. Прости, – говорю я, затем отмеряю следующие слова тщательно, как ингредиенты для суфле. – Думаешь, мне хотелось хранить секрет Флоры? Думаешь, это была моя прихоть? Думаешь, мне было легко держать все это в тайне от тебя каждый раз, когда мы были рядом? – Я смотрю ему прямо в глаза.

Сердце не должно быть разорвано надвое и разбросано между морями и небесами. Разделено между людьми, которые мне дороги, и…

Орион придвигается, но всего на пару дюймов.

– Нет, я так не думаю. И ни секунды не думал. – Он трет лицо. – Но я теряю ее, Лайла. Ее почти никогда нет рядом, и она практически со мной не разговаривает. Даже не ездит навещать маму так часто, как раньше.

Потерять сестру. Потерять маму.

– Но я много думал, – добавляет он и прислоняется спиной к скамейке. – Пару дней назад, когда я был у мамы и не мог пойти с тобой на пробежку, Флора принесла домой булку свежего хлеба. Она так гордилась этим, и это многое значит. Я уже давно не видел, чтобы Флора была так горда чем-либо.

– Я знаю, как сильно ты ее любишь. Как ты тянешься к ней, хочешь, чтобы вы оставались близки. И она начинает открываться. С ней весело. Нам здорово вместе даже рано утром.

– Знаю. И это тоже многое для меня значит. – Тяжелый вздох. – Поэтому я выполню твою просьбу. Теперь мы оба будем хранить ее секрет.

Я облегченно выдыхаю.

– Я не пытаюсь ее воспитывать. Я просто хотела, чтобы рядом с ней был человек, которому она сможет довериться. Такой же, какой есть у меня.

– Довериться. – Он прижимает кулак ко рту, тяжело вздыхает и кивает. – И все же я наговорил тебе ужасных вещей. Я всегда стараюсь трезво и правильно смотреть на жизнь. Но это не означает, что я всегда говорю правильные вещи.

Я протягиваю руку. Он крепко сжимает ее.

– Иначе ты был бы одержимым чаем, фанатеющим от истории киборгом на слишком шумном мотоцикле. А это больше похоже на персонажа из комиксов, чем на живого человека. Ты же знаешь, что можешь быть со мной самим собой.

– Я не хочу причинять тебе боль.

– Да, но ты это сделаешь, – говорю я. – А я причиню боль тебе. Но так случается между… друзьями, и это делает тебя человеком. Время лечит любую боль. – Я думаю о Стефани, о том, какую боль мы причинили друг другу. Наше будущее еще неясно, оно далеко не такое постоянное и теплое, как солнце на моих открытых плечах.

Я придвигаюсь ближе.

– Но еще люди могут причинять друг другу более опасную боль. От такой нужно держаться подальше.

– Вот почему ты убежала от меня. Там, в саду.

– Мне нужно было разобраться в своих мыслях и не выпустить на тебя гнев Рейес.

Он вскидывает бровь и указывает большим пальцем в сторону.

– То есть это еще был не гнев?

– Смешно, что ты подумал, будто это был мой гнев.

Он нервно смеется, но становится серьезным, когда встречается со мной взглядом.

– А сейчас что ты чувствуешь? Хоть одна частичка тебя сможет принять мои извинения?

Я киваю.

– Принимаю их вся целиком.

Он улыбается и берет мою вторую руку.

– Хочешь вернуться в «Сову»? Или позволишь отвести тебя в «Ле Кордон Блю»? Показать тебе район?

– Идем.

Но вместо того чтобы встать, он кладет голову мне на плечо.

– Я не причиню тебе опасную боль, Лайла. – Скоро мы пойдем дальше, но не сейчас. Прямо сейчас он теплый, как свитер, и верный, как звезды. И у него множество других опасных качеств, которые мне известны.

Глава 28

Флора остается, когда я предлагаю сварить café con leche и выпить его с pastelitos с гуавой, которые мы приготовили. Она садится на стул и нарезает на толстые куски хлеб, который мы тоже вместе испекли, наблюдая, как я разливаю кубинский кофе в пузатые