Фаворитки французских королей - А. Глебов-Богомолов

Каждая из этих дам шла по стопам предшественниц взбираясь все выше и выше, пока кончина очередного короля не низвергала их в бездну отчаяния и падения. Однако, без сомнения, каждая последующая фаворитка превосходила предыдущую влиянием, титулами, властью, богатством и, наконец, роскошью своего двора и своих замков.

Конечно, на церемониях, аудиенциях, торжественных выездах и приемах послов королева Катрин по-прежнему занимала отведенное и самим Богом и судьбой положенное ей место, но всем, и в особенности ей, было ясно, что ее час не пробил и остается лишь терпеливо ждать, когда он пробьет.

Все, и в особенности придворные дамы, рассматривали ее тогда как добропорядочную мать семейства, самым разумным и тщательным образом надзирающую за воспитанием детей. Но в 1550 году она потеряла Людовика Французского, герцога Орлеанского, а в 1556 году Викторию и Жанну [209], сестер-близняшек. У нее остались лишь четыре сына (будущие Франциск II, Карл IX, Генрих III и герцог Алансонский) и три дочери, грацией и ранней прелестью которых восхищался весь двор: мадам Елизавета, родившаяся в 1545 году (сначала обещанная в жены Эдуарду Английскому, но позже выданная за короля Филиппа II Испанского, мадам Клод (1547 года рождения), ставшая герцогиней Лотарингской, и мадам Маргарита, рожденная в 1553 году и ставшая впоследствии знаменитой королевой Марго. Вместе с этими тремя девочками воспитывалась и будущая королева Шотландская — Мария Стюарт, которая в возрасте пяти лет, в 1548 году, был привезена во Францию в качестве невесты дофина.

Сохранился рассказ о том, чему и как наставляла Екатерина маленькую Марию Стюарт. Его привел маркиз де Прат в своей «Истории Елизаветы Валуа» (той, о которой мы только что упоминали выше), процитировав письмо, продиктованное Екатериной маленькой королеве Шотландии для того, чтобы та в качестве упражнения перевела его на латинский. Такой вот чудесный диктант жизни и властвования (причем текст сохранился именно на латинском языке).

«Подлинное величие и могущество государей и принцев, моя возлюбленная сестра, заключено не в достоинстве, злате, пурпуре, драгоценных каменьях и прочей тлетворной и быстро проходящей пышности и роскоши, оно заключено в осторожности, благоразумии, мудрости и знании.

И чем больше государь желает отличаться обликом и стилем жизни от своих подданных, тем более должен он удаляться от безумных мнений толпы. Засим прощайте и любите меня столько, сколько сможете».

Под видимой внешней сдержанностью Екатерина уже скрывает глубокие затаенные мысли и чувства. Она размышляет обо всех интригах двора, не вмешиваясь в них, в тишине и покое постигая столь сложное, трудное и запутанное искусство, как маневрировать между партиями, не причиняя вреда себе и причиняя его другим. Даже опытные послы были поражены тем изящным и утонченнейшим тактом, который она являла в разговоре, ее талантом вести беседу с собеседником. Так Пило, например, 14 августа 1557 года, когда она впервые продемонстрировала всю меру своего мастерства. Иноземцы в это время угрожали королевству с севера, и чтобы остановить их продвижение на северной границе, требовалось добиться от парламента весьма значительных субсидий. Екатерина, которая в отсутствие мужа управляла всеми государственными делами, отправилась в парламент, и вот как об этом повествует венецианский посол Джакомо Соранцо: «Королева выступила с таким чувством и красноречием, что заронила волнение в души всех присутствующих без исключения. Заседание закончилось под гром аплодисментов Ее королевскому величеству, за которой никто даже и не подозревал таких великолепных ораторских способностей. Словом, знаки самого живого удовлетворения в отношении подобного поведения королевы завершили дело. И по всему городу не говорили уже ни о чем другом, кроме мудрости и рассудительности королевы и ее счастливой способности вести к удачному концу самые сложные дела.

Казалось, приближалось время, когда Екатерина, наконец, могла насытить свою страсть к властвованию, глубоко скрытую в глубинах ее характера. Диане де Пуатье недолго уже оставалось торжествовать. Правление Генриха II заканчивалось, как и началось, праздниками, чудесами и преследованиями еретиков-протестантов» [210].

В начале 50-х годов XVI века Генрих II решил тряхнуть удалью своих предков и поправить свои дела в Италии. В мае 1551 года, выдав замуж за Орацио Фарнезе свою внебрачную дочь Диану (в честь Дианы де. Пуатье), он принял под свою опеку герцогство Пармское. Французская армия вытеснила имперские войска под командованием дона Ферранте Гонзаго из города, при этом она была поддержана даже военным флотом султана, старого союзника Франциска I.

Со своей стороны французской дипломатии удалось в октябре 1551 года заключить в германском городе Лохау союз, «который уже в феврале следующего года был ратифицирован Генрихом в Шамборе.

Союз предусматривал совместные действия Генриха с немецкими князьями против Карла V, чтобы обеспечить стратегически французский поход на Империю, немецкие партнеры… вверили ему лотарингские имперские города Мец, Туль и Верден, а также Камбре. Кроме того, имперские принцы пообещали при следующих выборах императора поддержать приемлемого для Франции кандидата или даже кандидатуру самого короля Франции» [211] .

«Повторялась старая история, и за подобными… действиями и обещаниями между Францией и Империей (в который уже раз) вновь начались боевые действия. В Меце, Туле и Вердене были расквартированы французские войска. Даже независимое от Франции герцогство Лотарингское было подчинено французскому влиянию» [212] .

Увы, «намерение, которое Генрих связывал с походом, не смогло осуществиться, и причиной этого было поведение принцев. Курфюрст Мориц Саксонский, государь из Веттинского дома, не довел дела до конца (иначе говоря, не выполнил своих обещаний перед королем, что тоже было не ново в истории франко-германских отношений — прим. автора) и начал сближение с… послом императора Фердинандом, римским королем и инфантом Австрии. И Генриху пришлось начать отступление, тем более, что спешно набранная императором армия угрожала со стороны Нидерландов» [213] , как раз на северо-восточной границе королевства. Не стоит детально останавливаться на событиях этого похода. Все кампании Франции этого времени, хотя следовало бы сказать, почти всех времен и эпох, разворачивались приблизительно на одних и тех же театрах военных действий, в которые лишь век двадцатый внес некоторые изменения.