Фаворитки французских королей - А. Глебов-Богомолов

Уже будучи на костре, несчастный ни на мгновение не спускал глаз с короля и, пока палачи заставляли его переносить жесточайшие мучения, сжигая на медленном огне его плоть, бросал на короля исполненные такого страдания и такой отваги взгляды, что Генрих смутился и побледнел.

Но вскоре удовольствия рассеяли и тень угрызений совести. Вслед за образом мужественного человека, поглощаемого пламенем, явился победоносный образ Дианы-охотницы с полумесяцем на лбу, золотым колчаном за плечами и серебряным луком в руках. Сказочный замок Ане, владение богини, стал храмом его идола. Современники изумлялись: богиня Диана не желала стареть, и не старела! Воистину удивительное зрелище! В чем же был ее секрет? И историк Мишле нам его открывает: «Никогда и ни при каких обстоятельствах не волноваться (довольно было волнений, которые она пережила от герцогини д’Этамп), никого не любить и ничему не сочувствовать. Словом, отсутствие всякой души. А с другой стороны, культ тела. Тела и красоты, одинаково… но отнюдь не расслабляемый, как поступает большинство женщин, тем вернее убивающих то, что сильнее всего они любят, — напротив, самый суровый, почти что спартанский режим и уход стал надежным стражем ее жизни» [205] .

В любое время года Диана умывалась водой из колодца, а нередко окуналась и обнаженной на глазах своих дам в ледяной проруби. Чуть свет красавица была уже на коне, охотилась за каким-нибудь быстроногим зайцем (право, прекрасное занятие!) или гуляла по лугам и полям, покрытым розами. Что удивительно, если в глазах своего очарованного просто мифологической торжественностью любовника она не казалась вовсе обыкновенной женщиной.

На вершине своего могущества Диана все же не осмеливалась тревожить Екатерину Медичи, а Екатерина, со своей стороны, тоже воздерживалась от борьбы. «Когда Генрих взошел на престол, госпожа сенешальша, самим королем поставленная в известность, что королева ни в чем не намерена ей вредить, стала относиться к ней с большой любовью и благоволением.

Екатерина же, довольная уже тем, что стала королевой и Бог наградил ее, стараниями и молитвами месье Фернеля, благословенной плодовитостью, ограничилась заботами о воспитании потомства французского короля и, оставив все остальное, благополучно отдала самого короля в полное распоряжение сенешальши». «Это „хозяйство на троих“ довольно любопытно описано нам писателем Жоржем Геффруа, своими кропотливыми поисками и исследованиями решившегося пролить свет на фигуру Дианы де Пуатье. Признаем, это ему прекрасно удалось. Так вот, этот писатель, основываясь на письмах фаворитки короны Генриха II, рисует ее как вполне добропорядочную матрону, вершину любовного треугольника, своею волей ставшую покровительницей законной супруги, баюкающей ее детей, разрешающей все вопросы, касающиеся здоровья новорожденных, даже написавшей королю следующие строки: „Без Вашего внимания и доброты королева уже давно впала бы в отчаяние, но Бог, как я надеюсь и уповаю, внемлет Вашим молитвам и вернет ей здоровье“. Таким образом, госпоже Диане было угодно стать сиделкой супруги короля, но в данном случае свою доброту она проявляла отнюдь не бескорыстно. В одном из писем, отправленном им из Блуа 17 января 1550 года, Генрих II велит выдать ей из казны 5500 турских ливров (около 66 000 франков конца XIX века и Бог и знает, сколько в той же монете конца XX века) за те добрые дела, благодеяния и услуги, — говорит он, — которые она оказала в свое время и совсем недавно нашей дражайшей возлюбленной подруге и королеве».

А два года спустя, в 1552 году, венецианский посол Лоренцо Контарини написал вот какие весьма характерные и выразительные строки: «Король постоянно навещает герцогиню Валентинуа, которая со своей стороны оказывает ей [206]наилучшие услуги в угодном королю духе и зачастую даже настоятельно увещевает и убеждает последнего идти спать с королевой».

«Безумно влюбленная в короля и всегда боявшаяся потерять его навеки из-за враждебного жеста, Екатерина Медичи, как видим, наконец, сблизилась с Дианой и, „терпеливо снося буквально все“ (как говорил тот же Лоренцо Контарини), стала вести себя с ней как с подругой.

Герцогиня Валентинуа воспользовалась этим, разумеется, чтобы еще более увеличить свое влияние.

Предоставив королеве заботу производить детей на свет, она присвоила себе право ухаживать за ними, воспитывать и образовывать их.

Не успела королева Катрин родить, как у нее отобрали младенца, чтобы представить королю и Диане.

Затем фаворитка отдала его своим родственникам, господину и госпоже д’Юмьер, которых именно она назначила гувернером и гувернанткой королевских детей. До нас дошли письма, свидетельствующие о заботе королевской любовницы о здоровье детей Екатерины» [207] .

Таким образом, королевам во французской истории, как мы могли заметить, далеко не часто везло, особенно с мужьями, впрочем, Екатерине Медичи грех было жаловаться — такой идеальный, хотя и вынужденный союз нелегко было встретить в прошлом. И хотя ложе страсти прочно занимала Диана де Пуатье, король не обделял и королеву своим вниманием, и после десяти лет бесплодия она рожала по одному принцу каждый год. Конечно, ей тяжело было угнаться за старой и опытной сладострастницей, но утешало то, что каждый, говоря строго и положа руку на сер дце, занимался своим делом и находил в том истинное удовлетворение — Екатерина Медичи, ко всеобщему и своему собственному удовольствию рожала наследников престола, Диана де Пуатье получала все новые и новые богатства, земли и привилегии (и тем удовлетворяла свою алчность и тщеславие), а король обладал и наслаждался ими обеими.

Конечно, дама из Пуатье и не думала становиться королевой, а королева не помышляла овладеть всеми любовными секретами нестареющей Цирцеи. И все бы ничего, если бы не раздавались и возгласы негодования.

Нынче фаворитка подписывалась «Диана де Пуатье, герцогиня де Валентинуа, графиня д’Альбон, госпожа де Сен-Валье», и некий флорентиец по имени Ринироли писал в одном из писем: «Нельзя сказать, до какой степени дошло влияние и всемогущество герцогини де Валентинуа. И как нынче не жалеть о госпоже д'Этамп» [208] .

Каждая из этих дам шла по стопам предшественниц взбираясь все выше и выше, пока кончина очередного короля не низвергала их в бездну отчаяния и падения. Однако, без сомнения, каждая последующая фаворитка превосходила предыдущую влиянием, титулами, властью, богатством и, наконец, роскошью своего двора и своих замков.