Корни травы - Майк Телвелл

—Эльза! Эльза!

Я бы и денег приплатил, чтобы узнать, что он ей наговорил, но в одном я совершенно уверен: долго этот бвай здесь не продержится.

ВЕРСИЯ ЭЛЬЗЫ

Я сказала Айвану:

— Давай я спрыгну возле дороги.

А он только засмеялся и сказал, что нам нечего скрывать, и я, как дура, его послушала. А сейчас всему конец. Сижу и гадаю, что будет делать Его преподобие? Сердце мое так и заходится в груди. Никогда еще не видела Его преподобие таким сердитым. Почему он все не приходит, а?

Айван — зто что-то особенное. Когда я с ним, я чувствую, что все могу. Все мне кажется легким, а у него на все готов ответ. Нет ничего, что мы не можем сделать, и когда я его слушаю, я всему верю. Как с этим велосипедом — кто бы мог поверить, что он его соберет? Но он сделал все как надо. Все свои деньги истратил на запчасти, каждый вечер работал, чтобы привести велосипед в порядок.

А что, если Его преподобие будет меня бить? Не знаю, перенесу ли я это. Я уже слишком взрослая. И кроме того, хотя и говорю это про себя, я никогда не была дочерью греха. Я всегда воспринимала Иисуса как своего спасителя и Его преподобию не было нужды проверять мою веру или отчитывать меня за плохое поведение. В таком случае почему же я поехала сегодня с Айваном? Ведь я точно знала, что Его преподобию это не понравится? Почему этот парень не идет у меня из головы? И все-таки, что я сделала плохого?

Не знаю, когда все это началось, и это пугает меня и заставляет трепетать. Я падаю на колени и молюсь, молюсь, молюсь, снова и снова, пока коленки не начинает жечь, но всякий раз, когда я ложусь в кровать, перед моими глазами возникает лицо Айвана. То, как он ходит, как улыбается, и что-то внутри него — в глазах его видишь, как что-то там горит, горит как огонь… Бог мне судья, я не хотела на целый день уезжать с Айваном. Но когда я зашла за угол и увидела, как он подъезжает ко мне, такой приятный и красивый в своей шляпе… И все его лицо загорелось, когда он увидел меня, а у меня аж коленки от слабости подогнулись. Заметив меня, он ничуть не удивился.

—Привет, тебе нравится моя шляпа?

—Выглядит симпатично.

—Тебе нравится?

—Очень милая.

Внезапно его глаза сделались вкрадчивыми, застенчивыми такими, и он говорит:

—А ведь знаешь, кто-то мне ее подарил?

—Гм-м, ты счастливый.

—По крайней мере, надеюсь на это.

У меня лицо загорелось, и я не знала, что сказать и что сделать, но про себя повторяла: «Я так рада, так рада». Потому что догадываюсь, что он знает, что это я ему шляпу купила, и рада тому, что он это знает.

—Ну что, поехали покатаемся, а?

—Ой, Айван, я не могу.

—Ты хочешь?

—Ну да.

—Так давай немного прокатимся, что тут плохого?

Что плохого? Спросите у Его преподобия, что тут плохого. Но Айван смотрел на меня так умоляюще, с такой надеждой в глазах, как будто все, что он хочет, это… И кроме того, прости меня Иисус, но мне очень хотелось покататься.

—Хорошо, одна короткая прогулка.

Короткая? Я бы не сказала, что мне было удобно сидеть на раме, но это было так здорово! Упираюсь в его грудь, а он обнимает меня, чтобы я крепче сидела, и его лицо рядом с моим… Чувство, которого я никогда не испытывала! Совсем забыла о времени, о Его преподобии и почти забыла о грехе. Но, клянусь перед Богом, ничего такого, что можно назвать грехом, не было, ничего.

Все, что я сделала, — это просто прокатилась с Айваном. Какое море в нашей стране, а я об этом до сегодняшнего дня и не знала! Айван рассказал, что когда он жил в деревне, то каждый день купался в море, но Его преподобие таких вещей не одобряет. К тому же когда рубашка мокрая, ее нужно повесить и высушить, так ведь? Но ничего плохого не было и не могло быть… О Боже, скорее бы Его преподобие пришел, это все же лучше, чем сидеть так и ждать. Господи Боже мой, что он мне скажет?

Что же делать? Прости Господи, но я не могу бросить Айвана, не могу. Когда он положил меня на песок, я такие чувства испытала, о Иисус, такие чувства… Я бы все ему отдала, все, что у меня есть. Я ничего не могу спрятать от него, и если это грех… но ведь Айван доказал свою любовь, и я не могла его остановить… Пойду-ка умою лицо и причешусь… Боже мой, Его преподобие идет — и уже по походке слышно, какой он сердитый.

Эльза уставилась на дверь, шаги приближались.

— Но ведь я ничего такого не делала, — прошептала она. — Ничего.

Пастор Рамсай возник в дверях, сухая неумолимая фигура. Эльза попыталась взглянуть ему в глаза, но не смогла, и вовсе не его гнев заставил ее потупить взор.

—Я ничего не сделала, — робко начала она, когда переносить тишину стало уже невозможно.

—Лучше молчи, — его голос был хриплым, — ты предала меня.

—Нет, Ваше преподобие.

—Послушание лучше, чем жертва. — Его губы дрожали, и он выдавливал из себя каждое слово так, словно ему было больно. Неровным резким шагом он приблизился к ней как человек в состоянии транса.

—У меня были на тебя такие надежды, такие надежды.

—Но Ваше преподобие…

—Стань на колени и молись. Молись о прощении.

—Но Ваше преподобие…

—На колени, грешница, ты слышишь меня! Молись о том, чтобы зло в сердце твоем ушло от тебя так же далеко, как запад от востока. На колени, кому я говорю!

Под его взглядом, не в силах сопротивляться или протестовать, Эльза встала на колени.

— Молись и кайся. Молись, чтобы пожар твоей плоти не спалил твою душу, которой суждено гореть в адском пламени.

Когда он услышал ее всхлипывания, в нем пробудилось неистовое красноречие. Он опустился на колени на холодный бетой и принялся молиться вслух. Голосом дрожащим, срывающимся, надтреснутым, раскатывающимся как гром, он молился над плачущей девочкой. Он молился так истово, что пот стал стекать с его лба и каплями падать на пол, и белая пена выступила на его губах. Но слова все никак не могли остановиться в бешеном потоке.

Колени Эльзы были в огне, ноги дрожали, голова куда-то плыла. Он продолжал молиться, пока его голос не превратился в шепот, в хриплый, каркающий шепот. Наконец его губы зашевелились беззвучно. Обессиленная Эльза в слезах упала на пол.

—О Боже, Его преподобие сошел с ума… О Иисусе, Айван, что мне делать! О Боже, я не перенесу этого… Его преподобие сошел с ума!

Глава 11. Ты получишь все что хотел

ВЕРСИЯ ВАВИЛОНА

Молодая женщина сладко зевнула и потянулась в кровати, по-кошачьи выгнув спину. Она проснулась на удивление бодрой, ощущая румянец на своем лице и чувствуя, что в ней появилась какая-то незнакомая свежесть. Она привстала и, словно чего-то ожидая, стала осматривать спальню, в которой господствовала одна просторная кровать. На фоне простыней цвета какао ее растрепанные светлые волосы и чуть загоревшая кожа составляли приятный контраст. Когда она увидела, что комната пуста, тревога ожидания исчезла из ее глаз.

Все-таки она прекрасно себя чувствовала, ощущая в теле одновременно наполненность, легкость, приятное чувство утомления, наступающее после хорошего секса, легкого спиртного и марихуаны. Она зевнула и снова потянулась, на этот раз сладострастно, заметив свое отражение в висевшем в дальнем углу на стене зеркале. В комнате было сумеречно и прохладно, стоял легкий, чуть возбуждающий запах, сочетающий в себе сладкий дым, секс и мускусный дух самца. Ее одежды нигде не было. Странно. Она вспомнила ход событий, путь от гостиной до кровати, Который обозначили сбрасываемые одежды. Он не выглядел человеком, который будет за тобой прибирать, но сейчас комната производила самое безупречное впечатление. В доме доносились отдаленные звуки. Она вспомнила, что дом показался ей очень большим, и начала гадать, сколько человек здесь живет. Кажется, семьи у него нет. Но где же он? Она начала нервничать — без одежды ей было как-то не по себе. Комната ее восхитила. Две большие картины на одной стене, два полуабстрактных пейзажа, написанных грубыми тепло-зелеными, коричневыми и красными мазками, обозначающими море, джунгли и солнце. Возле другой стены стояла самая изощренная стереосистема, которую она когда-либо, не считая кинотеатров, видела: с металлическими поверхностями и линиями, совершенно не гармонирующими с природными пейзажами и спинкой кровати из красного дерева. Она снова глянула на себя в зеркало. Недурственный вид, подумала она, в самый раз для «Плейбоя». Эта мысль слегка ее шокировала, но и, надо признаться, польстила. В зеркале она увидела, что со спинки кровати что-то свисает, перебралась поближе и увидела, что это револьвер в кобуре. Револьвера она не помнила; после того как они покинули гостиницу, весь вечер показался ей сплошным приятным и волнующим путешествием. Она почувствовала себя авантюристкой и подумала о том, что пошлет своим подругам домой забавную открытку. Но этот револьвер, который он наверняка повсюду с собой таскает? По спине пробежал легкий предостерегающий холодок страха. Ей не нравились револьверы, и до сих пор она не знала ни одного человека, у которого было бы оружие и который носил бы его весь день с собой и спал с ним в кровати. Ну что ж! Другая культура — другие законы. Она пожалела о том, что его почти не запомнила. Внутри ее бедер, впрочем, сохранились приятные воспоминания. Он был очень сильный, это она хорошо помнила, настойчивый и неутомимый. И большой. Она еще раз потянулась и широко улыбнулась.