Пока я спала - Амалия Март

со звездочками. Никаких приключений с пузатыми шахтерами или подтянутыми Нигерийцами.

Как и та, что предстоит мне уже сегодня.

— Задрых? — Марина кивает на Марса, потяжелевшего килограмм на пять, как только прикрыл глаза. Я киваю и машу головой в сторону детской, беззвучно сообщая, что надо его отнести в кровать.

Укладываю Марселя на дневной сон, немного задерживаюсь, чтобы в очередной раз за сегодняшнее утро запомнить, как он выглядит перед предстоящей разлукой.

Чувствую себя глупо, что так накручиваю, но это наше первое такое длительное расставание с момента его рождения, и я не могу унять ощущение тревожности. Знаю, что поступаю правильно, мне нужна эта работа, мне предоставили прекрасный шанс вернуться в струю после годового отсутствия, проверив новый отель в обновленном туре. Но целых пять дней… плюс дорога — ужасно долго для такой неврастенички, как я.

Насмотревшись, как мне кажется, до отпечатка сына на подкорке, возвращаюсь к сестре. Она уже хозяйничает в моей спальне, притащила чемодан, выгрузила кучу вещей прямо на кровать. Я давлю в себе приступ раздражения, напоминая, что Маринке можно, ей прощается, она другой быть не умеет. А я сама отдала свою квартиру в ее безраздельное пользование на ближайшие дни. Представляю, в какой хаос я вернусь.

— Слушай, я заскочу в душ? — крутит в руках цветастую банку, встряхивает ее, бьет дном об ладонь. — Черт, заканчивается.

— Иди, конечно, — прислоняю рамки с фотографиями обратно к стене, аккуратно перевернув. Приеду и повешу, давно хочется немного оживить давящее не слишком позитивным опытом пространство.

— Блин, шампунь забыла, прикинь. У тебя есть для окрашенных? — роется в ворохе своей одежды.

— Нет, только для блонда.

— Волосы как пакля после этого тоника, — фыркает, отбрасывая лезущие в лицо розовые пряди.

— Так это не краска? Слава богу.

— Ну я не настолько крышей поехала, — оглядывается через плечо. — Хотя спорно, да. Рванула же к тебе в эту дыру, чтобы присматривать за младенцем, — широко улыбается мне, и я не удерживаюсь от ответной улыбки.

Как только она переступила порог, градус моего напряжения значительно спал. Я справлюсь. С ней — точно. Марина всегда делала это: своей пробивной уверенностью заражала и меня. У нас особенная связь, такую не может подарить ни один мужчина — надежное плечо, которому можно доверить все, даже через годы и расстояние.

— Даже не знаю, кто из нас более сумасшедший. Ты, примчавшаяся по первому зову, или я, рискнувшая оставить Марса на тебя.

— Ты, конечно, — громко хохочет сестра, ныряя мимо меня в коридор.

Запирается в ванной и включает душ. Пока она моется, я успеваю еще раз пройти по списку задач перед отъездом, проверить, все ли вещи собрала, и пробежать глазами инструкцию, которую Марина записывала под диктовку.

Вроде всё.

Когда она выходит, закутанная в полотенце, Марсель уже не спит. Кидаю взгляд на часы и возмущенно смотрю на сестру. Больше часа там провалялась! Мой укоризненный взгляд она встречает невозмутимо:

— Отрубилась, прикинь.

— А чего голова сухая? — поднимаю сына на руки и несу к дивану. Нужно проверить подгузник и переодеть его.

— Потому что не хочу ходить потом с мочалкой на голове, надо шампунь нормальный сначала купить. В твоей глухомани же есть магазины?

— Нет, мы на балконе огороды разводим, — закатываю глаза. И это говорит человек, который полтора года прожил в доме без горячей воды. — Иди сюда, потренируешься при мне на Марселе, — подзываю сестру ближе. — Расстегивай ползунки и снимай подгузник.

— Что, вот так сразу и в грязные подгузники? Кажется, я недостаточно выпила, — усмехается, но шагает к дивану.

— Ты все пять дней планируешь проходить пьяной?

— Нет, что ты, только по утрам, — ловко расстегивает кнопки на штанишках сына и оглядывает подгузник. — У них нет липучек, — удивленно констатирует.

— И откуда такие познания… может, у тебя в Греции не только языкастый Адонис остался, но и припрятанный от меня ребенок?

— Поверь, я бы знала. Просто посмотрела пару обучающих видео, пока летела.

Чтобы быть во всеоружии.

Меня затапливает такое огромное чувство тепла, что кажется, влага снова грозит подняться к слезным каналам. Она сделала это ради меня. А притворяется безалаберной дурочкой.

— Это подгузники-трусики, — объясняю. — Их можно стянуть через ножки, но лучше просто разорвать вот тут по швам, — показываю на боковые склейки.

Марина четко следует инструкции и быстро избавляет Марселя от тяжелого памперса.

— А все еще проще, чем на видео, — с энтузиазмом заявляет она. — Что дальше?

Присыпка?

— Нет, влажные салфетки. Вытри его как следует, дай немного полежать, чтобы все высохло, и надевай чистый. Если что-то покраснеет — крем с Пантенолом в верхней полке комода, туда же положила твою инструкцию.

— Ясно, — кивает сестра.

Она выглядит серьезной и сосредоточенной, и довольно умело справляется с первоочередной задачей. Марсель тоже ведет себя примерно, хотя поспал меньше обычного. Очень увлечен теткой и ее яркими волосами, так и норовит схватить пару прядок своими неугомонными ручками.

— Теперь нужно одеть его на улицу, я с утра не гуляла с ним, боялась тебя пропустить. Заодно проводите меня, — опять смотрю на часы, убеждаясь, что время моего отъезда неумолимо приближается. Сердце снова начинает стучать быстрее, поддаваясь легкой панике, но быстро успокаивается, когда я смотрю, как невозмутима Марина.

— Гулять — это прям обязательно? — морщится, смотря в окно, где снова начинает кружить снег. Февраль в этом году по зимней классике: с метелями, снегопадами и морозами.

— Обязательно, каждый день, минимум час, — еще раз инструктирую ее. — Выдам тебе пуховик и шапку, не переживай, — похлопываю ее по плечу.

Через полчаса мы втроем выдвигаемся из квартиры. Марина неуверенно выкатывает коляску, безбожно чертыхаясь. Я качу чемодан.

— Сделала тебе копию ключей, — протягиваю ей небольшую связку. — Обычно закрываю только на нижний, но, если ухожу надолго — на оба замка. Попробуй.