Пьесы - Бернард Шоу

Цезарь вырывает свою одежду из ее рук.

Ах!

БРИТАН (с парапета). Цезарь! Мы отрезаны. Египтяне подошли из Западной гавани и высадились между нами и баррикадой.

РУФИЙ (подбегая к нему). Проклятье! Верно, мы попались, как крысы в капкан!

ЦЕЗАРЬ (со скорбным ужасом). Руфий, Руфий! Мои солдаты на баррикаде, их окружают и с берега и с моря; я послал их на смерть!

РУФИЙ (возвращается с парапета, подходит к Цезарю справа). Н-да, вот к чему приводит эта возня с девчонками.

АПОЛЛОДОР (поспешно идет с мола). Взгляни с парапета, Цезарь.

ЦЕЗАРЬ. Мы смотрели, друг. Нам придется защищаться здесь.

АПОЛЛОДОР. Я бросил веревочную лестницу в море. Сюда они теперь не могут подняться.

РУФИЙ. А мы не можем уйти. Об этом ты подумал?

АПОЛЛОДОР. Не можем уйти? Почему? У вас же стоят корабли в Восточной гавани.

БРИТАН (с парапета, с надеждой в голосе). Родосские галеры уже повернули к нам.

Цезарь торопливо подходит к Британу.

РУФИЙ (Аполлодору, нетерпеливо). А скажи-ка, пожалуйста, как же мы попадем на галеры?

АПОЛЛОДОР (вызывающе-весело и наставительно). Путем, который ведет всюду. Алмазным путем солнца и луны. Разве ты никогда не видал, как дети играют в сломанный мост? «Утки и гуси переправляются на ту сторону…» А? (Бросает плащ и шляпу и привязывает меч себе на спину.)

РУФИЙ. Что ты плетешь?

АПОЛЛОДОР. Сейчас покажу. (Кричит Британу.) Сколько отсюда до ближайшей галеры?

БРИТАН. Локтей триста.

ЦЕЗАРЬ. Нет, нет, они дальше, чем кажется в этом ясном воздухе глазам бритта. Около четверти мили, Аполлодор.

АПОЛЛОДОР. Прекрасно. Продержитесь здесь, пока я не пришлю вам лодку с галеры.

РУФИЙ. Что у тебя, крылья, что ли, есть?

АПОЛЛОДОР. Морские крылья, воин. Смотри! (Взбегает по ступенькам на скат парапета между Цезарем и Братаном, подпрыгивает и бросается головой вниз в море.)

ЦЕЗАРЬ (как мальчишка, в диком восторге). Браво, браво! (Сбрасывает плащ.) Клянусь Юпитером, я тоже!

РУФИЙ (хватает его). С ума сошел? Куда?

ЦЕЗАРЬ. Почему? Разве я плаваю хуже?

РУФИЙ (вне себя). Да разве может старый безумец плавать и нырять точно молодой?

ЦЕЗАРЬ (отталкивая его). Старый?..

БРИТАН (потрясенный). Руфий, что ты говоришь!

ЦЕЗАРЬ. Хочешь, отец Руфий, наперегонки до галеры за недельное жалованье?

КЛЕОПАТРА. А я? А я? Что со мной будет?

ЦЕЗАРЬ. Довезу тебя на спине, как дельфин, до галеры. Руфий, когда я вынырну, брось ее в воду. Я отвечаю. А после нее прыгайте вы оба.

КЛЕОПАТРА. Нет, нет, ни за что! Я утону.

БРИТАН. Цезарь, я человек и бритт, а не рыба. Мне нужна лодка. Я плавать не умею.

КЛЕОПАТРА. И я не умею.

ЦЕЗАРЬ (Британу). Тогда оставайся здесь, пока мы не отобьем маяк. Ну, Руфий!

РУФИЙ. Ты действительно решился на это безумие?

ЦЕЗАРЬ. За меня решили египтяне. А что делать? Ты только смотри, когда будешь прыгать. Я не хочу, чтобы твоя двухсотфунтовая туша свалилась мне на спину, когда я высуну нос из воды. (Взбегает на ступеньки и становится на выступе.)

БРИТАН (в смятении). Еще одно слово, Цезарь. Умоляю тебя, не показывайся в аристократическом квартале Александрии, пока не переоденешься.

ЦЕЗАРЬ (кричит в море). Эй, Аполлодор! (Показывает на небо и поет на мотив баркаролы.) Облака блестят в синеве…

АПОЛЛОДОР (плывет вдалеке и подхватывает). И пурпур в зеленой волне…

ЦЕЗАРЬ (в восторге). А-ах! (Бросается в волны.)

КЛЕОПАТРА (в страшном волнении бежит к ступеням). Дайте мне посмотреть, он сейчас утонет!

Руфий хватает ее.

Ай-яй-яй! (Она вопит, он швыряет ее в воду.)

Руфий с Британом в восторге покатываются от хохота.

РУФИЙ (глядя вниз). Поймал ее, смотри! (Британу.) Держи эту крепость, бритт! Цезарь тебя не забудет! (Прыгает.)

БРИТАН (бежит на ступени и смотрит, как они плывут). Ну как, целы вы, Руфий?

РУФИЙ (издалека). Целы!

ЦЕЗАРЬ (далеко впереди него). Укройся около костра. И навали побольше дров на дверцу люка.

БРИТАН (кричит ему). Сделаю все и поручу себя богам моей отчизны.

Радостные крики с моря. Британ в неистовом восторге.

Лодка! К нему подошла лодка! Гип-гип-гип-ура!

Действие четвертое

Окуновение Клеопатры в воды Восточной гавани произошло в октябре 48 года до новой эры. В марте 47 года она, после полудня, в своих покоях, окруженная придворными дамами, слушает девушку рабыню, которая играет на арфе. Арфистка стоит посередине комнаты. Учитель арфистки – старик музыкант, у него изрезанное морщинами лицо, большой нависший лоб, седая борода, взъерошенные и щетинистые усы и брови; он с нарочито глубокомысленным и важным видом сидит на корточках на полу около музыкантши и следит за ее игрой. Фтататита восседает на своем посту у дверей, во главе маленькой кучки женщин рабынь. Все сидят, за исключением арфистки: Клеопатра в кресле против двери, на другом конце комнаты; остальные – на полу. Придворные дамы Клеопатры – молоденькие женщины; из них наиболее выделяются Хармиана и Ирас, ее любимицы. Хармиана – маленький терракотовый бесенок, продолговатое лицо, быстрые движения, точеные ноги и руки. Ирас – пухленькое добродушное создание с копной рыжих волос; умом не блещет и рада похихикать по любому поводу.

КЛЕОПАТРА. А я могла бы…

ФТАТАТИТА (грубо, музыкантше). Замолчи, ты! Царица говорит.

Музыка обрывается.

КЛЕОПАТРА (старому музыканту). Я хочу научиться сама играть на арфе. Цезарь любит музыку. Ты можешь научить меня?

МУЗЫКАНТ. Без сомнения. Только я – и никто другой – могу научить царицу. Разве не я открыл тайну древних египтян, которые заставляли дрожать пирамиду, касаясь единой басовой струны? Все другие учителя обманщики, я не раз изобличал их.

КЛЕОПАТРА. Хорошо. Ты будешь учить меня. Сколько тебе надо времени?

МУЗЫКАНТ. Не очень много. Всего четыре года. Я должен сначала посвятить твое величество в философию Пифагора.

КЛЕОПАТРА. А она (показывая на рабыню) посвящена в философию Пифагора?

МУЗЫКАНТ. Она рабыня! Она выучилась, как учатся собаки.

КЛЕОПАТРА. Прекрасно. Я тоже хочу выучиться, как учатся собаки. Ты будешь учить меня каждый день в течение двух недель.

Музыкант поспешно поднимается и низко кланяется.

А после этого всякий раз, когда я ошибусь, тебя будут бичевать. А если я буду так часто ошибаться, что за мной не поспеют тебя бичевать, тебя бросят в Нил, крокодилам. (Фтататите.) Дай арфистке золотую монету и отошли их.

МУЗЫКАНТ (растерянно). Но истинное искусство нельзя принуждать.

ФТАТАТИТА. Что? Ты осмеливаешься спорить с царицей? Убирайся! (Выталкивает его.)

За музыкантом идет рабыня арфистка под общий хохот приближенных женщин и рабынь.

КЛЕОПАТРА. Ну, так кто же из вас может позабавить меня? Есть у вас рассказать что-нибудь новенькое?

ИРАС. Фтататита…

КЛЕОПАТРА. Ах, Фтататита, Фтататита! Вечно Фтататита! Опять какие-нибудь небылицы, чтоб восстановить меня против нее?

ИРАС. Нет, на этот раз Фтататита проявила добродетель.

Приближенные смеются, но не рабыни.

Потин пытался подкупить ее, чтобы она пропустила его к тебе.

КЛЕОПАТРА (гневно). Ах, все вы торгуете моими аудиенциями! Точно я должна смотреть на тех, кто угоден вам, а не мне. Хотела бы я знать, сколько этой рабыне арфистке придется отдать из своего золота, прежде чем она выйдет из дворца?

ИРАС. Если хочешь, мы тебе это узнаем.

Приближенные смеются.

КЛЕОПАТРА (хмурясь). Вы смеетесь? Берегитесь, берегитесь! Когда-нибудь я сумею заставить вас служить мне так, как служат Цезарю.

ХАРМИАНА. Горбоносый старикан!

Опять хохот.

КЛЕОПАТРА (разъяренная). Молчать! Хармиана, тебе не пристало держать себя как маленькая египетская дурочка! Знаете ли вы, почему я позволяю вам болтать в моем присутствии все, что вам придет в голову, вместо того чтобы обращаться с вами так, как обращалась бы Фтататита, будь она царицей?

ХАРМИАНА. Потому что ты стараешься во всем подражать Цезарю, а он позволяет говорить ему все что вздумается.

КЛЕОПАТРА. Нет. А потому, что я спросила его однажды, почему он это делает? И он сказал: «Не мешай болтать твоим женщинам, и ты можешь многое узнать от них». – «А что же могу я узнать?» – спросила я. «Ты узнаешь, кто они», – сказал он. И, ах, если бы вы только видели глаза его, когда он произносил эти слова! Вы прямо в комочки сжались бы, жалкие ничтожества!