Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

class="p1">Ален подавился:

— Тётушка! — укоризненно покачал он головой, а Алейна слегка улыбнулась. Она бы покрепче наша слово для свёкра.

— Если я отсюда соберусь ехать в монастырь, то могу рассчитывать хотя бы на мизерную поддержку, а вот…

— Тётушка, у вас есть мы, — недовольный нападками на отца, возразил ей Ален.

— Спасибо, родной, но я предпочитаю сразу разложить всё по шкатулкам. Мадам Катрин должна представлять, какую берёт на себя ответственность, приглашая меня к себе в замок. Если что, именно ей потом провожать меня в монастырь.

— Это вряд ли, — буркнула Катя, и все взгляды устремились на неё: — Я повздорила с матерью-настоятельницей.

— Ха! — резко выдохнула Люси. — Я всегда говорила, что когда-нибудь кто-нибудь встанет ей костью поперёк её жадного горла!

— Тётя Люси! — ахнула Алейна.

— Учись, девочка, а то старая грымза вытянет из тебя всё серебро, которое ты отложила на обновки!

Катерина смотрела на эту женщину и думала, а не приобретает ли она себе новую проблему? Отец Жюль, которого она иногда «гладит по шёрстке», посылая работников в его садик или угощая копчёной рыбкой, не будет рад появлению в замке ещё одной малодуховной особы.

— Мадам Луция, если вы готовы к сотрудничеству, то я с удовольствием приму вашу помощь. Как бы ни сложились наши с вами отношения, я обещаю, что на ваш выбор либо мы соберём достаточно денег, чтобы вас приняли в монастырь, либо поставим вам рядом с замком приличный домик, чтобы вы вели собственное хозяйство, либо подыщем ещё вариант, который вас устроит.

Все с удивлением смотрели на Катерину, а Люси будто бы выдохнула:

— Я думаю, мы поладим, — неожиданно тихо произнесла она.

Поздно вечером к замку Бланшфор прибыла Катина карета. Она предполагала, что отважится ехать верхом только в один конец, поэтому в карету собиралась сесть на обратном пути. Теперь у неё была спутница. На рассвете немногочисленные пожитки были погружены, и Луция отправилась прощаться с Матильдой. Катя стояла во дворе, дожидаясь свою новую управляющую. Она вышла:

— Мадам Катрин, мадам Матильда только что отошла в лучший мир.

— Как? Ей же вчера стало лучше…

— Священник едва успел прийти, чтобы проводить её в последний путь, — глотая слёзы и выпрямляя спину до боли, ровно произнесла Люси и уже тихо добавила: — она не боялась, даже как будто удивилась и велела передать вам, что смерть — это избавление.

Катя смотрела на женщину и ничего не понимала. Это какой-то обычай так делиться горем? Что-то вроде «соболезную, и пусть земля будет пухом?»

— Удивилась и велела передать мне? — всё же не удержалась и повторила она.

— Да, это странно, не правда ли? Наверное, вы вчера произвели на неё впечатление. Мы все устали и надоели ей своими постными лицами, а вы приехали, ошеломили столькими новостями, спросили совета. Она вам очень обрадовалась.

— Но, знаете, я всё же не понимаю… быть может она ещё что — то сказала или отвечала на вопрос?

Люси отрицательно покачала головой:

— Я же зашла попрощаться, и получилось, что… попрощалась. Мы так долго ждали, когда это случится, что чуть не прозевали. Мати будто что — то увидела, её бровь выгнулась, словно бы не веря, а потом она чётко произнесла: «Скажите Катрин…» потом была пауза и она добавила, что смерть — это избавление. Это были её последние слова. Она успела ещё посмотреть на мужа — и всё.

Рассказывая, Люси немного пришла в себя.

— Думаю, нам надо отложить наш отъезд, — добавила она.

— Да, и послать за Леоном, — пробормотала Катерина, не принимая до конца случившееся:

— Она была так разумна и деловита, я даже подумать не могла, что смерть стояла рядом.

Потом обе женщины перекрестились, помолчали.

— Но как же быть теперь с Манон и Евой? Вы же в курсе?

— Мои покои рядом с Мати, так что я всё слышала. Алейна примет их, не волнуйтесь. Просто однажды попросит вас о точно такой же услуге. У вас разве так не принято?

— У нас… я не знаю, мне не приходилось сталкиваться. Все как-то скрывали свои похождения… Господи, о чём мы! Матильда умерла, а мы как ни в чём не бывало!

Луция подошла к молодой сеньоре и обняла её за плечи.

— Это грустно, но поверьте мне, Мати очень устала жить. Она после поездки к вам сразу же слегла, и уже не вставала… бездействие, телесная слабость, оказались тяжёлым испытанием для неё.

А Катя подумала, что и для окружающих было испытанием смотреть на угасание любимого человека, а Луция продолжала говорить, не только для Катрин, но и для себя:

— Я знаю, что она с нетерпением ждала освобождения, но не смела просить Бога об этом. Думаю, она с честью прошла свой путь, и поэтому перед смертью ей открылось что — то важное.

— Да, конечно… вы правы… у меня голова кругом. Значит, для неё смерть действительно стала освобождением.

— Но мне показалось, что эти слова важны для вас, — неуверенно заметила Луция, на что Катя пожала плечами. Смысл послания ускользал от неё.

Катерине пришлось задержаться в доме Бланшфоров почти на неделю, зато она узнала, что её замок по окончании строительства скорее всего назовут «Замок у Гаронны», а Бертран и его наследники получат прозвище Гароннский[17], и всё это из-за близости реки.

Прошло время, пока гонцы разъехались с оповещением близких знакомых Матильды о её кончине, потом один за другим съезжались гости. Вот в эти дни, помогая Алейне по мере сил, Люси сблизилась с Катей.

Печальный повод для встречи многие сеньоры использовали для представления своих детей. Так, прибывшему на следующий день Леону вскоре пришлось быть кавалером нескольких знатных девочек, которым уже присматривали женихов. Наследник младшего из Бланшфоров не особо котировался у расчётливых родителей, но упускать его из виду никто не хотел. Силовая поддержка его отца ценилась и всегда могла пригодиться.

Катя смотрела на чинно прогуливающуюся молодёжь, которая, скрываясь из поля зрения надзирающих взрослых, начинала шалить. Невеста для сына Алена и Алейны уже была выбрана, и этой осенью будет освящён брак. Девушка тоже прибыла на похороны, и будущие супруги вместе тоскливо смотрели на играющих в догонялки Леона с девочками.

Катерина обратила внимания на одну малышку, что смотрела влюблёнными глазами на её пасынка, но старшие девочки её умело оттирали от него.

— Кто это, Люси? — тихо спросила Катя у своей будущей управляющей.

— Софи, дочь сеньора Атталя. Не самый лучший вариант. Они едва сводят концы с концами.

— Ну, не нам нос задирать. Но интересно, что — то же