На грани замужества - Мира Онежина

модного фотографа, с которым Гордеев собирался сотрудничать. Пока шли длинные гудки, Артём опять отвлёк её.

— Ну, что?

— Не отвечает.

— Пусть этим Боря займётся. А ты мне нужна по другому вопросу.

Она позвонила Борису, велела немедленно связаться с Фроловым. После этого последовала за Артёмом на четвёртый этаж.

— Юль, я вчера решил кое-что поменять в коллекции, — сказал он, усаживаясь за стол.

— Кое-что? — напряглась Юля. Спокойный тон Артёма говорил лишь о том, что на самом деле всем пора паниковать.

Он всегда был, как сжатая пружина, и как только занимал расслабленную позу в своём кресле и начинал спокойно говорить, все сотрудники знали: шеф не в себе. В этот момент от него можно ждать чего угодно.

Творческая личность. Большой художник.

— Юль, я решил поменять концепцию, — выдал он. У Юли телефон выпал из рук.

— Это невозможно. Всё уже готово. Ты же знаешь.

— Знаю, знаю, моя птичка. Но в прежней концепции не было жизни. Ну и что, что зима. Вся эта готика, лёд и снег. Надо добавить жизнь.

— Артём, — Юля подошла к креслу, присела на краешек стола и оказалась напротив. — Нельзя столько работать. Ты устал.

— Юль, это ты устала и не слышишь, что я тебе говорю. Я сказал, что надо поменять, значит, так и будет. Но не волнуйся, кое-что я оставлю.

— Какое счастье! — съязвила Юля, осознавая масштаб бедствия. Шоу должно состояться через две недели, все работают в экстремальном режиме и больше работать просто не смогут. Но Мастер не в этой реальности.

— Артём, тебе сейчас студия нужна? — решила переключить шефа Юля.

— Не знаю. Как пойдёт. Сегодня с Ником договор подписываем.

— Когда ты будешь знать точно?

— Юль, что ты пристала? — раздражённо отмахнулся Гордеев. — Где Ник? Займись этим.

— Я хотела напомнить, что сегодня мне надо к родителям съездить.

— С ума сошла! Ты и так работаешь меньше всех. То у тебя свидания, то родители. Что ещё?

— Меня не будет часа два, и я вернусь, — поспешно добавила она.

— Ладно, — нехотя согласился Артём, но был явно не в духе.

Гордеева она больше не видела, потому что приехал Ник и они закрылись в кабинете.

38

В шесть часов вечера Юля предупредила Бориса и со спокойной совестью покинула студию. Она вышла на улицу и вдохнула полной грудью прохладный чистый воздух. Дождь кончился, но тяжёлые тучи всё ещё закрывали небо, готовые в любой момент обрушиться дождём. Ноги гудели, она поняла, что устала. Впереди — длинный вечер, нельзя расслабляться. Было искушение взять такси, но по пробкам она потеряет много времени, пришлось тащиться к метро.

По пути к родителям заехала в супермаркет, купила продуктов, любимые конфеты мамы и рыбку для папы. Она вышла из метро, поспешила к автобусной остановке, старательно обходя лужи. Долго ждала автобус, наконец, была внесена толпой в тесное нутро. Желающих скорее попасть домой было больше, чем мест в автобусе, и каждый стремился успеть.

Чего только за последнее время с Юлей не случалось. И на чердаке её запирали, и с работы увольняли, и танцующей на подиуме видели. Но оказаться в час пик в общественном транспорте было на грани её физических и психических возможностей. Хорошо, что на работу она выезжает на рассвете, а возвращается поздно и часто на такси.

Сколько же вокруг уставших от жизни людей, злых, замкнувшихся в себе и в своих проблемах. Никому нет ни до кого дела. Стоят эти люди рядом друг с другом и даже глаза не поднимают. Словно и не люди, разумные существа, а парнокопытные, сбившиеся в стадо.

Грустно.

В квартире, где поселились родители, Юля была всего несколько раз, поэтому опять заблудилась. Пришлось плутать среди одинаковых убогих пятиэтажек. Ноги промокли. Всё-таки сапоги протекают. Неужели надо покупать новую пару? Сейчас на это совсем нет времени.

В подъезде пахло кошками и сырым бетоном. Она поднялась на третий этаж и нажала кнопку звонка. Тут же дверь открылась и на пороге появилась мама. Юля стала редко видеться с мамой, поэтому острее замечала происходившие с ней изменения. Мама как-то резко постарела. Похудела, вокруг глаз стала заметна сеточка морщин, пряди седых волос, которые она раньше старательно закрашивала, теперь оставались в неизменном виде и прибавляли ещё десяток лет. Но главным изменением были совсем потухшие глаза.

— Доченька, проходи! — она обняла Юлю и потянула внутрь квартиры. — Как же я рада, что ты к нам выбралась! Как ты? Есть хочешь? Что я спрашиваю? Конечно, хочешь, ты же с работы. Или вы с Артёмом уже поужинали?

— Мы расстались.

— Как расстались?

— Окончательно.

— А я думала, ты нашла своё счастье, — совсем погрустнела мама.

— Я сама у себя счастье, — Юля сделала голос весёлым, насколько смогла, и улыбнулась.

— Это да, — согласилась мама, но было заметно, что она расстроилась.

— А папа? — Юля заглянула в комнату. Света не было, стоял тяжёлый запах алкоголя.

— Он спит, — мама опустила глаза.

— Пьяный? — спросила Юля, хотя уже знала ответ.

— Юль, ему тяжело, — привычно заступилась за отца мама.

— Мне тоже тяжело. А тебе? Разве тебе, мамочка, не тяжело? Но ты же не пьёшь.

— А что делать? — развела руками мать.

— Надо бороться.

— Нам, доченька, уже ничего не надо. Какие из нас борцы? Наша жизнь уже на закат идёт. Вот тебя бы определить, и тогда можно совсем успокоиться.

— Мам, ты что? Даже не думай! Вы у меня ещё молодые.

На душе стало горько. Как помочь родителям? Как вернуть им желание жить? Невыносимо видеть родителей в этой убогой