На грани замужества - Мира Онежина

создание, прекрасное в своей лёгкости. Нельзя показывать ему свою земную физиологичность. Пусть он сам догадается её покормить. Ведь наверняка должен и сам проголодаться. Мужчинам еда нужна даже больше, чем женщинам, надо лишь немного потерпеть. А терпеть Юля умела.

36

День пролетел незаметно. Когда вернулись домой, обеденное время было далеко позади, поэтому приступили к приготовлению ужина. Точнее, Павел готовил, а Юля сидела на стуле у окна, наблюдала за его сноровистыми движениями и развлекала его беседой. Он так уверенно и ловко орудовал на кухне, что даже мысли не возникло предложить ему помощь.

Умный, сдержанный, можно сказать, эмоционально сухой, Павел слушал её пустую болтовню обо всём на свете и тихонько млел от звука её голоса.

Нет, Юля не была пустой. Могла говорить на разные темы, поддержать любой разговор, но сейчас совсем не хотелось философствовать и умничать. Хотелось шутить и немного хулиганить, чтобы расшевелить Павла и увидеть, какой он на самом деле, когда не прячется под маской серьёзного человека.

Она рассказала ему про первый рабочий день в студии Гордеева, про то, как явилась причиной падения шефа, и про соседку Симону и её восхитительную стряпню. Павел улыбался, и в уголках глаз появлялись мелкие морщинки. Но улыбка получалась сдержанная, как будто он боялся дать волю своим эмоциям. Всё всегда держал под контролем.

Странное дело, но как раз эта сдержанность раззадорила Юлю, и она решила во что бы то ни стало добраться до его сути.

И вот они уже сидят за накрытым столом и пьют вино.

Красное сухое.

Кислятина.

Юля любит шампанское.

Она улыбается ему самой очаровательной улыбкой, пока не очень хорошо представляя, что будет делать, если он ответит на её флирт.

Её усилия не напрасны.

От вина его глаза заблестели сильнее. Павел расслабился и стал проявлять те самые знаки внимания, на которые она рассчитывала. Пока это было только прикосновение его пальцев к её руке. Но впереди весь вечер, и Юля подозревала, что чем ближе ночь, тем романтичнее у них будут развиваться отношения.

Вдруг погас свет.

Как в театре в конце спектакля. Но, в отличие от театра, где свет сразу включают и артисты выходят на поклон, в доме Павла свет не появился.

— Наверно, пробки вылетели? — с умным видом заявила Юля. — У меня такое было однажды. Надо в электрощите рычажок переключить.

— Пойду проверю. А ты сиди здесь.

Юля осталась сидеть в кромешной темноте. Зачем мужчине мешать совершать свой «подвиг»? Пусть сам всё исправит.

Павел вернулся минут через пять. В доме по-прежнему было темно. Оказалось, дело не в пробках. Он принёс Юле фонарик, а сам оделся и пошёл узнать, почему отключилось электричество. Конечно, можно было и без света провести вечер. Со свечами даже романтичнее. Но от электричества работало отопление. Батареи остынут быстро, и тогда ночью они замёрзнут.

Юля быстро заскучала, делать было совсем нечего. Её стало клонить в сон, сказались и прогулка на свежем воздухе, и выпитое вино. Она переместилась в комнату, свернулась калачиком на диване и сразу провалилась в сон. Так крепко и глубоко она давно не спала.

Утром открыла глаза и в первый момент никак не могла понять, где находится. Постепенно вчерашний вечер сложился в одну общую картину. Юля вспомнила, как решила дождаться Павла на диване.

Видно, не дождалась. Она даже не слышала, как он вернулся, и не почувствовала, как заботливо накрыл её одеялом.

За окном серо, как перед рассветом.

Громко тикали круглые часы на стене.

Половина десятого. Не такое уж раннее утро. Но за ночь погода испортилась. Небо затянуло плотными свинцовыми тучами. Дождь не заставил себя долго ждать. Стук капель по крыше и стёклам отдавался тупой болью в голове. Как похмелье, только выпила она совсем мало. Это что-то другое. И Юля уже знала, что именно.

Разочарование.

В себе.

В Павле.

В этом пасмурном воскресенье.

Скорей бы домой.

Но телепортацию пока не придумали, а это значит, что, сколько бы она ни представляла себя на своей кухне с чашкой чая, это не поможет там оказаться. Надо встать, привести себя в порядок (в незнакомом деревенском доме это уже подвиг), позавтракать вместе с Павлом и только после этого можно завести разговор о дороге домой. Не забыть быть милой и приветливой и не выходить из образа принцессы, в который она вчера так гармонично вошла, стараясь ему понравиться.

Напрасно.

Сейчас она не принцесса, а зелёный гоблин в плохом настроении. Шрек. Она хочет в душ, крепкий кофе и смешные сериалы по телевизору до самого вечера. И главное, чтобы ни одной мысли о том, почему Павел вчера так и не предпринял ни одной попытки обнять или поцеловать.

Самооценка поехала вниз, как столбик термометра при ночных заморозках. Выходит, её мнение о самой себе так сильно зависит от действий мужчины? Какой кошмар! Что с этим делать?

Неужели от того, что Павел повёл себя как воспитанный интеллигентный мужчина, а не самец в брачный период, как-то изменилась её внешность? Или она сама?

Нет.

Внешность — это не то, что отражается в зеркале, а то, что чувствуешь, глядя в него. Вчера она сама себе нравилась. И Павлу нравилась. А потом отключился свет, и всё пошло не по тому сценарию, который она успела сочинить в своей голове. Зачем было фантазировать и стремиться ещё к одной победе, если на самом деле она не готова перевести отношения с Павлом на другой уровень? Да, он милый и умный. Он замечательный. Но он не тот мужчина, который ей нужен. Она лежала на диване, смотрела в белый потолок и понимала: как хорошо, что вчера всё пошло не так, как