Юрий Никулин - Иева Пожарская

Начали репетировать. После того как Никулин и Шуйдин под пристальным вниманием Куксо несколько раз самостоятельно прорепетировали интермедию на манеже, Арнольда позвали посмотреть ее. Он, скрестив руки на груди, стоял с каменным выражением лица в центральном проходе. Смотрел молча, выпятив вперед нижнюю губу, и как только клоуны закончили антре, он, легко перепрыгнув через барьер, подошел к ним и сказал:

— Гениально. Но не смешно.

С этими словами Арнольд подключился к репетиции. В течение десяти минут он предложил ряд трюков и мизансцен, которые в корне изменили всё, что ребята придумали и отрепетировали сами. Он кричал:

— Никулин, зачем ты вынимаешь из кармана маленький, невидимый с пятого ряда топорик, чтобы заострить вопрос? Это же цирк! И почему вообще у тебя с собой топор? Ты что, предвидел, знал, что тебе придется всё объяснять партнеру? Ты должен бежать за кулисы и выбегать оттуда с огромным мясницким топором, а вся униформа и твой кретин-партнер, увидев топор, должны разбежаться в ужасе в разные стороны, тогда будет смешно. Теперь графин. Ты выносишь стол с графином. Тоже получается, что всё приготовлено нарочно, а ты выноси только стол, а графин с водой вынимай из кармана пиджака. Но до этого пошарь по всем карманам, а потом уже вынимай. Это будет смешно…

Арнольд сказал всё это и снова ушел. А Никулин и Шуйдин принялись опять репетировать. Здоровый топор, ужасный, с кривым топорищем, с выщербленным лезвием, Никулин попросил у мясника, который жил с ним в одном дворе [36].

Вскоре стало известно о дне просмотра всей новой программы цирка, когда Никулин и Шуйдин должны были показать комиссии и свою новую интермедию.

Нет ничего хуже для клоуна, когда люди с серьезными лицами деловито смотрят его работу. В полной тишине, не услышав ни единого смешка, они показали «Наболевший вопрос» руководству цирка и чиновникам из Управления госцирков. Никулин так и не понял, понравился номер комиссии или нет. После просмотра все удалились на совещание, долго обсуждали все номера, а о «Вопросе» почему-то никто не сказал ни слова, будто бы его и не смотрели. Интермедия могла бы так и остаться лежать в архиве, но положение спас Леонид Куксо. Он отправился прямо в главк на прием к начальнику художественного отдела Алексею Семеновичу Рождественскому. Леонид представился как автор интермедии и сказал, что Московский цирк хочет попробовать «Наболевший вопрос» в программе. Нужно согласие главка. Рождественский не возражал: «Ну, если хотят, то пусть включают сегодня вечером этот "Вопрос", а я посмотрю». От Рождественского Куксо поехал прямо к Николаю Семеновичу Байкалову и сообщил ему:

— Рождественский предлагает пустить «Наболевший вопрос» на публике.

— Ну, если главное управление берет на себя ответственность, пускай сегодня ребята покажут свою клоунаду, — сказал Байкалов.

Так, благодаря Куксо и его хитроумному маневру Никулин и Шуйдин впервые вышли с интермедией «Наболевший вопрос» на вечернем представлении.

Интермедия прошла хорошо. Смеяться зрители стали с самого начала номера и продолжали хохотать до самого его конца. Клоуны покидали манеж под вполне приличные аплодисменты, а Буше сказал им «спасибо». А потом с каждым днем номер проходил всё лучше и лучше. В газете «Известия» появилась небольшая рецензия на программу, в которой «Наболевший вопрос» назвали актуальной репризой, а о Никулине и Шуйдине написали, что они «молодые и способные». Правда, спустя некоторое время директор Байкалов почему-то решил снять «Вопрос» с программы. Тогда к делу снова подключился авантюрист Куксо. Он позвонил Байкалову и, представившись сотрудником газеты, сказал:

— Вот тут в «Известиях» похвалили молодых клоунов Никулина и Шуйдина. Они показали, на наш взгляд, талантливую интермедию «Наболевший вопрос». Затронули важную проблему — борьбу с бюрократизмом. А у вас в цирке почему-то интермедия не идет. В чем дело?

Естественно, Байкалов пообещал «журналисту» во всем разобраться, выяснить причину, почему новая интермедия на актуальную тему не идет в программе. И уже вечером того же дня Никулин и Шуйдин снова показывали свою клоунаду публике. Так простая сценка «Наболевший вопрос» с элементами драматической пантомимы стала первым самостоятельным успехом клоунского дуэта.

* * *

Лиха беда начало. Никулину всегда нравились комические сценки без слов. После успеха, с которым прошел «Наболевший вопрос», ему захотелось придумать новую «немую сцену». Своими мыслями Никулин поделился с отцом, с которым всегда обговаривал все свои цирковые дела и всегда советовался. Владимир Андреевич пообещал придумать тему новой клоунады и ее сюжет. Через несколько дней сюжет уже был готов. Тема родилась благодаря обложке одного из журналов с репродукцией картины Федора Решетникова «За мир», на которой художник изобразил двух французских мальчишек, расклеивающих листовки. Владимир Андреевич распределил роли так: Юра с Мишей — полицейские, третий их партнер — мальчик — будет расклеивать антивоенные листовки, а полицейские будут за ним гоняться, ловить его. Действие происходит в каком-то французском городке на бульваре. Через неделю родилось название новой клоунады-пантомимы — «Маленький Пьер». Принялись продумывать пантомиму: Никулин и Шуйдин придумывали комические трюки, положения, составляли список необходимого реквизита. Сразу было ясно, что на манеже должно стоять что-то такое, куда мальчик будет прятаться от полицейских. Что поставить? Может быть, статую? Мальчик прекрасно спрячется в нее или за нее. Но от этого варианта сразу же отказались, потому что то же самое было и у Карандаша в его «Венере». Просмотрев в библиотеке кипу журналов с видами Парижа, остановились на скульптуре льва. Лев на пьедестале. Под пьедесталом можно пролезать, а у льва в пылу погони кто-нибудь случайно отобьет голову. Мальчик спрячется в статую, прикроется отбитой головой, и возможно, лев при случае «оживет». Поставить клоунаду попросили Марка Соломоновича Местечкина, директор цирка Байкалов против этого не возражал.

Местечкин был прекрасным профессионалом и поразительно осведомленным в цирковом деле человеком. Будучи уже главным режиссером Московского цирка, он всегда умел удивить своей осведомленностью своих коллег. Из воспоминаний Юрия Никулина: «…почти перед каждой новой программой он внезапно вызывал в Москву из какого-нибудь отдаленного цирка маленький, никому не известный номерок, который потом вдруг для всех являлся открытием. И все начинали говорить: "Почему же раньше эти артисты не работали в Москве? Почему мы их не знаем?" А Местечкин их прекрасно знал, давно уж присматривался, следил за этими людьми, помогал советами и даже в одну из командировок выезжал специально смотреть их номер».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});