На грани развода. Вернуть любовь - Злата Романова

и думать, что в них никогда больше не будет прежних эмоций! Ты превратилась в робота, Ксюша!

– Это не твое дело! Мой муж меня предал, я потеряла ребенка! Я что, должна была прыгать от счастья?! Хотя нет, должна. Я ведь избавилась от тебя, прозрела, наконец!

– Ты никогда от меня не избавишься, – твердо говорю ей, продолжая удерживать за запястья.

Пальцы Ксюши намертво вцепились в лацканы моего пиджака, она тяжело дышит, прожигая меня ненавидящим взглядом, но не отступает ни на шаг. Она снова стала сама собой, в ней больше нет той пугающей уязвимости, которую я наблюдал последние полгода.

– Избавлюсь, – шипит, брызжа ядом. – Ты бракованный. Ты мне не нужен.

– Нужен, – не отступаю я, притягивая ее еще ближе.

Мои ладони уже не держат ее руки, они лежат на тонкой талии, но она все еще цепляется за меня. Руками, глазами. Я не позволяю ее словам добраться до меня, потому что знаю, что это самозащита. Она просто пытается оттолкнуть. Заставить уйти. Но я не уйду. Ни за что не уйду.

– Не нужен, – уже менее твердо настаивает она. – У меня другой.

– Нет у тебя другого! – отрезаю с уверенностью, которую не чувствую.

– Есть, – более решительно от нее. – Он лучше, намного лучше тебя! Он делает меня счастливой, он ценит меня. Я его…

Я поглощаю ее слова своим ртом, потому что просто не могу позволить ей эту ложь. Давлю на эти чертовы мягкие губы, пока они не раскрываются. Не беспомощно, не поддаваясь натиску, а с агрессией. Ксюша кусает меня за нижнюю губу, тянет за нее, и, когда мне уже кажется, что ее руки меня оттолкнут, они с неожиданной силой притягивают ближе. Ее тело впечатывается в мое, и она изливает всю свою ярость в диком поцелуе, в котором больше звериного, чем человеческого.

Я не знаю, кто начинает первым, но уже через пару минут наши руки мнут и рвут на части одежду друг на друге, пытаясь добраться до обнаженной кожи, с рычанием и агрессивным нетерпением, мешая друг другу, но не останавливаясь даже на долю секунды, чтобы подумать.

Ксюша не позволяет ласкать себя, отталкивая мои руки и стремясь взять все в свои. Ее рот не отрывается от моего, даже когда она задыхается, когда наши тела впервые после долгого времени сливаются воедино. Она стонет в мои губы, двигаясь сверху, и только мои ладони на ее бедрах удерживают ее на месте во время этой дикой скачки.

Взрыв оказывается неожиданным для нас обоих. Ксюша дрожит в моих объятиях, оставляя длинные полосы царапин на предплечьях и выгибаясь всем телом так, что едва не падает. Я в последний момент успеваю подхватить ее, прижимая к своей груди и пытаясь отдышаться. Мы замираем в таком положении, сплетаясь телами, пока приходим в себя, но секунды проходят, дыхание замедляется, и тишина в комнате стоит такая, что я боюсь даже моргнуть, чтобы не прервать этот миг полного покоя и не спугнуть ее.

Через минуту тело Ксюши напрягается и она слезает с меня, начиная деловито натягивать обратно свою разорванную блузку и поправлять задранную на талию юбку. Я следую ее примеру, не желая накалять обстановку, но молчать дальше невозможно. Протягиваю ей свой пиджак, потому что она едва ли сможет выйти отсюда в таком виде, и, к моему удивлению, Ксюша его принимает, натягивая поверх ничего не прикрывающей блузки и запахивая на груди, прежде чем посмотреть на меня до тошноты безразличным взглядом.

– Полагаю, это был незакрытый гештальт, – говорит она спокойным голосом. – Я не пыталась тебя оттолкнуть своими словами, Глеб, потому что это правда. Я действительно встречаюсь с другим мужчиной. И если хочешь знать, сейчас я ощущаю себя последней дрянью, поэтому, когда я говорю, что не хочу больше видеть тебя – я именно это и имею в виду.

– Это неправда.

– Правда, – вздыхает она с какой-то обреченностью. – Я расскажу ему о том, что произошло между нами сегодня, потому что я за честность в отношениях, и надеюсь, он меня простит, но мы с тобой… Нас уже нет, Глеб. И довольно давно. Я совершила ужасную ошибку, выплеснув свои эмоции таким образом, но теперь я точно знаю, что пережила это. И про картины я тоже сказала правду. Они больше не важны. Не так важны, как мое душевное спокойствие. Я хочу начать процедуру развода как можно скорее.

Ее слова бьют меня наотмашь, потому что это не похоже ни на игру, ни на провокации. Я знаю, что если открою рот, то начну умолять ее передумать, но не хочу, чтобы Ксюша запомнила меня пресмыкающимся ничтожеством, поэтому заставляю себя согласно кивнуть, потому что голос точно меня подведет, и направляюсь к выходу на нетвердых ногах, надеясь, что боль, сверлящая мою грудь, не поселилась там навсегда.

Полагаю, на этот раз это точно конец.

Глава 26

Ксюша

– Ксюш, извини, что отвлекаю, но хотела бы поговорить.

Никогда не видела Леру такой серьезной. Отложив в сторону ручку, морщусь и пытаюсь сосредоточиться. Слишком ушла в свои мысли.

– Что-то случилось?

– Нет, просто я, наверное, не смогу больше с тобой работать, – заявляет помощница, перекрещивая пальцы перед собой и бегая взглядом из стороны в сторону. Да что с ней такое?

– Так, Лера, сядь, не надо так нервничать. Мы вроде как подружились, поэтому говори спокойно. Что не так? Я тебя слишком загрузила? Много работы?

– Нет, ты что! – мотает головой, с расширившимися глазами. – Работа мне очень нравится, и зарплата устраивает, и условия. Это… личное…

– Ты беременна? – брякаю первое пришедшее на ум.

А о чем я еще могу подумать? Беременность прекрасно вписывается в категорию событий, которые могут разрушить размеренный порядок жизни и перевернуть все вверх ногами! Что моя первая, что вторая – обе совершенно неожиданные и сбивающие с толку.

– Что?! Нет, – с изумлением