Лелька и ключ-камень (СИ) - Русова Юлия

— Ручей от глаз чужих скрываю, к нему дорожку запираю. Пока сроки не пройдут, сей источник не найдут. Да сбудется сказанное!

— Что ты де-е-ела-а-аешь! — визг бродницы ввинтился в уши, холодная рука попыталась выскользнуть из цепких Лелькиных пальцев, но девушка держала крепко. Через несколько секунд, показавшихся Лельке неимоверно долгими, прохладное запястье, сжатое ее пальцами, рассеялось туманом. На землю упал голубой пластиковый крабик-заколка. Лелька судорожно втянула в себя воздух и, глядя на заколку, выпалила проклятие распада.

— Бродница, кою я поименовала Ариэлью, я забираю твое имя и свой дар! — заколка рассыпалась и исчезла, а бродница, еще несколько минут назад материальная, превратилась в туманный силуэт.

— Ты нарушила покон и не по праву забрала у двоих моего племени годы жизни. Твой источник будет скрыт от всех, принадлежащих Яви, ровно 78 лет. Именно столько ты забрала у этих двоих, а я — у тебя. Увидеть его сможет только тот, кто сильнее меня, а захочет ли он тебе помочь — мне неведомо.

Внезапно старая сосна, растущая возле ручья, рухнула, перекрыв воде дорогу. Лелька в последний раз посмотрела на запруженный ручей и отправилась домой, оставив бродницу оплакивать утраченное.

Когда девушка исчезла из виду, бродница взвыла:

— Лесной хозяин, за что ты-то меня обидел?

Растущий неподалеку куст открыл желтые глаза-плошки.

— Болтать надо меньше! — проскрипели ветви, и куст исчез с глаз долой.

Полевой стан жил своей беспокойной жизнью. Сибирское лето короткое, а скот в деревне держали многие. Прокормить козочек и коровушек, откормить бычков без сена не получится, вот и старались местные козо-и корововладельцы запастись сеном. Здесь, неподалеку от леса, оно было особенно душистым. Неважно, что косилка на таких неудобьях работать не могла, косили руками, здесь же сушили и скирдовали, благо сибирское лето хоть короткое, да сухое.

У Лельки полно было своих забот. Они с поварихой с ног сбивались. Поди-ка накорми полтора десятка здоровых мужиков, да три раза в день, да еще и вкусно, когда у тебя костер да буржуйка. Так что работы было валом. Валентина своей помощницей была довольна. Чего греха таить, поначалу не хотелось ей брать девчонку. Мозгов у них в эти года еще нету, а все остальное вполне выросло, только и гляди за ними. Однако Лелька усердно работала, немало умела и всегда оказывалась там, где нужна. Правда, пару раз отпрашивалась в лес. Первый-то раз Валентина отпустила ее с опаской, но малявка не заблудилась, да еще притащила охапку дикой черемши и щавеля. После этого Валентина уже не волновалась, когда Лелька, переделав все дела, отправлялась в лес.

Лельке на покосе тоже нравилось. В этой части леса она бывала только пару раз, когда дядька Ермолай ее своими тропками проводил. Сейчас же у нее появилась возможность исследовать местность более тщательно. Ее дар раскрывался все ярче, она видела и слышала смех поветруль, болтовню луговиц, завлекающие голоса хитрых аук. Весь этот мир спешил все успеть за летние недельки: и службу справить, и порадоваться, и над людьми пошутить. С местными луговыми девушка договорилась сразу как приехала, так что мышей в балаганах не было, мухи не летали и даже противная мелкая мошка облетала полевой стан по дальней дуге.

Лелька понимала, что ее сюда взяли не для лесных прогулок, и старалась не зарываться. Поначалу немного беспокоилась о том, как примут ее отлучки, но бригада с удовольствием хлебала зеленые щи, хвалила душистые травяные чаи, а когда Лелькин сбор помог Иванычу, самому опытному косцу, от радикулита, ее акции и вовсе взлетели до небес.

Самое же главное — любимый был с ней рядом каждый вечер. Лельке нравилось кормить парня, смотреть, как он работает, когда случалась свободная минутка, нравилось разговаривать с ним и целоваться до одури в летних травах. Она видела, что Сашке давно хочется пойти дальше поцелуев, но сама подобной готовности не ощущала и была благодарна парню, за то, что тот ее не торопил.

В одну из ночей, когда все уже угомонились, девушка засиделась у огня. Она осталась у костра неслучайно. Ночь накануне Велесова снопа была особенной, и ведунья твердо намеревалась провести ее у огня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оранжевое пламя плясало и потрескивало, огонь принимал людскую заботу. Принял он и Лелькину жертву на урожайный год и долгое тепло. Глядя в пламя, девушка вдруг вспомнила серый туман и страшную битву, папу в странном алом плаще и ползущих через реку тварей. Костер разгорелся ярче и неожиданно свернулся гигантской змеей.

— Ну здравствуй, Велесова служанка! — услышала Лелька в потрескивании костра.

Еще несколько месяцев, да что там, несколько недель назад, она не поняла бы голоса пламени и участь Вольги Граниной была бы решена. Но сегодня Лелька была готова:

— Нет на мне ничьей службы, ни словом, ни делом не обещалась я никому служить.

Огненной змее (или змею?)это заявление явно не понравилось. Искры взлетели в воздух, а сказочная, иначе не скажешь, рептилия зашипела и плюнула огнем.

— Ох, Великий Полоз, эдак мы с тобой ни до чего не договоримся. Ты еще разок плюнешь, я испугаюсь, да плесну в огонь ключевой воды на семи старших травах. После такого в этом огне ты уже не явишься.

Великий Полоз озадачился и уселся на хвост. Со стороны это выглядело как будто живое пламя свернулось спиралью и застыло. Полоз же вспоминал наказ Господина.

Лелька молча смотрела на свернувшегося змеюку. Со стороны она выглядела абсолютно спокойной, настоящей охотницей за привидениями, опытным борцом с нечистью.

— А может не борцом, а борцухой? Или борцуньей? — отвлеклась на мгновенье девушка.

Между тем, все это спокойствие было чистой воды блефом. Мысли в голове внешне невозмутимой ведуньи бешеными зайчиками плясали джигу.

Если честно, то на встречу с Полозом она вообще не рассчитывала. Старший ближник Велеса просто так по гостям не ходит. Так что когда он явился, Лелька поняла — сейчас ее будут жарить. Жарить в буквальном смысле. Будет в меню Великого Полоза новое блюдо — начинающая ведунья с хрустящей корочкой с гарниром из луговых трав. Про ключевую воду и старшие травы, найденные вместе с наговором в маминой тетрадке, она ляпнула чисто с перепугу, и сейчас, обалдев от собственной непредсказуемости, созерцала застывшего змея.

Полоз же, вспоминая последнюю беседу с владыкой, мыслил иное… Что девчонка зачем-то господину нужна, он понял давно. Ну так не в первый раз! Припугнуть как след, и станет служить как миленькая! А не станет — так на Велесов век слуг хватит. Но столь богатая идея понимания у господина не встретила.

— Все бы тебе силой да пламенем грозить. Нет в тебе понимания, Полоз. Уж сколь веков живешь, умен по-змеиному, хитер, силен, а с людишками управляться так и не научился.

— Помилуй, владыка, сколько я тебе слуг нашел, сколько привел! А ты твердишь, что не научился. Много чести им, однодневкам, чтобы ты о них печалился, а я силы, на службу тебе потребные, тратил.

— Привести-то привел, а много ль среди тех приведенных толковых? Все они на твое злато польстились, все страхом да жадностью служат.

— Так служат же! Да и чем плохо — страхом ли жадностью, а работу сполняют.

— Плохо тем, что не всякую службу таким доверить можно. Того, кто напуган, всегда можно напугать сильнее, того кто жаден — перекупить. Верности так не получишь, ума не завоюешь. А мне надобны не только усердные, но и умные да верные.

— Владыка, ну какая из этой пигалицы слуга!

— А вот тут не твоя печаль! — разгневался Велес. Но увидев искреннее огорчение верного слуги, смягчился. — Ты пойми — она последняя из Хранителей ключа, не осталось их боле. Всех мои недруги повыбили. А Ключ-Камень он к кому попало в руки не пойдет. Да что там. никто другой его даже не увидит, не то что взять не сможет. Только кровь Хранителей открывает путь к Ключу. А он мне ой как нужен… Ветшает Грань меж Явью и Навью, ворочаются в своих курганах витязи, просыпаются мои братья и сестры, рвутся к сладкой дармовой пище твари Нави. Если Грань не закрыть, через век-другой рухнет она, и на сем этот мир закончится. А еще добавь, что не о могучем вое мы с тобой говорим, о юной веде беседу ведем. А сам ведаешь, только воина можно к службе призвать, та же, кто дает жизнь, только своей волей прийти может. Не захочет — не будет службы. Так что ступай-ка ты в Явь. Скоро день Велесова снопа, и пусть сейчас не дождаться мне богатых жертв и жарких молитв, но в ночь накануне такого праздника я еще кое-что могу. Ступай. Ты мудр, хитер, многому обучен. Уговори, купи, прельсти ведунью, чтобы приняла она на себя службу. Ну а там легче пойдет. Коли слово дадено будет — никуда не денется, выполнит.