Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери

у себя на столе простой конверт без отметок: внутри находилась жуткая кукла из палок наподобие тех, что были в фильме. Напуганные фильмом критики не всегда были рады. «Один из них рассказывал, что пошел прямиком на улицу и выбросил ее на хер в помойку», – вспоминает пиарщик «Ведьмы из Блэр» Джереми Уокер.

По неофициальным данным Artisan потратили на рекламу «Ведьмы из Блэр» почти 15 миллионов долларов – само собой, не все старания компании были настолько же оригинальными. В мае картину показали на Каннском кинофестивале, а на пляже была организована вечеринка «Ведьмы из Блэр» – с огромными деревьями и шатром, из которого раздавались душераздирающие крики. Тусоваться пришло несколько сотен человек, включая Спайка Ли и Мела Гибсона, который стоял у бара в плотном кольце телохранителей. Получив отпор от помощников Гибсона, парни из Haxan направились к берегу и раскурили косяк с Джеффом Даудом, кинопродюсером и прототипом Чувака – бездельника-философа в исполнении Джеффа Бриджеса из «Большого Лебовски». «Это все было уже слишком, – говорит сопродюсер „Ведьмы из Блэр“ Робин Кови, – мы давно и безнадежно потеряли контроль».

К тому моменту отдельные трейлеры «Ведьмы из Блэр» были опубликованы на Ain’t It Cool News и MTV News. Одним из них стал тревожный минутный ролик, в котором монолог Хезер – «Простите, простите меня!» – звучал на черном экране. Еще для канала Sci-Fi Channel из фальшивой кинохроники, которую изначально планировали включить в финальный монтаж, смонтировали часовое «Проклятие ведьмы из Блэр». «Проклятие» выпустили в эфир незадолго до намеченного на июль проката, и в нем максимально серьезно излагалась выдуманная мифология Беркитсвилла.

При всех рекламных усилиях один ключевой элемент фильма намеренно прятали от глаз общественности – а именно актеров. Хезер Донахью, Джошуа Леонард и Майкл С. Уильямс дали несколько интервью на «Сандэнсе», а весной отправились в поход вместе с репортером и фотографом из журнала Premiere для развернутой статьи. Но большая часть послефестивальной жизни актеров прошла вдали от «Ведьмы из Блэр». Донахью снялась в рекламе ресторана Steak’n’Shake, а Уильямс, заключив договор с актерским агентством, ждал предложений и подрабатывал грузчиком на севере штата Нью-Йорк. Леонард переехал из Нью-Йорка в Лос-Анджелес и прошел лечение от наркомании. «Когда мы снимали фильм, у меня уже была тяжелая зависимость, но я еще кое-как держался», – рассказывает он. Когда съемки закончились, трудности Леонарда усугубились, и ему пришлось обратиться в рехаб; к моменту премьеры на «Сандэнсе» он ночевал на двухъярусной кровати в социальной гостинице[69] в Западном Голливуде и выживал, халтуря официантом. «На фестивале я должен был ежедневно звонить курирующему меня наркологу – отчитываться, что я не сорвался. Сейчас я понимаю, что это было как раз вовремя: если бы я не завязал, то мог бы и не пережить всю эту хрень, которая потом началась». По большей части Леонарда и остальных актеров просили не участвовать в первом этапе кампании. «Они были нам нужны мертвыми, – объясняет Хегеман. – Если они живы, то дело швах: всем понятно, что это просто кино».

В июле, незадолго до премьеры фильма, на страницы актеров в Internet Movie Database, или IMDb – онлайн-ресурсе для киноманов и профессионалов, – добавили пометку «умер». Донахью, Леонарда и Уильямса никто не знал, и «Ведьма из Блэр» могла бы дать мощный толчок их карьерам. Отметка об их гибели означала, что их могли по незнанию оставить без внимания некоторые из специалистов по кастингу, режиссеров и продюсеров, не знавшие про обман. «Я думал: блин, когда они уже поправят все обратно?» – говорит Уильямс.

Кроме того, актеров попросили не приходить на премьеру. Artisan планировали сначала выпустить «Ведьму из Блэр» в ограниченном числе залов, забив их под завязку. На торжественной премьере фильма в манхэттенском киноцентре Angelika в середине июля в вестибюле выставили артефакты из «Ведьмы из Блэр», а очередь загибалась за угол квартала. Среди зрителей были подставные: сотрудники Хегемана купили палатки, спальные мешки и раскладные кресла из близлежащего магазина спорттоваров и заплатили каким-то студентам, чтобы те разбили перед Angelika лагерь и привлекли этим прессу. Но инсценировать ажиотаж и не требовалось. В этом кинотеатре сеансы «Ведьмы из Блэр», некоторые из которых заканчивались за полночь, шли с неизменными аншлагами.

Через улицу от безумия в Angelika под строительными лесами стояли трое звезд «Ведьмы из Блэр». «Помню свои мысли: невероятно, полный зал!» – говорит Уильямс. Но своих новых фанатов они могли видеть только издалека. Чтобы фильм жил, Донахью, Леонард и Уильямс должны были исчезнуть. Студия не могла позволить, чтобы зрители видели мертвых.

* * *

М. Найт Шьямалан был готов кого-нибудь придушить. Весной 1999 года, вскоре после того, как закончились съемки «Шестого чувства», Шьямалан сидел в зале мультиплекса в нескольких часах езды от Лос-Анджелеса в ожидании первого тестового показа. Приехав в кинотеатр, он обратил внимание на афишу и задумался, не сбежать ли ему на «Матрицу» – классный сай-фай, про который он уже много слышал. Но режиссер боялся, что от волнения не сможет сосредоточиться на фильме. Так что он проследовал на показ «Шестого чувства» и занял место прямо посередине зала.

Когда фильм начался, тревоги Шьямалана насчет показа переросли в ярость: он услышал, как молодой человек, сидевший рядом, отпускает в адрес экрана саркастичные комментарии. «Сейчас я уже хорошо знаком с этой ситуацией, – говорит Шьямалан, – когда зритель готов сражаться с фильмом, пока тот не завоюет его молчание». Фильм тем временем продолжался, и Шьямалан начал засекать время между шутками: «Сначала было десять минут без острот. Потом двадцать. И, наконец, молчание». После показа он увидел, как шутник ставит оценку «отлично» в своей анкете. «Я усмехнулся про себя, – говорит Шьямалан, – потому что весь фильм хотелось буквально придушить этого чувака».

Ранние зрители «Шестого чувства» реагировали на фильм эмоционально. После одного из показов зрительница подошла к Шьямалану и тут же начала читать ему нотации: «[Персонаж Уиллиса] что, умер? – агрессивно спросила она. – Это никак не сработает». Женщина была уверена, что поворот сюжета в третьем акте (Малколм Кроу осознает, что все это время был мертв) сделан бездарно. Шьямалану она стала пересказывать сцену, которой в фильме не было вовсе.

Режиссеру стало ясно, что некоторые зрители после показа задаются вопросом о том, убедительна ли концовка. Чтобы публика не отвлекалась, он вставил в фильм несколько флэшбеков, подчеркивающих одиночество Малколма. Уиллис знал, что скрыть гибель главного героя для «Шестого чувства» было вопросом жизни и смерти. «Я говорил: если у нас получится, это будет блестяще, – говорил Уиллис. – Никто не верил, что получится. Да мы сами не верили. Каждый день мы работали