Рассвет - Соман Чайнани

что всегдашники напряженно, не проронив ни слова, смотрели на них, словно желали извечным противникам успеха.

Райен громко застонал.

– А дальше что? Влюбленное Зло? – фыркнул он. – Жили они никогдолго и злосчастно?

Его подопечные-всегдашники, вырванные из транса, тут же начали свистеть и улюлюкать.

– Бу-у! Бу-у-у-у-у!

Но теперь настала очередь Тимона, последнего никогдашника в круге. Но он не показал своего будущего – он пристально посмотрел на учеников Школы Добра. Он вытаращил свой единственный глаз, который все сильнее наливался кровью, напряг мышцы и громко, мощно выдохнул, обдав всегдашников синим призрачным пламенем. Пламя охватило их, достав до самой души, – оно вытащило наружу разложившиеся, израненные лица, уродливые тела, все их высокомерие и лицемерие.

Лишь Кима осталась такой же, как раньше. У нее отвисла челюсть, когда она увидела, как все ее одноклассники в пламени Тимона превратились в чудовищ.

Всегдашники, крича и визжа, потянулись к дверям, но глаз Тимона вспыхнул синим, и двери театра захлопнулись и заперлись. Его огонь горел все ярче и ярче, он добрался до каждой души, как бы они ни пытались спрятаться под лавки или забиться в углы. Озаренные пламенем, в их глазах ползали опарыши и черви, кожа слезала клочьями, а под ней оставался лишь обгоревший пепел. Вот каким ужасным стало Добро – обреченное стадо, извивавшееся, свалившееся в одну кучу, пойманное в особом круге ада, которого они только и были достойны…

Огонь исчез.

Тимон обессиленно рухнул на колени.

Всегдашники медленно подняли головы и руки и стали оглядывать друг друга – они были прежними, юными и сияющими, пламя не тронуло их снаружи.

Но судя по тому, как они переглядывались, позабыть об увиденном им уже не удастся.

Повисла звенящая тишина.

Джеймс Крюк и Капитан Пиратов переглянулись, их лица были непроницаемы.

Райен, багровея, вскочил на ноги.

– Что ж, групповой иллюминации вряд ли будет достаточно, чтобы выиграть у нашего представления. Капитан Пиратов, прав ли я…

– Мы еще не закончили, – перебил его другой голос.

Райен посмотрел вниз, на Фалу, который по-прежнему сидел спокойно.

– Выступили девять участников, – сказал мальчик. – У нас есть еще и десятый.

– Кто? – прохрипел Райен, словно уже зная ответ.

Фала встал.

– Я.

На сцену он так и не поднялся.

Лицо Фалы вдруг начало меняться. Его нос стал короче и прямее, волосы – длинными, растрепанными и золотистыми, лицо – загорелым, и вот уже на Райена, Директора школы, смотрит его точная копия. Прежде чем Райен успел хоть что-то сказать, лицо Фалы треснуло посередине, и его туловище, и ноги, левая и правая стороны разделились и превратились в полноценные тела – и теперь новых Райенов стало уже двое. Они продолжали и продолжали делиться; всегдашники застыли, увидев, как никогдашник не просто превратился в директора Школы Добра – но сразу в трех директоров, потом в пятерых, в десятерых, а потом они все снова соединились вместе, словно карты в колоде, теперь волосы стали кудрявыми, руки и ноги – длиннее, кожа – бледной-розовой, и он уже был не Райеном, а… Крюком.

Джеймс, по-прежнему стоявший у стены, наклонил голову.

– Вот черт.

К тому времени, как он успел это произнести, лицо Фалы уже было наполовину Джеймсом, а наполовину Райеном, Директор школы и декан, объединенные одним телом. Две части его лица поменялись местами – из Джеймса и Райена стали Райеном и Джеймсом, туда-сюда, все быстрее, быстрее и быстрее, размываясь и размазываясь, а затем из этого хаоса возникло новое лицо, с глазами цвета неба, алебастровой кожей и белоснежными волосами, торчащими, как колючки.

Даже ученики Школы Зла были совершенно сбиты с толку, увидев возвращение Директора школы, которого они так боялись, – а потом его ноги оторвались от земли, и он взлетел, взмыл в воздух над всегдашниками и никогдашниками, сбросил шляпу с Капитана Пиратов, а потом поднялся к балкону и приземлился прямо перед Райеном.

Добрый Директор не двинулся и ничего не сказал. Его лицо стало таким же бледным, как и у злого близнеца, он сидел в кресле, словно был к нему прикован, – даже когда его брат коснулся его груди и извлек оттуда горсть золотого света.

Он осторожно сплел из света цветок, орхидею, и протянул ее словно подарок.

Пораженный Райен взял волшебный цветок в свои ладони.

– Рафал, – выдохнул он. – Это ты…

Цветок в руках Райена тут же засох и рассыпался.

Добрый брат ахнул и снова поднял голову, но его злой близнец уже приземлился обратно на сцену. Его лицо снова изменилось – русые, стриженные под горшок волосы, длинный крючковатый нос.

– Нет, – ответил мальчик. Его голос был острым и прозрачным, как хрусталь. – Только Фала, Фала, Фала.

По щеке Райена скатилась слеза.

В театре стояла мертвая тишина.

Все ученики повернулись и посмотрели на Директора Школы.

Директора Школы, который спутал одного из учеников со своим братом-близнецом.

Никогдашники громко заорали, празднуя победу. Они высыпали на сцену и подняли мальчика на плечи, даже не дожидаясь решения судьи.

– ФАЛА! ФАЛА! ФАЛА!

Всегдашники даже не пытались протестовать или спорить. Ученики Школы Добра сидели на своих местах, такие же молчаливые и мрачные, как никогдашники, когда входили в театр. Никогдашники понесли Фалу на руках по всему залу, приплясывая и скандируя его имя.

Декан Крюк смотрел на все это с любопытством – а потом заметил, что Райен убежал с балкона.

Джеймс последовал за ним.

Кима, сидевшая на скамейке Школы Добра, пораженно покачала головой.

– Вот что бывает, вот что получается, когда Добро ведет себя как Зло.

Аладдин смущенно взглянул на нее.

– Я просто делал то же, что и все остальные. Ну, знаешь… следовал за теми, кто за Добро…

Кима посмотрела прямо на него.

– Но мы больше не добрые. Ты разве не видишь?

– Может быть, перо действительно ошиблось насчет меня, – признался Аладдин. – Может быть, я в самом деле злой?

– Чем дольше мы пробудем в этой школе, тем злее станем, – опустив голову, мрачно сказал Гефест, сидевший по другую сторону от него. – Мы сбились с пути. У нас больше нет причин здесь находиться.

– Может быть, тогда вам нужен новый смысл жизни, – послышался голос позади них.

Они обернулись.

Капитан Пиратов ответил на их взгляды веселой ухмылкой.

Глава 19

По темному лесу среди деревьев шли две тени.

Рафал, прыгая с дерево на дерево, следовал за ними.

– Райен, стой! – закричал Крюк.

Райен развернулся. Его глаза были дикими, как у ночного зверя, по коже плясали пятна лунного света.

– Это ты виноват. Вечер Талантов – твоя идея. Прийти в мою