Разгадка 1937 года - Юрий Емельянов

В упомянутой выше книге Пауль Шмидт-Карелл изложил сведения, известные верхам нацистской Германии о заговоре военных и политических деятелей СССР, во главе которого стояли М. Н. Тухачевский и Я. Б. Гамарник. Опорой заговора являлась Дальневосточная армия, которой командовал В. К. Блюхер. Как утверждал Шмидт-Карелл, „с 1935 года Тухачевский создал своего рода революционный комитет в Хабаровске… В его состав входили высшее армейское начальство, но также и некоторые партийные функционеры, занимавшие высокие посты, такие как партийный руководитель на Северном Кавказе — Борис Шеболдаев“. Хотя Шмидт-Карелл не знал многих сторон заговора и состава его участников, он верно отметил его „военно-политический“ характер.

Как утверждал Пауль Шмидт-Карелл, когда в начале 1936 года Тухачевский, возглавлявший советскую делегацию на похоронах короля Георга V, по пути в Англию и обратно проезжал через Берлин, он имел встречи с „ведущими германскими генералами. Он хотел получить заверения в том, что Германия не воспользуется какими-либо возможными революционными событиями в Советском Союзе в качестве предлога для похода на Восток. Для него главным было создание российско-германского союза после свержения Сталина“.

В значительной степени это было обусловлено тем, что Тухачевский, как и другие заговорщики, опасался вооруженного столкновения с Германией. Свои опасения Тухачевский почти не скрывал. В своем выступлении на XVII съезде партии Тухачевский обращал внимание на проблемы, которые неизбежно встанут перед СССР по мере того, как придется перестраивать мирную промышленность на военный лад в случае войны. Он утверждал: „Сейчас весь капиталистический мир, все капиталистические страны на основе опыта империалистической войны стараются в мирное время проделать всю ту подготовительную работу, на которую они тратили так много времени во время войны, и сейчас мобилизационное развертывание промышленности произойдет в очень короткий срок“. Хотя Тухачевский выражал надежду на то, что „мы эту труднейшую задачу выполним и в случае войны сумеем выдвинуть такие гигантские технические ресурсы, которыми обломаем бока любой стране, сунувшейся против нас“, он обращал внимание на пока не преодоленные трудности в техническом перевооружении Вооруженных сил СССР. В заключение речи он говорил: „Без того, чтобы овладеть методами массового точного производства, невозможно, конечно, и самого этого массового производства“. Получалось, что в то время как во всем мире уже началось ускоренное техническое перевооружение армий, СССР еще к этому даже не приступил. Фактически Тухачевский соглашался с выводом Троцкого о невозможности победы СССР в грядущей войне против промышленно развитых государств мира.

Однако схожие настроения страха перед грядущей войной разделяли и германские военачальники. Активно поддержав приход Гитлера к власти и его действия по перевооружению Германии, они в то же время знали, что Германия еще не готова к войне. Правда, не были готовы к войне и другие страны мира. Это было в значительной степени связано с тем, что прогресс в военной технике не поспевал нигде за темпами в перевооружении армий на всей планете. Расчет Гитлера строился на том, что к концу 30-х годов другие великие державы несколько отстали от Германии в своих военных приготовлениях. В то же время он считал, что время работает против Германии, а потому западные страны и СССР наверстают это отставание. Поэтому Гитлер считал необходимым воспользоваться временным преимуществом в вооружениях и милитаризацией Третьего рейха для нанесения сокрушительных ударов по соседним странам.

Открыто против авантюристического плана Гитлера после изложения его на совещании 7 ноября 1937 года выступили министр обороны и верховный главнокомандующий Германии фельдмаршал фон Бломберг и командующий сухопутными вооруженными силами генерал фон Фрич. Они отвергли этот план не потому, что стремились к миру, а потому, что осознавали: реализация гитлеровского плана приведет Германию к еще более грандиозному военному поражению, чем в 1918 году. Вскоре оба военачальника были грубо скомпрометированы и отправлены в отставку.

Однако расправа с ведущими военными руководителями Германии не остановила рост оппозиции среди немецких генералов, не желавших вести страну к поражению. Среди военных созрел заговор против Гитлера, в котором на первых порах участвовали высшие руководители вооруженных сил Германии. В ходе международных кризисов 1938 года вокруг Чехословакии высшие германские генералы были готовы свергнуть Гитлера, как только ситуация приблизится к развязыванию войны. Лишь капитуляция западных держав в Мюнхене спасла Гитлера от переворота. После же захвата Германией Чехии военный потенциал Третьего рейха существенно вырос и оппозиция Гитлеру среди военных заметно ослабла, а затем и почти прекратилась вплоть до поражений в ходе Великой Отечественной войны.

Еще до этих событий среди многих влиятельных германских военных зрело недовольство планами Гитлера, а потому они откликнулись на предложение о заключении тайного „пакта о ненападении“ между военными Германии и СССР. Не исключено, что уже на этом этапе они были готовы гарантировать Тухачевскому и его сторонникам невмешательство в дела СССР во время военного переворота в обмен на невмешательство установленной в СССР военной диктатуры после аналогичного переворота в Германии.

Между тем слухи о тайном сговоре между военными двух стран стали поступать в столицы европейских государств. В своей книге „Заговорщики“ американский историк Джоффри Бейли сообщал, что, находясь в Берлине, Тухачевский в ходе беседы с министром иностранных дел Румынии Титулеску заявил: „Вы неправы, связывая судьбу своей страны с такими странами, как Франция и Англия. Вы должны повернуться лицом к новой Германии“ Эти сведения поступили незамедлительно в Бухарест.

Посланник Чехословакии в Берлине Мастный в январе 1937 года с тревогой сообщил президенту своей страны Бенешу о том, что немцы утратили интерес к переговорам, которые они в это время вели с Чехословакией о решении спорных вопросов, потому что стали исходить из неизбежности резких перемен в советской внешней политике после ожидаемого вскоре государственного переворота в СССР. В случае прихода к власти в Москве прогерманских сил Чехословакия не могла уже рассчитывать на поддержку СССР, с которым была связана договором о взаимной помощи 1935 года.

Это подтверждается заявлением Бенеша в его беседе с советским полпредом Александровским 7 июля 1937 года. Как говорится в записи беседы, Бенеш с января 1937 года получал косвенные сигналы о большой близости между рейхсвером и Красной Армией. С января он ждал, чем это закончится. Чехословацкий посланник Мастный в Берлине является исключительно точным информатором… У Мастного в Берлине было два разговора с выдающимся представителями рейхсвера… Бенеш даже сомневается, сознавали ли эти представители рейхсвера, что они выдают секрет. Но для Бенеша из этих разговоров стало ясно, что между рейхсвером и Красной Армией существует тесный контакт.

Разумеется, встречи Тухачевского и другие контакты советских военных с германскими не могли пройти мимо внимания гестапо. Узнав от агентов гестапо о тайном сговоре между военными двух стран, руководитель РСХА Р. Гейдрих проинформировал об этом Гитлера. Разумеется, Гитлер мог бы арестовать заговорщиков. Однако все его планы строились на пропаганде военной мощи Германии. Любые массовые репрессии в рядах вооруженных сил подорвали бы веру в их всесилие, в то время как Гитлер на первых порах полагался главным образом на грубый блеф. Поэтому он решил сорвать сговор между советскими и германскими военными, не раскрывая ни немцам, ни всему миру того, что ему было об этом известно.

В своих мемуарах В. Шелленберг писал, что, получив сведения о заговоре военных двух стран, „Гитлер распорядился о том, чтобы офицеров штаба германской армии держали в неведении относительно шага, замышляемого против Тухачевского… И вот однажды ночью Гейдрих послал две специальные группы взломать секретные архивы генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Канарисом… Был найден и изъят материал, относящийся к сотрудничеству германского генерального штаба с Красной Армией. Важный материал был также найден в делах адмирала Канариса. Для того чтобы скрыть следы, в нескольких местах устроили пожары, которые вскоре уничтожили всякие признаки взлома“. Это произошло примерно 1–3 марта 1937 года.

Как подчеркивал Шелленберг, „в свое время утверждалось, что материал, собранный Гейдрихом с целью запутать Тухачевского, состоял большей частью из заведомо сфабрикованных документов. В действительности же подделано было очень немного — не больше, чем нужно, чтобы заполнить некоторые пробелы. Это подтверждается тем фактом, что все весьма объемистое досье было подготовлено и представлено Гитлеру за короткий промежуток времени — в четыре дня“. Досье произвело сильное впечатление на Гитлера, и он одобрил предложение передать эти материалы Сталину, руководителю самой враждебной для нацистской Германии Советской державы. Для передачи информации было решено использовать людей, участвовавших в германо-чехословацких переговорах».