Мой враг-дракон: Разоблачить и не влюбиться - Вера Дельвейт

огромный, крутящийся огненный столб чуть ли не до потолка.

Меня обдало жаром, вспыхнули пергаменты на столе, во все стороны полетели белые искры. Змейка ожила, спрыгнула с моего запястья, на миг отвлекла Хэг-Дааля, и я успела создать щит из иллюзий. Но тут столб пламени полетел на меня и вместе с щитом отбросил к стене…

Боль прострелила всё тело. Я сползла вниз, держа оборону, не обращая внимания на то, как у меня раскалывалась голова и онемели локти. Грохот отодвигаемого механизма, чьи-то крики, топот бегущих ног — всё это прошло мимо меня, пока я боролась с огнём Хэг-Дааля. И лишь когда потухли последние оранжевые язычки, я позволила себе отпустить иллюзии.

И уплыла куда-то в темноту.

Очнулась я оттого, что меня несли на руках, прижимая к себе. Я сразу узнала эти сильные, но такие нежные руки, это родное тепло, и нить запела во мне, когда я хрипло пробормотала:

— Рик!

— Тс-с, спокойно, милая Ани. Я несу тебя к придворному лекарю.

— Но со мной всё в порядке… — слабо запротестовала я.

— Вот лекарь осмотрит тебя и решит, в порядке или нет, — не допускающим возражений голосом отрезал Рик. — А пока лежи смирно. Придётся теперь за тобой следить, а то в одни неприятности ввязываешься! Хорошо ещё, пожар успели потушить, и он тебя не задел.

— Уж кто бы говорил насчёт неприятностей, — проворчала я, устраиваясь поудобнее и обняв его за шею. Глаза я не торопилась открывать — и так ясно, что мы в дворцовых коридорах. — Ты не лучше, Ассту-Рикенн!

— Сколько раз говорил — не называть меня так, — но судя по голосу Рика, он улыбался. А после того, как я встала на ноги, он впился в мои губы таким горячим поцелуем, что я едва не потеряла сознание опять. И стиснула его плечи, отдавая поцелуй, чувствуя, как внутри меня поёт уже не одна струна, а целый сонм музыкальных инструментов, и по всему телу разливается невероятное счастье.

— Я чуть с ума не сошёл, узнав, что ты пропала, — Рик покрывал поцелуями моё лицо и шею, и, кажется, с трудом удерживал себя от большего. — Ани, Ани, моя единственная, истинная любовь…

Я была близка к тому, чтобы потерять Рика, а он мог навеки расстаться со мной. Но мы вновь обрели друг друга.

Лекарь осмотрел меня и объявил, что ничего страшного нет. Пока он прикладывал к моей голове что-то холодное, чтобы не было шишки, я спросила у Рика:

— Хэг-Дааль сбежал, да?

— Его не было в комнате, когда я там появился. Что такое, Ани?

Я вскочила, позабыв о лечении.

— Тайный ход! Если Хэг-Дааль спустился туда…

«…то вполне может быть, что там есть выход из дворца», — мрачно закончила я про себя. В самом деле, почему бы и нет? Я же пошла только в одну сторону — правую, — а был ещё и коридор слева.

Рик нахмурился.

— Покажешь, что за ход. Мы пошлём за Даалем, демон бы его сожрал, сильнейших драконов и стражу. А тебя ждёт благородный альгахри Ниарвен, ты ему всё расскажешь, Ани…

— Как насчёт тебя? — Я снова села на мягкое сиденье, обтянутое золотистой тканью, и лекарь, ворча, продолжил обрабатывать мою голову. — Ты мне ничего не хочешь рассказать?

Потому что Рик выглядел весьма живописно: синяки и ссадины на лице, взлохмаченные волосы, порванная одежда. Поймав мой взгляд, он ухмыльнулся и развёл руками:

— И рассказывать нечего. Сначала подрался с твоим братом, затем с демонами, а потом уже и драконы со стражей подоспели.

Я помолчала, прежде чем сказать:

— Вероятно, Каэм выглядит не лучше.

— Неплохо для того, кто пытался меня убить и промахнулся, — беспечно заметил Рик. — Но об этом побеседуешь с ним самим.

«И не только об этом», — подумала я.

XX

Я сидела у себя в комнате, пока Эсимэ суетилась вокруг меня, весело болтала и причёсывала мои свежевымытые волосы. На мне было привычное красное платье с прорезями на рукавах, в которых виднелась белоснежная нижняя рубашка. И я чувствовала себя вроде бы отлично, только камень на сердце напоминал, что не всё в порядке.

— Ваша-то змейка мне прямо на руки выскочила, когда я по коридору шла, — говорила Эсимэ, указывая на браслет, сейчас смирно обхватывавший моё правое запястье. — Я сначала так испугалась! Но потом сообразила, что она мне зла не желает.

Я нежно погладила змейку по серебряным чешуйкам.

— Да, она никому зла не причинит. Кроме тех, кто напал на её хозяйку.

Эсимэ собралась ответить, но тут в дверь постучали, и раздался голос, от которого я неуютно заёрзала на ложе:

— Сестра, я могу войти?

— Да, Каэм, заходи, — взглядом я отпустила служанку, и она, всё поняв, отошла к двери, а как только появился мой брат, выскользнула наружу.

Каэм, в отличие от Рика, успел привести себя в порядок. Переоделся, аккуратно причесал волосы и даже намазал какой-то мазью следы драки на лице. Он остановился у входа, внимательно рассматривая меня; я похлопала по покрывалу:

— Садись. Какие новости?

— Пока неутешительные, — хмуро отозвался брат, устроившись рядом со мной. — Дааль из рода Хэг бесследно исчез вместе со своим слугой. Его ищут, но неизвестно, когда найдут. Из тайника забрали ту часть неучтённых артефактов, которые не были сожжены, и выяснилось, что они не работают. Возможно, сам же Хэг-Дааль их и испортил.

Я кивнула: такое было вполне в его духе.

— А Ингерис? Что с ней?

— Благородный альгахри Ниарвен из рода Каль проверил её и сообщил нам, что кто-то воздействовал на мозг Ингерис особым, очень тонким и хитрым способом. Мало кто из белых драконов обладает столь развитым даром…

— Погоди, Каэм, — не утерпев, я перебила его, — значит, Ингерис совершала преступления не по своей воле?!

— Очевидно, нет. Её отведут к благородному Иэрэму из рода Каль, чтобы тот прояснил её мысли. Разве ты не заметила, что она вела себя как сумасшедшая?

— Заметила, — горько сказала я. — Какое же чудовище этот Хэг-Дааль! Ещё просил меня отпустить его с миром!

— Это была всего лишь уловка, — сурово откликнулся Каэм. — Не беспокойся, Ания, его найдут, и он за всё ответит.

Я молча кивнула — у меня комок стоял в горле. Когда стало чуть легче, я собралась с духом и заговорила о другом:

— Прости меня, Каэм, за глупость… за обвинения. Я так виновата перед тобой.

Глаза защипало от слёз, но я преодолела себя:

— Ты всегда был лучшим на свете, заботился обо мне, даже когда я считала, что у тебя ледяное и бесчувственное сердце.