Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

- Поехали, - сказал я.

- Лорд Утред! - позвал Эрдвульф.

Я пришпорил коня. Я бы рассмеялся, если бы это не причиняло такую боль. Эрдвульф позвал снова, но мы уже были вне пределов слышимости и галопом въехали в форт.

- Пусть поломают голову, - сказал я.

Он смутится. Эрдвульф рассчитывал испытать мою решимость, может даже в надежде, что я подчинюсь требованиям короля западных саксов, но мой отказ даже поговорить с ним предполагал, что ему придется сражаться, а я знал, что Эрдвульфу не хочется атаковать. Он, может, и сильнее меня по крайней мере в три раза, но понесет тяжелые потери в сражении, и никто не хотел бы столкнуться в драке с такими воинами, как Финан. Эрдвульф наверняка не был даже уверен, что все его воины станут сражаться: многие из них годами служили под моим командованием и могли отказаться меня атаковать. Я вспомнил чернобородого воина в воротах Глевекестра: он был мерсийцем, принес клятву Этельреду и Эрдвульфу, но улыбался мне, был рад меня видеть, и было бы трудно убедить таких как он драться со мной. И хотя Эрдвульф был воином и имел грозную репутацию, он не мог воззвать к верности своих воинов. Никто не рассказывал о его завоеваниях или побежденных им в единоборстве воинах. Он был достаточно умным лидером, но позволял другим заниматься мрачной резней, и именно поэтому не вызывал чувства преданности. Этельфлед вызывала, и, смею сказать, я тоже.

Когда я спешивался, Эрдвульф еще какое-то время смотрел на нас, а потом развернул коня и поехал обратно на сухое пространство, которое увеличивалась по мере того, как спадала вода, а день приносил всё больше плохих новостей. К Эрдвульфу присоединились новые воины. Они пришли с севера, и я предположил, что это патрули, искавшие нас, но уже отозванные, так что к вечеру на невысоком холме собралось более двухсот воинов, а вода почти спала.

- Они атакуют на рассвете,- сказал Финан.

- Возможно, - согласился я. Какие-то воины Эрдвульфа могли колебаться, но чем больше воинов он собирал, тем больше становилось вероятности, что они атакуют. А колеблющиеся встанут во второй ряд, надеясь, что другие примут на себя основную тяжесть битвы, церковники же тем временем будут подхлестывать их священный пыл, а Эрдвульф пообещает добычу. А атаковать Эрдвульфу придется. Мне стало ясно, что Эдуард и Этельхельм никоим образом не хотели участвовать в этой стычке. Они могли взять Мерсию когда захотят, Эрдвульф же может потерять наследство Этельреда. Если он проиграет, то западные саксы бросят его на произвол судьбы, и потому он просто обязан победить. Он атакует на рассвете.

- Думаешь, он атакует ночью? - спросил сын.

- Нет. Ночь будет черна как деготь, они будут блуждать в воде и заблудятся. Он может послать кого-нибудь пошуметь, но на дороге мы выставим часовых.

Мы также разожгли костры на валу, растащив два последних коровника на дрова. Эрдвульф видел, как мои часовые ходят в свете этих костров, хотя я сомневался, что он знает, что я разместил воинов еще чуть ближе к нему, но никого из них не потревожили. У Эрдвульфа не было необходимости в рискованной ночной атаке, когда у него хватало воинов, чтобы сокрушить меня на рассвете.

Перед рассветом в небе показалась звезда. Облака наконец разошлись, унесенные холодным восточным ветром. Я подумывал послать Осферта с сорока всадниками через мост, потому что на южном берегу реки было меньше противников, и отправить с ними Этельстана, его сестру и Эльфвинн, чтобы они поспешили на восток, к Лундену, а я бы остался, бросив вызов Эрдвульфу, но тот опередил меня, и когда первые солнечные лучи осветили край мира, я увидел сорок всадников, ожидающих сразу за мостом. От наводнения почти ничего не осталось. Солнце взошло, явив миру влажную землю. Поля стояли наполовину зеленые, наполовину покрытые мелкими лужами. С далекого моря прилетели чайки, стаями кружа над мокрой землей.

- Жаль, - сказал я Финану, указывая на всадников, что блокировали мост. Мы вдвоем сидели на лошадях в воротах старого форта.

- Жаль, - согласился он.

Судьба, подумал я. Просто судьба. Мы считаем, что контролируем свою жизнь, но боги играют с нами, как дети с соломенными куклами. Я вспомнил о том, как часто заманивал врагов в ловушки, о радости навязывания своей воли противнику. Враг считал, что у него есть выбор, но обнаруживал, что его нет, а теперь я сам попал в ловушку. Эрдвульф окружил меня, превосходил в числе и предвидел мой отчаянный шаг - бегство через мост.

- Еще есть время женить твоего сына на Эльфвинн, - предложил Финан.

- И, как ты и сказал, этим я лишь дам Эрдвульфу основание его убить, чтобы жениться на вдове.

Солнце отбрасывало длинные тени на влажные поля. На северном холме я разглядел воинов Эрдвульфа, седлающих лошадей. Теперь они держали щиты. Щиты и оружие.

- Я беспокоюсь за Этельстана, - сказал я. Я повернулся, чтобы взглянуть на мальчишку, с храбрым видом посмотревшего на меня в ответ. Он обречен, подумал я. Этельхельм перережет ему глотку во мгновение ока. Я поманил его.

- Господин? - взглянул он на меня.

- Я подвёл тебя.

- Нет, господин, никогда.

- Спокойно, мой мальчик, - сказал я ему, - выслушай меня. Ты сын короля. Старший сын. Нигде в наших законах не говорится, что старший сын должен стать следующим королем, но у этелинга больше прав на трон, чем у кого-либо другого. Ты должен стать королем Уэссекса после своего отца, но Этельхельм хочет видеть на троне твоего сводного брата. Понимаешь?

- Да, господин.

- Я поклялся защищать тебя и не смог. Прости меня за это, мой принц.

Он моргнул, когда я назвал его принцем. Никогда раньше я не обращался к нему как к королевской особе. Он открыл рот, будто желая что-то сказать, но не нашел слов.

- У меня есть сейчас выбор, - объяснил я ему. - Я могу сражаться, но нас превосходят в числе, и эту битву мы не выиграем. Ближе к полудню здесь будет сотня мертвецов, а ты станешь пленником. Они планируют отправить тебя за море в монастырь и через два-три года, когда о тебе забудут в Уэссексе, убьют.

- Да, господин, - прошептал он.

- Другой выбор - сдаться, - произнес я, и от этих слов саднило в горле. - Если я это сделаю, - продолжил я, - то выживу и буду продолжать сражаться. Я отправлюсь на корабле в Нейстрию и спасу тебя.

Это обещание, размышлял я, имело такой же вес, как и воздух зимним утром, но что я мог еще сказать? Правда, грустно подумал я, заключалась в том, что Эрдвульф, вероятно, перережет мальчишке глотку и обвинит меня. Это будет его подарком Этельхельму.

Этельстан посмотрел мимо меня. Он наблюдал за всадниками на дальнем холме.

- Они оставят тебя в живых, господин?

- А ты на месте Эрдвульфа оставил бы?

- Нет, - серьезно ответил он, покачав головой.

- Из тебя выйдет хороший король, - произнес я. - Они захотят убить меня, но им не хочется сражаться со мной. Эрдвульф потеряет половину своих людей, поэтому, вероятно, оставит меня в живых. Он унизит меня, но я буду жить.

Но я не собирался сдаваться так просто. По меньшей мере, я смогу его убедить, что драться со мной означает потерять людей, и возможно, это заставит его смягчить условия. Сразу к югу от форта река поворачивала, и я послал всех наших женщин и детей ожидать на заливном лугу, окаймленном излучиной реки. Воины встали в стену из щитов перед ними, и эта стена протянулась как раз от одного берега реки до другого. Таким образом, Эрдвульф сможет атаковать только спереди. Мы даже могли бы сражаться некоторое время, но его численное преимущество было таким огромным, что я не мог себе представить нашу победу. Мне нужно было его задержать. Я отправил троих молодых воинов за помощью, и может, она появится? Или, может, Тор сойдет из Асгарда и обрушит на врагов свой молот?

Мы с Финаном ждали, сидя верхом перед стеной из щитов. Воины позади нас, как и их семьи, стояли по щиколотку в воде. Лошади и пожитки еще находились в форте. К излучине я принес лишь свою казну - кожаные мешки с золотом и серебром. Почти всё, чем я владел, и почти все, кого я любил, сейчас находились в ловушке, в петле, которую делала река.

Богини судьбы смеялись надо мной, эти три ведьмы у подножия дерева, что решают, жить нам или умереть. Я прикоснулся к молоту на шее. Едва заметный туман над промокшими полями растворился, как только солнце поднялось выше. Где-то за рекой блеяла овца.

А Эрдвульф повел свои силы вниз с холма.

Глава пятая

Эрдвульф явился во всём блеске воинской славы, с оружием и в доспехах, его украшенный извивающейся змеей шлем ярко блестел, а лошадь была покрыта алой попоной с золотистыми кистями, скользящими по оставшейся после потопа воде. На его щите красовался вставший на дыбы конь Этельреда, и я гадал, сколько еще времени этот символ будет нарисован на ивовых досках. Как только он женится на Эльфвинн и будет объявлен наследником земель и состояния Этельреда, то, без сомнений, сделает собственную эмблему. Какой она будет? На его месте я бы взял мой символ с волчьей головой, намалевал бы ее кровью и пририсовал бы сверху крест в знак того, что он меня победил. Он станет Эрдвульфом Завоевателем, и внезапно я представил его путь наверх, как он не только становится властителем Мерсии, но, возможно, и всей Британии. Знают ли Эдуард и Этельхельм о том, что вскормили гадюку?