Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах - Мария Баганова

Как только подъемные мосты Бастилии были спущены, народ бросился во дворы и стал разыскивать заключенных, заживо погребенных в Бастилии. При виде этих призраков, выходивших из темных казематов и совершенно растерявшихся от света и от гула приветствовавших их голосов, растроганная толпа проливала слезы. Так началась революция. В последующие недели волнения распространились по всей стране. В городах образовывались новые, выборные органы власти — муниципалитеты, создавалась Национальная гвардия, крестьяне захватывали и жгли замки. Восставшие крестьяне жгли замки сеньоров, захватывая их земли.

Из официального донесения:

«Собственность всякого рода подвергается, по-видимому, самому преступному разбою. Повсюду поджигают замки, разрушают монастыри, грабят фермы. Налоги, повинности, платимые помещикам, — все уничтожено. Законы бессильны, власть судей не существует…»

Дальнейшие события развивались очень быстро, уже в августе Учредительное собрание отменило феодальные повинности, сеньориальные суды, церковную десятину и объявило равенство всех сословий перед законом в уплате налогов и праве занимать любые должности. Была принята «Декларация прав человека и гражданина». 5 октября народ двинулся на Версаль, король, до сих пор не осознававший тяжести ситуации, и вся его семья вынуждены были переехать в Париж, во дворец Тюильри. Но несмотря на все эти перемены, Людовик XVI все еще оставался королем.

В июне 1791 года король попытался сбежать из страны, но был узнан на границе в Варенне и возвращен в Париж. После этого он фактически оказался под стражей в собственном дворце.

3 сентября 1791 года Национальное собрание приняло конституцию. По ней предлагалось созвать Законодательное собрание — однопалатный парламент на основе довольно высокого имущественного ценза, которое открылось 1 октября 1791 года. Формально в стране была установлена ограниченная монархия. Так продолжалось почти год, вплоть до августа 1792 года, когда около 20 тысяч повстанцев окружили Тюильри. Нападавшим оказали сопротивление несколько тысяч гвардейцев, которые все полегли, защищая своего короля. Захваченный повстанцами Людовик отрекся от престола и вместе с семьей был отправлен в Тампль.

Долгое время революция не казалась чем-то ужасным и даже среди представителей привилегированных сословий были люди, приветствовавшие изменения в стране. В их числе были и женщины, надеявшиеся наконец получить равные с мужчинами права.

Софи де Кондорсе (1764–1822), в девичестве Мари-Луиза-Софи де Груши, была дочерью Франуса-Жака маркиза де Груши и его супруги-интеллектуалки Мари-Жильбер Генриэтты Фрато. Она была сестрой знаменитого маршала Эмануэля де Груши.

Юная Софи считалась красавицей, она принадлежала к самому модному в то время типу женщины: миниатюрная, изящная, с большими яркими глазами на слегка детском личике. Но внешность была обманчива: даже в двадцать лет Софи была на редкость серьезна и интеллектуальна, отказав многочисленным красавцам, она вступила в брак с человеком, который был на двадцать лет ее старше — известным математиком и философом маркизом де Кондорсе. Несмотря на разницу в возрасте, брак этот получился очень счастливым.

Мари Жан Антуан Николя де Карита, маркиз де Кондорсе занимался политикой, экономикой, его работы положили начало целому направлению математических исследований в области социологии, психологии, политики и экономики. Он был демократом по убеждениям, любил Францию и французский народ и поначалу с готовностью перешел на сторону Революции.

Именно Кондорсе основал первую республиканскую газету во Франции «Республиканец или защитник представительного правительства». Он работал в муниципалитете, затем его выбрали комиссаром национального казначейства, потом он был избран в Национальный конвент, стал его секретарем, а вскоре и президентом. Здесь он очень много занимался организацией общественного образования.

В это время Софи не сидела сложа руки, она организовала кружок — салон на Рю де Лиль, который посещали Томас Джефферсон, ставший третьим президентом США, английский государственный деятель и ученый Чарльз Стэнхоп, британский политик Дэвид Мюрей, экономист Анн-Робер-Жак Тюрго, знаменитый писатель Бомарше, экономист Адам Смит, писательница мадам де Сталь, памфлетистка Олимпия де Гуж… Британская феминистка Мэри Уолсонкрафт, посетившая в начале 1790-х годов Париж, тоже познакомилась с Софи де Кондорсе. Ее взгляды были очень близки к убеждениям Олимпии де Гуж и самой Софи.

Олимпия де Гуж (1748–1793), в девичестве Мари Гуз, не была по происхождению аристократкой, она происходила из почтенной буржуазной семьи, жившей на юго-западе Франции. Ее отец был мясником, а мать — дочерью портного. Однако сама Олимпия всю жизнь верила в то, что на самом деле она — плод любви ее матери с маркизом де Помпиньяном, так никогда и не признавшим свою «дочь».

В 1765 году девушку выдали замуж за парижанина Луи Обри, члена городской администрации. Мужа Мария не любила, даже чувствовала к нему отвращение. Она не находила в нем никаких достоинств: он не был ни богат, ни знатен, ни привлекателен, и она так и не сумела объяснить причин, по которым родители решили пожертвовать ее счастьем. Тоскливое замужество продлилось всего пять лет: Луи Обри умер, а Мари вместе с сыном, покинув родной город, отправилась в Париж, чтобы стать там куртизанкой. Тогда же она сменила скучное провинциальное имя Мари Обри на звучный псевдоним — Олимпия де Гуж.

Олимпия была умной, яркой, красивой, привлекательной, и ей удалось войти во многие модные парижские салоны и стать там своей. Олимпия завела массу интересных знакомств в том числе среди будущих революционеров.

Она знакомилась с состоятельными мужчинами и, поддерживая с ними любовные отношения, жила за их счет. Замуж она больше не вышла, но познакомившись с богатым человеком по имени Жак-Бетри де Розьер, поддерживала с ним любовные отношения вплоть до конца своей недолгой жизни. Она старалась отвыкнуть от провинциальных манер, тщательно избавлялась от акцента, занималась самообразованием. Она много читала, причем чтение ее было весьма серьезным: она увлеклась идеями Просвещения и мечтала о переменах.

Потом молодая женщина, ранее относившаяся к самой себе лишь как к красивой игрушке для богатых мужчин, поняла, что способна на большее: она начала писать сама. Поначалу это были небольшие эссе, памфлеты, манифесты. Защищая право женщин на развод, на свободную любовь, она требовала отменить притеснения незаконнорожденных детей. В 1784 году она создала пьесу «Замор и Мирза» о судьбе несчастных рабов в Америке. Пьеса была издана и даже поставлена на сцене, однако выдержала всего три представления.

Спустя несколько лет, уже во время Революции, Олимпия написала еще одну пьесу на эту же тему, но эта вещь до нас не дошла: все рукописи были сожжены по приказу Робеспьера.

Революцию Олимпия встретила с восторгом и немедленно окунулась в общественную работу. Она стала членом «Общества друзей Правды», добивавшегося равноправия не только для мужчин всех классов, но и для женщин. Там она и познакомилась с Софи де Кондорсе. Аристократка и бывшая куртизанка, дочка мясника стали подругами. Именно тогда Олимпия сформулировала свой пророческий афоризм: «Если женщина имеет право взойти на плаху, то у нее должно быть и право подняться на трибуну». Вскоре ею была составлена, в противовес Декларации прав человека и гражданина, Декларация прав женщины и гражданки. Следующим документом стал проект «Социального контракта» — так вслед за Руссо она назвала брак, основанный на равенстве полов.

«ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА, ПРИНЯТАЯ НАЦИОНАЛЬНЫМ СОБРАНИЕМ 26 АВГУСТА 1789 года

Представители французского народа, образовав Национальное собрание и полагая, что лишь невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним являются единственными причинами общественных бедствий и пороков правительства, приняли решение изложить в торжественной декларации естественные, неотъемлемые и священные права человека, чтобы такая декларация, неизменно пребывая перед взорами всех членов общественного союза, постоянно напоминала им их права и обязанности; чтобы действия законодательной и исполнительной власти при возможном сопоставлении в любой момент с целями каждого политического учреждения встречали большее уважение; чтобы притязания граждан, основанные на простых непререкаемых началах, устремлялись к соблюдению конституции и всеобщему благополучию…

1. Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях общей пользы…»

Так начиналась Декларация прав человека и гражданина. А вот как ответила на это Олимпия де Гуж: