Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания - Владимир Сухомлинов

При моем докладе об этом его величеству я ничего не утаил и рассказал все подробно. С решением таких крупных вопросов государь никогда не спешил и на этот раз, через несколько месяцев, утвердил ассигнование кредитов по большой программе в первую очередь морскому ведомству.

Государь, объявляя мне это, добавил: «Войны я не хочу. Можете быть спокойны, ее и не будет».

На это я ответил, что, насколько мне известно, Россия и с Японией воевать не собиралась, но так как политика – это уже не моя область, то я смолкаю.

Уже намного позже по газетным сведениям я мог сообразить, почему отдавалось предпочтение Морскому министерству: французская дипломатия пыталась, в союзе с Сазоновым и Извольским, развить русско-английское сближение в отношении флота, для чего от России требовались гарантии в Балтийском море…

Глава XXIII. Сотрудники и противники по работе

Среди всех описанных течений, новообразований, деловых и личных интересов вне армии я вынужден был заполнить аппарат Военного министерства и Генерального штаба прежде всего лицами, хорошо осведомленными с петербургской обстановкой, не считаясь с тем, кто из них лично более или менее близко был мне знакомым человеком. Сверх того, я был связан указанием государя при моем вступлении в должность: «Не разгоняйте сейчас же весь личный состав штаба». Вдобавок к этому мне пришлось считаться с тем, что в России был большой недостаток лиц высшей интеллигенции с соответствующей подготовкой для практической военной деятельности.

Таким образом, мои реформы должны были начаться с того, что, несмотря на перестройку аппарата, пришлось оставить на местах прежних сотрудников, то есть из старого состава таким путем создать оппозицию для вновь вводимого режима. Особенно важно было поддержать добрые отношения с министром финансов, думским большинством, а равно и с Государственным советом. Для этого и остался в своей должности генерал Поливанов. Помощником военного министра он был уже с 1905 года, то есть еще при Сахарове и Редигере, и работал со всеми тремя Государственными думами, Советом государственной обороны и Государственным советом. Гибкий по натуре, знаток хозяйственной части, хорошо осведомленный в области законоположений, этот человек, при обширном своем знакомстве с личным составом, казался мне не лишним. Совершенно исключительное преимущество его заключалось в том, что он находился в прекрасных отношениях с Коковцовым и Гучковым, к тому же ухитрился не восстановить против себя великого князя Николая Николаевича. Я надеялся, что его посредническая деятельность, при моем управлении ведомством, принесет армии пользу, поэтому не только оставил его в занимаемой им должности, но с высочайшего соизволения назначил его моим ближайшим сотрудником по делу снабжения армии всеми видами довольствия и вооружения, предоставив ему при этом широкие права. Я подчинил ему все те управления, которые ведали хозяйственными и боевыми припасами. По этой части он принимал доклады непосредственно сам и разрешал самостоятельно многие вопросы, не выходящие из пределов общих законов; во всем остальном он держал меня в курсе дела и присутствовал на докладах у государя, когда по каким-либо особенно сложным вопросам его ведения являлась в том необходимость.

* * *

Генерала Поливанова я давно знал и не допускал мысли о том, что он может быть предателем и способен на интригу.

Однажды представил мне Поливанов обстоятельную схему организации хозяйственной войсковой системы – от самой высшей инстанции до периферии. Наглядность и целесообразность распределения всех функций органов управлений и войсковых частей бросались в глаза.

Выразив ему благодарность за такую с успехом исполненную работу, над которой он немало потрудился, я взял схему в ближайший доклад государю.

Имея это в виду, Поливанов не пожалел красок, чтобы иллюстрировать, сколько потрачено им было при этом труда.

Случайно, когда в приемной (около кабинета государя) я ожидал очереди для доклада, вошел Воейков, причем я ему сообщил, что буду докладывать о войсковом хозяйстве. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что эта схема – чужой труд, присвоенный Поливановым. Воейков узнал свою работу, как только я развернул схему, и как автор ее, понятно, мог дать к ней такие объяснения, каких Поливанов доложить мне не мог.

Над этим вопросом очень долго работали две комиссии: одна под председательством генерала Водара, а другая, войсковая, под председательством командира л. – гв. Гусарского его величества полка генерала Воейкова.

Первую из них прозвали «допотопной», по давности времени, с которого она существовала; что касается второй, то название комиссии по-настоящему не соответствовало характеру занятий в ней. Командир полка, опытный человек по ведению хозяйства, руководил работой лично, и схема, которую представил мне Поливанов, была выработана самим Воейковым.

Никакой охоты брать на себя вообще ответственность у Поливанова не было.

С 1905 года, по собственному его заявлению, он соприкасался с вопросами государственной обороны, отсюда возникло его близкое отношение к руководству восстановлением снабжения армии после японской войны, а участие его в Совете государственной обороны дало ему возможность быть в курсе главнейших мероприятий по обороне, возникших, по его словам, по Главному управлению Генерального штаба якобы еще до моего назначения.

Но чтобы не отвечать за это «близкое отношение к руководству», он отговаривался, что в законе обязанности помощника военного министра определены так, что по указаниям военного министра он только «облегчает его труды».

А как Поливанов «облегчал» мои труды, можно судить по письменному моему указанию помощнику военного министра 16 октября 1910 года по поводу непорядков в подведомственном ему управлении:

«Моя резолюция, таким образом, не приведена в исполнение Главным артиллерийским управлением, и об этом я узнаю только потому, что запросил сам.

Если мы будем так вести дела, не терпящие отлагательства, будем составлять журналы заседаний по две недели, когда на это достаточно несколько часов, станем заводить бесконечную канцелярскую переписку, то только подтвердим создающуюся уже репутацию о неработоспособности нашего артиллерийского ведомства.

Если моряки так долго не отвечали, то, надеюсь, не мое дело было давно об этом напомнить. Так вести дело дальше нельзя, и допустить этого я не могу.

Прошу Главное артиллерийское управление энергично двинуть не только это, но и остальные дела порядком, военному ведомству приличествующим».

На одном из утренних докладов генерал Поливанов заявил мне, что я давно не был в Государственной думе и он советует приехать в тот же день на вечернее заседание. Хотя на повестке значилось несколько незначительных, так называемых «вермишельных» дел Военного министерства, я все равно решил поехать, отменив очередные свои занятия… Но перед самым уже обедом неожиданно явился состоявший при мне родственник Гучкова, подполковник Боткин, с целью предупредить меня, чтобы я не ездил этим вечером в Государственную думу, так как там мне приготовлен грандиозный скандал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});