Погрешность - Марина Инаяни

голове возникла мысль, показавшаяся светлой – надо попросить Шерифа о помощи. Он местный, его все знают и уважают, никто не откажется поговорить с ним. Да, это отличная мысль, обрадовался Чед и поспешил в участок. Хотелось как можно скорее начать, наконец, это расследование.

Но Шериф отреагировал на просьбу Чеда не совсем ожидаемо.

– Смеешься? Чтобы я снова пошел к этим людям и снова пытал их вопросами? Вот уж нет. – Шериф всем своим видом давал понять, что не шутит.

– Но я думал, что это всем на пользу, и что если Вы…

– На пользу это только тебе, потому что ты не местный, – резко оборвал его Шериф, – а мы все только и делаем, что хотим забыть весь этот кошмар и больше не ворошить прошлое.

– Но Вы же сказали, что я могу…

– Сказал, но я же не думал, что у тебя хватит ума пойти к этим людям вот так напролом. Ты меня разочаровал, парень. Я хочу, чтобы ты ушел. – Шериф жестом указал Чеду на дверь.

– Мне уехать? – парень остановился в дверях и вопросительно смотрел на Шерифа.

– Расследуй, если хочешь, – грубовато бросил Шериф, – мешать не стану. Но и помогать не проси.

– Но разве Вы не хотите узнать правду?

– Я свою правду знаю, – Шериф демонстративно копался в бумагах.

Чед понял, что из этого разговора ничего не выйдет. Еще немного постоял в дверях в надежде, что Шериф его окликнет, но вскоре понял, что в этом не было смысла. Он ошибался, когда думал, что Шериф был ему рад и что он захочет воспользоваться этим шансом, чтобы найти убийцу друга. Он знает свою правду, думал Чед. Какую? Такое ощущение, что они все просто не хотят помнить о том, что произошло.

Чед был зол. Он очень хотел разобраться, как еще никогда и ни в одном деле. Но получалось, что в этом городе помощи ему искать не у кого? Тогда остается только верить записям отца и думать, не пропустил ли он чего-то важного. И нужно сходить в старый дом, то самое место, которое упоминалось в дневнике отца. Конечно, если там и были какие-то улики, то за столько лет ничего бы не сохранилось, и Чед сам не понимал, на что надеется. Наверное, я хватаюсь за соломинку, мысленно разговаривал он сам с собой, но ноги сами незаметно привели его на это место. Когда он поднял глаза от земли, то понял, что уже находится возле этого самого дома. Вернее, между ним и церковью.

Чед раздумывал, в какую сторону ему пойти, как вдруг услышал позади себя голос:

– Вы что-то ищете?

Парень обернулся и увидел пожилого седого мужчину в одежде священника. Неужели тот самый, промелькнуло в голове.

– Я расследую старое дело, про исчезновения, – несмело начал Чед. Он прекрасно помнил, чем закончилась его предыдущая попытка.

– Вы полицейский? Странно, я Вас не знаю, – священник смотрел на него с растерянностью.

– Нет, – Чед замешкался, он не был уверен, можно ли сказать еще кому-то в этом городе, что он журналист.

– Вы один из любителей сенсаций? – теперь священник смотрел снисходительно. – Много Вас таких наш город уже повидал, но я не думал, что через двадцать лет интерес снова оживет. Надеялся, что всё закончилось, и эти бедные люди смогут жить спокойно.

– Нет, я не из таких, – поспешил оправдаться Чед, – я журналист, я веду передачу о нераскрытых делах, и я приехал, чтобы попробовать разобраться в этом.

– Вы самонадеянны, молодой человек, – священник наклонился, чтобы что-то поднять с земли. – Лучшие полицейские расследовали это дело. Один из них даже простился с жизнью, а Вы появляетесь и думаете, что сможете станцевать на его костях? Прости меня, Господи, – он перекрестился. – Мне негоже так говорить, – тон священника резко переменился. – Я Вас не знаю, и не вправе судить. Никто не вправе. Только Он вправе, – мужчина указал пальцем на небо. – Просто я хорошо знаю этих людей, и я помню, как они страдали, когда это произошло. И я бы не хотел повторения этих мучений, понимаете?

– Конечно, я понимаю, – кивнул Чед, – но и Вы поймите, я просто хочу разобраться. Но мне никто не хочет помогать.

– А почему Вы так сильно этого хотите? Неужели мало нераскрытых дел, что Вы так ухватились за это?

Чед медлил с ответом. Ему не хотелось никому рассказывать о том, что он сын того самого погибшего полицейского, но священник вызывал у него доверие, и парень решил ему открыться.

Минуту мужчина молча смотрел на него, затем заговорил, и голос его звучал как-то иначе, спокойнее.

– Теперь понятно. А я думал, кого Вы мне напоминаете. А ведь Вы и правда на него похожи. Проходите, хотите чаю? – священник жестом пригласил Чеда зайти в небольшой домик на заднем дворе церкви.

– Нет, спасибо, – парень был рад, что наконец-то кто-то с ним разговаривает и не пытается выгнать вон.

– Я бы помог, но только чем? Столько лет прошло. – Мужчина взял тряпку и начал протирать пыль. Руки его немного тряслись, видимо, он был сильно взволнован этим разговором и нахлынувшими воспоминаниями.

– Я понимаю, – ответил Чед, – я просто думал, может быть, найду что-то в старом доме. Первая жертва там бывала, и я подумал…

– Через двадцать лет? Что Вы собрались там найти?

– Вы правы, это глупо. – Чед был смущен.

– Ни в коем случае, молодой человек, вовсе не глупо, – поспешил успокоить его мужчина. – Вы ищете убийцу отца, это благородно, а не глупо.

– Вы так считаете?

– Конечно, – священник смотрел на него добрым взглядом. – Просто Вы не там ищете, вот и всё.

– А где искать, если никто не хочет со мной говорить? – как парень ни старался, не мог сдержать раздражения в голосе.

– Ну почему же никто, я же разговариваю с Вами, и кто – нибудь еще захочет, не сомневайтесь.

– Вы правда так думаете? – этот человек нравился Чеду всё больше, с ним он чувствовал себя спокойно, как дома.

– Конечно, так и будет. У Вас благая цель.

Чед вышел из дома с чувством радости. Этот человек вселил в него веру в себя, которой ему так не хватало с тех пор, как он приехал в этот город.

– Хотите, я помогу Вам поговорить с этими людьми? – он услышал за спиной голос священника.

– Нет, спасибо, я теперь справлюсь, – Чед кивнул ему и направился в сторону своего временного жилища. Ему предстояло проделать большую работу, чтобы раскрыть это дело, он это понимал. И он хотел продолжить чтение дневника, чтобы узнать как можно больше, ведь дневник пока