Исход - Леон Юрис

Благодаря Камалу Иося Рабинский многое узнал о славной и трагической истории арабского народа.

В седьмом веке среди полудиких бедуинских племен Аравийской пустыни возникла новая религия — ислам. Вдохновленные учением Магомета арабы, оставив пустыню, огнем и мечом принялись насаждать ислам от границ Китая до Гибралтара. За сто лет под зеленые знамена встали сотни миллионов людей, но душой ислама оставались арабы. В те годы евреи добились высокого положения в арабском мире.

Аравийская пустыня подарила человечеству новую цивилизацию. В продолжение пяти столетий арабы порождали передовых мыслителей, развитую науку, величайших мастеров во всех областях творчества.

Затем начались священные войны крестоносцев, сеявших смерть и разрушение.

После крестовых походов наступил век монгольских нашествий. Монголы, явившись из бескрайних степей Азии, пронеслись, как смерч, превосходя жестокостью и кровожадностью всех, кто нападал на эти земли ранее. Вехами на пути монголов стали пирамиды из арабских черепов.

Арабы до того обессилели за столетия непрерывных войн, что их некогда могущественные города почти вымерли, а цветущие оазисы, прекрасные острова плодородия и изобилия, неуклонно поглощала пустыня. Арабы все больше погрязали в междоусобных войнах, в кровной мести. Из-за внутренних распрей рушилось хозяйство, погибала культура, и у них уже не осталось сил обороняться, когда наступила окончательная катастрофа, виной которой стали единоверцы-мусульмане. Арабы попали под власть турок, и вслед за этим последовали пять столетий сонного прозябания.

Капля воды обрела цену золота в этой стране, потерявшей плодородие. Жизнь превратилась в непрерывную мучительную борьбу. Лишенный воды, арабский мир погряз в дерьме. Болезни, неграмотность и нищета стали всеобщими: не осталось ни песен, ни радости — лишь борьба за существование.

В таких условиях хитрость, коварство, зависть и кровная месть стали обычным делом. Жестокость, даже в отношениях между братьями, вошла в норму. Арабы арабов превращали в рабов, за воровство отсекали руку, за проституцию побивали камнями. Люди отвыкли сочувствовать друг другу. Феллахи и бедуины, прозябавшие в невообразимой нищете, обратились к единственному средству, которое могло поддержать их в жалком существовании, — стали религиозными фанатиками. Этим они напоминали местечковых евреев в труднейшие дни их жизни.

Так стоит ли удивляться, что арабы не доверяли посторонним? Освободительное движение возникло у них среди богатых, потому что бедуины и феллахи просто не представляли, что такое свобода. Массы были всего лишь пешками в игре эфенди и шейхов. Их в любую минуту можно было ввергнуть в религиозную истерию — и они становились мощным орудием.

Противоречивый характер арабов не нравился Иосе. Они могли часами торговаться, осыпая друг друга ругательствами. Арабы вели себя так, словно все время играли в шахматы. Каждый ход рассчитан на то, чтобы перехитрить окружающих. Разъезжая по стране, Иося увидел полнейшее отсутствие у арабов привычных ему этических принципов. Но стоило ему войти в арабский дом, как он становился объектом такого гостеприимства, какого, пожалуй, нигде не встретишь. Его сбивала с толку странная логика, находившая оправдание всякому преступлению, только не убийству. Положение женщин было просто невыносимым. Они жили в беспрекословном повиновении, не показывались на людях, не участвовали в разговоре, никто с ними никогда не советовался. Часто женщины жестоко мстили за это, иногда даже прибегали к кинжалу или яду. Корыстолюбие и страсть к наслаждениям, ненависть и хитрость, коварство и насилие дружелюбие и гостеприимство — все это были составные части арабского характера, столь непонятного посторонним.

Камал познакомил Иосю Рабинского с Кораном, священной книгой ислама. Иося узнал, что праотец Авраам был предком не только евреев, но и арабов. Арабское племя происходило, по преданию, от Исмаила, сына Агари и Авраама.

Иося узнал и то, что арабы считают Моисея, великого законодателя евреев, одним из главных своих пророков; что все библейские пророки — одновременно пророки Корана и даже некоторые из великих раввинов почитаются у мусульман святыми.

Камалу не нравилось, что приезжает все больше и больше евреев. Они законно покупали землю, спокойно говорили об освоении страны. Понимая причины их возвращения, Камал соглашался в душе, что оно естественно и справедливо, но, с другой стороны, не мог поверить, что эти новоприбывшие не станут когда-нибудь теснить и эксплуатировать арабов.

Тем временем Яков покинул Сде-Тов. Опыт с экспериментальным хозяйством не удался. В желчном состоянии духа он продолжал ездить по стране, ища и не находя себе места.

В 1905 году в России началась давно назревавшая революция. Она была подавлена. Ее поражение послужило сигналом для новых погромов. Эти погромы отличались такой жестокостью, что цивилизованный мир пришел в ужас. Лев Толстой был до того потрясен, что написал статью, резко осуждавшую царя, министра внутренних дел графа Плеве и черную сотню, возглавлявшую погромы и убийства. Однако черносотенцы, пользуясь тайной поддержкой властей, развязывали один погром за другим, пока Россию не покинули сотни тысяч евреев. Большинство подались в Америку, но некоторые оказались в Палестине.

Началась вторая волна еврейского Исхода.

ГЛАВА 8

Вторая волна иммиграции несла тот идеализм, которого недоставало в Палестине. Новые иммигранты не собирались торговать в Яффе, еще меньше они хотели жить на пожертвования единоверцев. Они ехали полные решимости освоить страну.

Наиболее ценным из всего, что принесла Вторая алия, был провозглашенный ею принцип физического труда. Благодаря стараниям и личному примеру ее лидера Гордона, труд на земле приобрел некий возвышенный характер. Сам Гордон был пожилым образованным человеком, но ради высокой цели возделывать землю собственными руками он добровольно отказался от интеллектуальной карьеры. Многим старожилам одна мысль о том, что евреи будут работать в поле, словно рабы, казалась невероятной. Сами они работали в крайнем случае надсмотрщиками.

Яков воспрял духом в эти дни. Он снова отправился — на этот раз в Галилею, — чтобы вместе с другими создать в Седжере опытное хозяйство. Как только в Седжеру прибыли молодые представители Второй алии, жизнь там забила ключом. Однажды Яков приехал в Яффу, чтобы повидаться с братом. Он был одержим новой идеей и очень волновался, когда рассказывал о ней Иосе.

— Как тебе известно, — пылко говорил Яков, — бедуины идут на все, чтобы заставить нас поручить им охрану наших сел от них же. В Седжере они явились к нам и пригрозили, что и то сделают нам, и это, если не заключим с ними договор. Мы отказались и прекрасно себя охраняем сами. Поначалу было трудно, но мы устроили засаду и подстрелили их вожака. С тех пор они не высовываются. Выходит, если мы управились в одном селе, то с таким же успехом можем охранять и другие села. Мы разработали план организации вооруженных отрядов. Хотим, чтобы ты взял на себя руководство одним из них.

Еврейская охрана! Неслыханная вещь! Идея взволновала Иосю, но он не подал виду и ответил с обычным спокойствием:

— Я подумаю.

— Чего тут думать?

— У тебя, как всегда, все очень просто. Бедуины без борьбы не откажутся от такого важного источника дохода. Кроме того, есть еще и турки. Они не допустят, чтобы мы носили оружие.

— Я тебе прямо скажу, — сказал Яков, — мы хотим заполучить тебя, потому что никто не знает страну лучше и ни У кого нет такого опыта общения с арабами и турками.

— Ишь ты, — ехидно ответил Иося, — вдруг до тебя дошло, что моя долголетняя дружба с арабами не была напрасной тратой времени.

— Ты лучше скажи, согласен или нет.

— Я уже сказал — подумаю. Придется сначала убедить поселенцев, чтобы они согласились поручить охрану нам. Но меня больше всего тревожит то, что, увидев у нас оружие, кое-кто заподозрит, что мы ищем драки.

Яков нетерпеливо всплеснул руками:

— Выходит, если мы хотим отстоять свое имущество, то уже ищем драки? Ты живешь в Палестине двадцать лет, а все смотришь на вещи, как еврей из гетто.

Иося не сдавался.

— Мы приехали сюда мирно. Мы законно приобрели землю. Мы построили свои села, никому не мешая. Если мы станем носить оружие, это будет отступлением от мирного характера сионизма, и ты не пытайся мне доказать, что здесь нет никакого риска.

— От тебя заболеть можно, — рассердился Яков. — Ладно, Иося… Строй страну под великодушным покровительством головорезов-бедуинов. Очень хорошо. Я скажу ребятам, что мой брат погрузился в размышления. Однако знай, что с тобой или без тебя, а отряды будут. Тот, который мы хотели передать тебе, отправится уже на будущей неделе.

— Куда?