Последняя башня Трои - Захар Оскотский

– Понимаю, – ответил я. – Главная проблема, если не считать двигателей, теплоизоляция. Для возвращения из космоса она у «Суперсоника» всё же слабовата. Но если они сумеют обеспечить достаточную энерговооруженность, будут входить в атмосферу с малой скоростью, под плоским углом…

– При чем здесь теплоизоляция?! – взорвался Беннет. – Это значит, что стервятники уже проникли на американский континент, они действуют в Штатах!

– Ну не расстраивайся. Они же не собираются свергать вашу демократию. Возьмут что им нужно и уберутся в Пидьму, в родные леса.

– Мы остановим эту сделку! – решительно сказал Беннет. – Комиссия Бернарделли наложит на нее запрет, и…

– Тогда они убьют Бернарделли.

– Как убьют?!

– Не поморщившись. Ты до сих пор не понял их методику? Они первыми никого не трогают, но в два счета уничтожают любого, кто пытается им помешать.

– Не говори чушь! – разозлился Беннет. – Даниэла Бернарделли – сенатор, до нее им так просто не добраться!

– Уолт, мое дело – предупредить. Беннет подозрительно сощурился:

– Хочешь доказать, что стервятники непобедимы? А может, они перевербовали тебя?

– Меня перевербовать невозможно, – сказал я. – Потому что нельзя ни увлечь идеями, ни запугать. Даже купить нельзя: лишних денег мне не надо.

Беннет криво усмехнулся и отключил связь, не попрощавшись.

Елена предоставила старшему советнику Видману выбор между жизнью и смертью. Если бы он закрыл дело, начатое против ее компании Розовым Слоном, то остался бы цел. Но старший советник попытался дело продол-

жить. Боялся ли он гнева своих заказчиков из корпорации «ДИГО» или не мог возвратить полученную от них сумму, а может быть, попросту был непроходимо глуп? Так или иначе, господин Вячеслав Видман не придумал ничего лучшего, кроме как собственной персоной отправиться в фирму «РЭМИ» заново снимать копии с документов. Какие-то опасения у него, похоже, были: он взял с собой не двух бойцов охраны, как Хоботов, а сразу четырех. Наверное, в службе Елены такая предосторожность вызвала веселье. На пустынном областном шоссе прикончить этого дурака было легче всего, и, разумеется, его тут же прикончили. Он не проехал и полпути до Пидьмы.

В вечерних выпусках новостей его потрясенные спутники поведали о случившемся. Их машина приближалась к Лодейному Полю. Господин Видман сидел за рулем, справа от него – охранник, на заднем сиденье – еще трое. Дорога шла по заброшенной, безлюдной местности. Внезапно господин Видман стал проявлять беспокойство, приказал автонавигатору остановиться и заявил, что ему необходимо выйти по малой надобности. Выглядел он растерянно и говорил запинаясь. Охранники отнесли это на счет стеснительности воспитанного человека в деликатной ситуации. Видеокамера блока записи дорожной обстановки запечатлела старшего советника в тот момент, когда он выбрался из машины и прикрыл за собой дверцу. У него были остановившиеся глаза, отрешенное лицо. Ветер трепал заросли его бороды, по лысине секли снежинки.

Здесь запись обрывалась. Охранники спохватились, что снимать начальника, собравшегося помочиться, недопустимо, и отключили блок. Дальнейшее известно только по их рассказам. Нет, они и не думали подглядывать, просто так получилось. Они видели, как господин Видман пошел в придорожные кусты. Двигался он медленно, и его как-то слегка заносило то в одну, то в другую сторону. Он продрался сквозь редкие ветви кустарника, по-зимнему голые и черные, которые не могли его скрыть. Остановился. Как будто попытался расстегнуть брюки. Потом

шагнул вперед, потом куда-то вбок. Опять остановился. И вдруг – сделал еще один шаг вперед, взмахнул руками и исчез…

Оказалось, что рядом с шоссе в земле была вертикальная скважина, больше трех метров глубиной и около метра в диаметре. Ее вырыли в незапамятные времена для неясных теперь целей – то ли хотели устроить в этом месте колодец, то ли установить опору какого-то сооружения. Конечно, заброшенная скважина была заполнена водой, и, конечно, с поверхности эту воду прихватило коркой льда и замело снегом. Вот туда, в самую середину, и устремил старший советник Видман свой последний в жизни шаг.

Уже полицейская съемка представила жуткие кадры: в яме под толстым слоем воды чуть светится глянцевитая лысина. Вывод следствия был очевиден: несчастный случай. Пресса обрушила на областную дорожную службу очередной поток обвинений. Дорожники вяло отбрехивались, ссылаясь на недостаточное финансирование.

Прошло еще несколько дней. Где-то в хвостах информационных выпусков, в скороговорке малозначительной деловой хроники, мелькнула фраза о том, что Управление по борьбе с экономической преступностью закрывает дело, начатое им против компании «РЭМИ», факты не подтвердились. Значит, двух убитых глупцов хватило, чтобы остальные чиновники адекватно оценили ситуацию и выбрали жизнь. Я ждал какого-то, хоть краткого, выступления Елены с торжествующим комментарием, но она так и не появилась в эфире.

Зато жуткой сенсацией выпалил ближайший выпуск мировых новостей: «Гибель в Вашингтоне председателя сенатской комиссии по контролю над экспортом Даниэ-лы Бернарделли и ее секретарши!!» Я остолбенел. А комментаторы с экрана били подробностями, как кувалдами. Обнаженные тела обеих женщин нашли в постели, сплетенными клубком, в позе, недвусмысленно свидетельствовавшей о характере их отношений. Смерть обеих наступила от чудовищной передозировки наркотиков, принятых непосредственно перед актом лесбийской любви…

А на следующее утро у меня в квартирке-офисе компьютер заиграл «Гимн великому городу», сигнал местного вызова. Я дал соединение, но экран остался темным: звонивший заблокировал видеоканал. Я рассердился:

– Что за шутки?!

В ответ раздался голос Елены:

– Это логово шпиона? Госпбдин шпион догадался, кто его беспокоит?

У меня вмиг пересохло в горле, мои слова прозвучали натужно и хрипло:

– Как я могу не узнать главный объект слежки… Послышался смех, экран осветился, и Елена появилась на нем, сияющая:

– Я долго не звонила, ты сердишься, прости! Честное слово, я была очень занята!

– Видел я результаты ваших занятий. Людоеды. Она улыбнулась еще ослепительней:

– Ты грубишь, потому что знаешь, что такой мне больше всего нравишься! Послушай: я сейчас в Петрограде, вся в делах, но вечер у меня свободен. До самого утра.

Я молчал. Сердце у меня бухало, как молоток. Я и желал ее, и ненавидел до помрачения рассудка.

– Ты хмуришься? – насторожилась Елена. – Не хочешь меня никуда пригласить?

– Разве что в свой офис, – ответил я. – Во вторую комнату. (Где стоял диван.) Для допроса.

– Мы оба допросим друг друга, – усмехнулась она. – Без слов!

Весь день я промаялся в ожидании. Мне казалось, она не приедет. Но она приехала. С царственным видом внесла себя в квартирку, стройная, уверенная в собственной неотразимости. Безупречно уложенная короткая стрижка охватывала ее голову, как темная блестящая корона. Яркие синие глаза смотрели с обычной надменностью.

Она подставила мне щеку для поцелуя. Но я отступил на шаг:

– Подожди! У меня вопрос по работе.

Она недоуменно подняла брови. И я был рад, что заставляю ждать эту высокомерную дрянь, которая оторва-

лась ненадолго от своих темных дел, чтобы для отдыха, быстренько меня использовать.

– Мне ясно, – сказал я, – почему вы прикончили сенаторшу Бернарделли. Но какого дьявола вы убили секретаршу? Это уже перебор, и мне такая кровожадность не нравится.

Я задал вопрос внезапно, ударом в лоб, и ждал, как на него среагирует Елена. Признает, что ее фирма занимается убийствами, или начнет увиливать?

Но поразить ее мне не удалось. Она сама поразила меня тем, что и не подумала отпираться. Ответила совершенно спокойно, как будто речь шла о мелком эпизоде в потоке будничных дел:

– Так ты догадался, кто их ликвидировал? И про обоих советников юстиции догадался тоже? Хотя это было нетрудно… Так вот, мой догадливый шпион, учти: мы никого не устраняем зря, нам не нужны лишние жертвы. Например, сенаторшу нам пришлось убрать из-за ее должности, а секретаршу – по существу.

– Не понял.

– Именно секретарша составила тот документ, который нас не устраивал, – пояснила Елена. – Она вообще выполняла за сенаторшу всю работу. Сама Бернарделли не только писала, но и читала с трудом.

Я молчал.

Елена усмехнулась:

– Тебя удивляет моя откровенность? Если надумаешь передать то, что я сказала, своему шефу в Нью-Йорк, не забудь прибавить: пусть не пытается повесить на нас этих погибших. За руку нас никто никогда не поймает!

Я молчал.

– Может быть, мне уйти? – резко спросила Елена. – Ты, кажется, сегодня не в духе?

– Во время службы в полиции, – сказал я, – мне приходилось слышать, что у женщин-преступниц после очередного убийства обостряется тяга к сексу.