BIOS - Роберт Уилсон

Зрение Зои, как и прочие функции организма, начало отказывать. Тем не менее, когда Тэм приблизился, она смогла увидеть, пусть и нечётко, свет его фонаря.

* * *

Когда Хайс увидел её, то понял: опасения были оправданы, Зою уже не спасти.

Биос взялся за неё всерьёз.

Девушка сидела, прислонившись спиной к закруглённой стене тупика. Мембрана костюма свисала с неё лохмотьями, словно порванный флаг. На животе у неё запеклась кровь цвета тёмного кирпича. Открытую кожу атаковали грибы, они начали прорастать на ней распухшими кругами — синими или пронзительно-белыми.

Привлечённый влажностью её тела, на Зое стал прорастать даже мох-альбинос, запустивший в неё алчные пальцы. Он полностью скрыл под собою ботинки девушки.

* * *

Зоя смотрела, как он отстёгивает и снимает с себя шлем. Луч фонаря — такой яркий! — дико заметался по тупику. Он светил на потолок, покрытый глиной и выделениями животных, на прозрачную паутину с высохшими трупиками насекомых, на изящные утолщения мха. Тэм протягивал ей свой шлем со всеми аппаратами по очистке воздуха, запасами воды и роскошным, шикарным светом фонаря.

От его щедрости защемило сердце.

Но Зоя махнула рукой, отказываясь от этого дара. Слишком поздно, слишком поздно.

* * *

Хайс понял её жест. Опечаленный, он отложил шлем в сторону. Теперь свет бил прямо в потолок. С каждым вдохом в лёгкие проникали всё новые и новые микробы Исис, но это уже не имело никакого значения. Собрав последние силы, он опустился рядом с Зоей, в тесноте ниши. Никакого больше страха контакта. Жизнь соприкасается с жизнью, говаривала Элам.

От Зои исходил жар — жар лихорадки, заражения. Но когда Хайс коснулся её губ, они были прохладными, словно ведро с водой, поднятое из глубокого и покрытого мхом колодца.

* * *

Он сказал:

— Я слышу их. Звёзды.

Но Зоя уже ничего не могла услышать.

* * *

Копатели обходили стороной кладовку со странно пахнущим мясом, пока оно не разложилось в более привычную многослойную груду ферментированных тканей, сочащихся жизнью. Запах стал экзотическим, затем соблазнительным, а потом — непреодолимым.

Один за другим спускались они сюда по спиральному коридору, и их потоку не было конца. Пиршество длилось не один день.

28

Орбитальная станция Исис, как и прежде, вращалась вокруг планеты — искалеченная, но работоспособная.

Автоматические грузовики доставляли на станцию воду и кислород, добываемые на лунных полюсах, компенсируя небольшие, но неизбежные при рециркуляции потери. Чуть позже роботы-уборщики обнаружили множество человеческих тел. Их тоже рециркулировали, получив множество питательных веществ. Со свежими источниками азота, фосфора, калия и других элементов оранжерея расцвела. Солнечные коллекторы освещали плотные заросли капусты и салата, обилие томатов и огурцов.

Пока умирали Дитер Франклин, Ли Райзман, Кваме Сен и все остальные сотрудники Ямбуку, ставшие жертвами проникшего на станцию «медленного» вируса, Аврион Теофилус нашёл прибежище в оранжерее.

Вирус продолжил проникать сквозь уплотнения переборок, пытаясь отыскать себе пищу, но больше ничего не находил; спустя какое-то время возбудитель впал в спячку.

На поверхности Исис станции Марбург и Ямбуку стояли пустыми. Теофилус игнорировал призывы о помощи с полярной станции, которые становились всё более отчаянными; её периметр тоже не выдерживал.

Потом умерли все — и, к своему ужасу, Теофилус обнаружил, что спасательной капсулы нет, а единственный канал связи с Землёй оборван безвозвратно.

И всё же он продолжал жить.

Перед тем, как отправиться на Исис, он настоял на том, чтобы Тресты провели модификацию его иммунной системы — такую же, как у Зои Фишер. Защита оказалась вполне эффективной, по крайней мере, в отношении единственного чужеродного организма, просочившегося на Орбитальную станцию Исис.

Теофилус выжил — и, по-видимому, продолжит жить дальше. Но он остался совсем один.

В лучах прошедшего через фильтры света он бродил по оранжерее, совершая бесконечный обход меж молчаливых роботов и сочных зелёных листьев. Разговаривал сам с собой, потому что больше не с кем было разговаривать. Вслух задавался вопросами, явится ли сюда кто-нибудь, спасут ли его, или ему суждено остаться здесь навсегда. Интересовался, сойдёт ли с ума через месяц или год одиночества, или же тимостат упрямо не даст ему потерять здравомыслие.

У него будет достаточно времени, чтобы узнать ответ на все эти вопросы. Времени у него сколько угодно.

Тень Теофилуса, как собачонка, по пятам ходила за ним по коридорам ОСИ.

Он ждал, но так никто и не пришёл.

Эпилог

Минуло сто пятьдесят лет с тех пор, как Орбитальная станция Исис была покинута. Она по-прежнему вращалась вокруг планеты. Солнечные панели — до сих пор действующие, несмотря на отказ почти половины фотоэлементов — сами следили за своим состоянием, очищали поверхность и с бесконечным терпением ждали, когда явятся те, кто их отремонтирует.

Издали казалось, что станция в полном порядке. Вблизи отметины возраста и повреждений становились более очевидными.

Жасмин Чопра была первой из спасательной команды, кто оказался на борту ОСИ. Она была родом с Земли и могла проследить свою родословную через обе Революции. Одну из её прародительниц, Анну Чопра, в своё время даже допрашивали и казнили как провокатора — после долгих лет, очевидно, безупречной службы les Families anciennes[1].

Но Жасмин оказалась здесь совсем по другой причине. Она прилетела сюда, потому что провела две спасательных группы через смертоносные руины КО47 и добыла несколько тонн фрагментов линз Хиггса из экзотической материи, при этом не потеряв ни одного человека. Теперь Жасмин стала старше — вот-вот разменяет шестой десяток земных лет, — но вызвалась добровольцем в миссию на Исис, максимально нажав на нужные рычаги. И вот она здесь — дальше от дома, чем люди оказывались в последние полторы сотни лет.

После того, как уплотнения в стыковочных узлах были объявлены целыми, а внутреннее давление корабля на пару миллибар повысили, Жасмин Чопра стала первой из шагнувших за порог станции спасателей.

Заражения она не боялась. Биостат в её теле был способен поглощать, отравлять, растворять, выжигать или другим способом убивать любой чужеродный материал, дерзнувший в него проникнуть. Собственно, Жасмин даже содрогалась от мысли об отважных первопроходцах, кто погиб здесь или на поверхности планеты: их защита против биоса Исис была столь же нестойкой, как бумажный змей под ударами урагана. Жасмин также не пугало, что она могла увидеть на борту ОСИ. Как и ожидалось, все человеческие останки были аккуратно прибраны роботами-уборщиками и пущены в оборот органического цикла. Учитывая историю станции, на ОСИ оказалось почти сверхъестественно чисто.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});