Империя. Тихоокеанская война - Марков-Бабкин Владимир

− Ваше высочество! Радио из штаба полка!

Андрей принял бланк расшифровки. Видимо не очень секретно, раз доверили дешифровку связисту. Пробежав бланк глазами, капитан кивнул.

Ну, как говорится, легки на помине. К Сейсину подходит 1-я Тихоокеанская эскадра. Теперь-то дело точно пойдет веселее с их 305-миллиметровыми орудиями, а их там целых двенадцать стволов.

− Шаров! Радио «Арте-2»! Координаты наших целей для удара с моря!

Связист убежал исполнять приказание. Потянулись минуты. Обстрел с их стороны продолжался, но явно пошёл на спад. «Солдатское радио» наверняка уже растрезвонило по позициям новость о подходе русского флота, и все уж приготовились к зрелищу избиваемого противника, который своим упрямством давно всем надоел. Хотя и снискал уважение своим упорством и доблестью. Но всё равно – надоел!

Рокот двигателя в небе обозначил позицию воздушного наблюдателя-корректировщика. Первый пристрелочный выстрел главного калибра броненосца вызвал волну неподдельного ликования на русских позициях. Сейчас-сейчас! Заплатите за всё!

Традиционно первый взрыв был с изрядным недолётом, и капитан Романов даже забеспокоился, а что если флотские комендоры начнут обычную игру в «вилку», то вслед за недолётом следует ожидать перелёт, а от японцев до русских не так уж и далеко. К счастью, комендоры своё дело знали, а воздушная корректировка была более-менее корректной, так что перелёт был, но не слишком близко к позициям его батальона. И вот, наконец, третий выстрел накрыл цель. Ещё несколько минут, и укрепрайон японцев накрыл целый ураган тяжёлых разрывов, да так, что земля вздрогнула в радиусе нескольких километров.

Второй залп. Третий. Четвёртый. Пятый. Понятно, что на самые укреплённые места даже 305-миллиметровых снарядов недостаточно, но в составе укрепрайона достаточно ходов сообщений, бытовых помещений, казарм, электростанций, запасов кислорода и прочего, далеко не всё из чего было прикрытом многометровым слоем бетона. Да и в укреплённых местах должно быть весьма некомфортно среди ходящих ходуном полов, трясущихся стен и осыпающихся щебнем потолков. Не говоря уж о грохоте тяжёлых разрывов.

Обстрел с моря утих.

А вот теперь настал и их черёд.

Тяжело заухали 210-миллиметровые орудия мортирного артиллерийского полка и 152-миллиметровые гаубицы гренадёрской бригады, завыли огненными росчерками ракеты РСЗО «Гром», внося свою лепту в выколачивание противника с обрушившихся и открывшихся позиций УРа.

− Ваше высочество! Приказ на атаку! Готовность десять минут!

− Принято.

Князь императорской крови натянул на голову свой шлемофон. Что ж, поехали, помолясь.

Ловко взобравшись на броню своего тяжёлого ТРБЗ-20М, Романов откинул люк и скользнул внутрь для осмотра и приема от экипажа рапортов о готовности. Вроде порядок. Вновь показавшись из люка, Андрей вскинул бинокль.

Вот и его батальон вступает в дело. Десяток легких танков ТР-18М и ТР-20, в сопровождении роты бронетранспортёров БТР-1 и пехоты, двинулись вперёд. Триста метров от позиций роты тяжелых самоходных орудий, где размещался штаб капитана Романова. Четыреста. Ответный огонь со стороны Сейсина был довольно слабым, но это не значило ничего, ведь обстрел продолжался. Хотя, конечно, больше сотни 305-миллиметровых снарядов это вам не шутки. Наверняка у японцев много что обрушилось там, переходы всякие как минимум. Так что, может, и не сумеют в достаточном количестве вернуться в свои капониры для действенного сопротивления.

Романов махнул рукой:

− Работаем, братья! Гвардия – вперёд!

Вряд ли кто в рёве танковых моторов и грохоте тяжелых разрывов его услышал, но он кричал это для себя, разгоняя боевой азарт и направляя возбуждение боя в нужное русло.

Что ж, на ТБРЗ-20М стоят отнюдь не корабельные орудия главного калибра броненосцев, но и их 107-миллиметровые орудия тоже ничего. Во всяком случае куда лучше 37-миллиметровых пушек легких танков и 20-миллиметровых автоматических пушек бронетранспортёров.

В шлемофоне доклад наводчика:

− Цель выявлена!

− Выстрел!

ТБРЗ-20М приостановился.

Ба-бах!!!

Танк вновь тронулся, двинувшись ближе к позициям японцев. Проследив в бинокль, капитан ругнулся. Мимо!

− Егоров! Ты не проснулся там, что ли?! Дай им огня, мать твою!

Наводчик ругнулся в ответ и сосредоточенно замолчал. Тяжелая машина встала и ствол орудия задвигался, наводясь на цель.

− Цель захвачена!

− Выстрел!!!

Ба-бах!!!

− Ну, можешь же, когда хочешь! Молодец!

− Ага. Рад стараться, ваше высочество.

Беззлобное командирское:

− Ну, ты мне поговори ещё тут. Целься давай!

…Четверть часа спустя мимо них, с криками, гиканьем, ржанием и цоканьем копыт, пронеслась лава джигитов чеченского полка Дикого корпуса. Разумеется, перед всадниками не стояла задача осуществить штурм укреплений УРа, им предстояло «лишь», воспользовавшись неразберихой и молчанием большинства пулемётов противника, ворваться в сам город и порт, обеспечив плацдарм для высадки десанта морской пехоты с кораблей для того, чтобы не дать японцам уничтожить портовые строения и оборудование.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 27 ноября 1921 года

Известие о взятии Сейсина, признаться, весьма порадовало меня. Это была важная победа, во многом меняющая весь расклад сил на этом участке фронта. Сейсин был взят, линия фронта прорвана, в образовавшуюся брешь устремились две дивизии горцев из Дикого корпуса, за ними шли колонны корейских патриотов-партизан, имеющих в качестве советников и многих командиров низового и среднего звена русских офицеров. Рейды джигитов, наряду с операциями групп ССО, должны были дезорганизовать японские тылы, а корейские отряды должны были стать началом всекорейского восстания против японских захватчиков. Разумеется, я имел представление и об управлении партизанским движением, и об воздушных мостах по снабжению партизан всем необходимым, и об операциях «Концерт» и «Рельсовая война» я тоже имел некоторые достаточные сведения. В общем, японцам прорыв обороны Сейсина будет доставлять наслаждение икотой ещё долго.

И это не считая того, что по какому-то странному стечению обстоятельств, портовая инфраструктура Сейсина практически не пострадала, японцы ничего не уничтожили, и теперь Сейсин будет использоваться как незамерзающее место базирования 1-й Тихоокеанской эскадры.

Ещё одним тревожным звоночком для Токио должно было стать известие о том, что уцелевший при обстреле гарнизон Сейсина предпочёл капитулировать, отказавшись выполнять приказы своих командиров, отчего кое-кому из офицеров пришлось совершить обряд сэппуку, дабы смыть с себя позор.

Нет, взятие этого важнейшего города и порта ещё не было переломом в войне, но однозначно стало для всех участников событием значимым и даже знаковым. И не только для непосредственных участников войны, поскольку в мире за ходом боёв следили очень внимательно. И, разумеется, все отдавали себе отчет в том, что падение Сейсина стало во многом возможным только благодаря давлению авиации на японскую эскадру, которая вынуждена была уйти из региона, фактически бросив его без прикрытия с моря.

Япония войну тотально проигрывала, и это уже было ясно всем. Теперь речь могла идти только о «когда» и «на каких условиях»?

Осталось только выяснить, «когда» это нужно мне и «на каких условиях» я смогу это принять, учитывая давление как изнутри Империи, так и извне.

ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ТОКИО. ДВОРЕЦ МЭЙДЗИ. 27 ноября 1921 года

Регент Империи Хирохито прогуливался по дворцовому парку. Он вышел на прогулку желая как-то успокоить свою взволнованную душу. Дела были плохи. Весьма плохи. Потеря Хоккайдо. Остров Садо. Падение обороны Сейсина. Буквальный паралич флота. Казна пуста. Кредиты закрыты. В армии и на флоте идут брожения. Северной половине Хонсю грозит голод. Русские уничтожают все склады, транспортные узлы и даже рыбацкие посудины. Армия в Корее также на голодном пайке. И в прямом смысле, и в переносном.