Новый Мир ( № 5 2012) - Новый Мир Новый Мир

 

3

История обнаружения, передачи и даже хранения второй рукописи Лангфуса неясна: из материалов, оказавшихся нам доступными [9] , следует, что сама рукопись была обнаружена в ноябре 1952 года (по другим данным — в начале 1953 года).

Интересно, что нашли ее не у крематория III, к которому Лангфус был приписан, а возле восставшего крематория IV. Скорее всего, автор входил в число тех, кого заставили разбирать разрушенное здание и демонтировать ценное оборудование.

Согласно официальной версии, раскопки 1952 (или 1953) года были инициированы чуть ли не Катовицким отделением Польской объединенной рабочей партии [10] . Однако из «Служебной записки» Яна Куча, сотрудника Краковского регионального бюро Главной комиссии по расследованию гитлеровских преступлений, являющейся, собственно, пересказом обращения в бюро некоего Владислава Баруса, жителя г. Кракова [11] , вырисовывается несколько иная картина.

Саму рукопись обнаружил житель Освенцима Франциск Ледвонь, косивший траву в районе крематория IV; она была запечатана в закрытой стеклянной банке светло-голубого или зеленого цвета размером со школьную реторту. Узнав о находке, эту рукопись умолял продать ему чудом уцелевший освенцимский еврей Леон Шенкер: до войны он возглавлял местную еврейскую общину, а после войны владел фабрикой «Агрохимия» в Освенциме-Круке. Однако Ледвонь отказал Шенкеру.

Вместо этого он передал рукопись Марии Боровской (предположительно — сестре), проживавшей в Варшаве, и ее мужу Станиславу Вальчику, партийному работнику. Барусу было известно, что они намеревались передать рукопись в Институт истории при ПОРП.

Кроме того, Эдмунд Хабер из Катовице, сотрудничавший с Институтом еврейской истории в Варшаве, утверждал, что рукопись находилась в свое время в этом институте. Сам Хабер намеревался продолжить поиски еврейских рукописей и получил на это разрешение Министерства культуры и искусства Польши. Его группа в составе восьми человек провела двухнедельные раскопки на территории концлагеря Биркенау; группе, в частности, удалось найти «банку с различными интересными предметами», которая была затем передана в Государственный музей Аушвиц-Биркенау [12] .

У этой рукописи не до конца прояснены даже история ее хранения и место нахождения оригинала. Наиболее вероятное местонахождение оригинала — это IPN: Институт народной памяти, отдел «Главная комиссия по расследованию нацистских преступлений в Польше». Однако, согласно устной справке сотрудников, оригинала там нет.

Вскоре после своего обнаружения оригинал (или, в крайнем случае, его хорошая фотокопия) некоторое время находился в Институте еврейской истории в Варшаве, в печатном органе которого и был впервые опубликован [13] . Но и в институте не подтверждают наличия оригинала в настоящий момент.

Копия, сделанная с оригинала, и дополнительные материалы находятся в Государственном музее Аушвиц-Биркенау в Освенциме [14] .

 

4

 

Эта рукопись долгое время фигурировала как рукопись «неизвестного автора». Однако еще в начале 1960-х годов она впервые была атрибутирована профессором Бернардом (Берлом) Марком, ее первым публикатором, как принадлежащая неустановленному магиду (проповеднику в синагоге) или даяну (религиозному судье) из Макова-Мазовецкого [15] . В 1966 году Б. Марк умер, а в 1971 году его вдова, Эстер Марк, сопоставив различные свидетельства, сумела идентифицировать и личность автора [16] .

Ее авторское название — «Заметки», или «Случаи», во фрагментарной форме описывающие самые разные события. Рукопись состоит из трех частей. Первая — под названием «Частности» — это воспоминания об отдельных эпизодах по памяти. Интересно, что здесь чередуются рассказы о событиях как 1943-го, так и 1944 годов. Вторая часть — «Садизм!» — явно записана со слов советских военнопленных.

И наконец, «Заметки» — это самый настоящий дневник. Самая ранняя его дата — 10 октября, самая поздняя — 26 ноября 1944 года (скорее всего, в этот день Лейб Лангфус стал жертвой самой последней селекции зондеркоммандо).

Лангфусу принадлежат также три фрагмента, находившихся в составе рукописи Залмана Левенталя [17] , — «3000 голых» и «600 мальчиков», а также лист на польском языке с перечнем эшелонов, прибывших в Аушвиц между 9 и 24 октября 1944 года.

Так, 14 октября руками зондеркоммандо начали разрушать стены крематория IV, изрядно пострадавшие во время восстания за неделю до этого; 20 октября грузовик привез для сожжения картотеки и горы документов, а 25 октября начали демонтировать и крематорий II (при этом в первую очередь демонтировали вентиляторный мотор и трубы для того, чтобы установить их в других лагерях — в Маутхаузене и Гросс-Розене. Таких моторов в крематориях IV и V не было — значит, немцы хотели продолжить свое дело в других местах).

В «Заметках» Лангфус присоединяется к своеобразной поэтике причитания, встречающейся и у Градовского и у Левенталя. Но он пишет особенно цветисто и осознанно «художественно», с психологическими рефлексиями, отчего достоверность его слов несколько снижается. В отличие от Левенталя, Лангфус явно рассчитывает на то, что его текст будет не просто найден и принят к сведению, но и прочитан.

В конце рукописи Лангфус зашифровал свое имя: J. A. R. A. Сокращение можно расшифровать на иврите (в транслитерации латиницей): «Jehudi Arye Reygel Arucho», что в переводе на русский значит: «Еврей Лев Длинная Нога» [18] . Имя автора рукописи на идише «Leib Langfus» [19] также переводится как «Лев Длинная Нога».

Также автор просит нашедшего собрать и издать все его рукописи под общим названием «В содрогании от злодейства». Последние слова в рукописи Лангфуса: «Сейчас мы идем в Зону. 170 еще оставшихся людей [20] . Мы уверены, что они поведут нас на смерть. Они отобрали 30 человек, которые остаются на крематории V. Сегодня 26 ноября 1944 года».

В настоящую публикацию вошли все дошедшие до нас рукописи Лейба Лангфуса, кроме самой большой из них — «Депортации».

Фрагменты, составляющие рукопись «В содрогании от злодейства» («Случаи», «Садизм!» и «Заметки»), даются по изданию Б. Марка, остальные — по сканированным копиям оригинальных рукописей.

 

Павел Полян

 

 

От переводчика

 

Тексты Лейба Лангфуса, родившегося и прожившего всю жизнь в Польше, написаны на идиш с вкраплениями польского языка для описания сельскохозяйственных или культурных реалий жизни в Польше («листопад-груздень», «жвир», «таксувки», общеевропейские «кломпы»); немецкого — для специфических лагерных реалий, с которыми автору пришлось столкнуться в его новой «жизни» («унтершарфюрер», «хефтлинг», «капо»), и иврита («Видуй», «Освящение/осквернение Имени») — для феноменов еврейской религии и литургии, в которых автор блестяще ориентировался. Для цитат польской речи («Umieram») Лангфус использует латиницу, что было сохранено нами в переводе; в противном случае заимствования были транскрибированы из идиш кириллицей с комментарием в сноске.

Рукопись частей «3000 голых» и «600 мальчиков» читается сравнительно легко, сохранность листов, покрытых записями с обеих сторон, — хорошая, за исключением отдельных размытых фрагментов (в особенности в «3000 голых»). В то же время листы перепутаны и входят к тому же в состав рукописи Залмана Левенталя (разительное различие в почерках очевидно, а кроме того, подтверждено экспертизой).

Оставшиеся нечитаемыми размытые фрагменты были отмечены многоточием в квадратных скобках. Последними же помечались дополнения оригинального текста — в частности стилистические. В целом же стилистика оригинала, местами шероховатая, сохранена максимально близкой к оригиналу.

Рукописью фрагментов «Случаи», «Садизм!» и «Заметки» мы, к сожалению, не обладаем; перевод выполнен по изданию Б. Марка [21] .

Наконец, таблица «транспортов» представляет собой отдельный длинный лист, заполненный на одной стороне простым карандашом по-польски с сокращениями слов. Для удобства чтения все сокращения были расшифрованы также в квадратных скобках.

Стоит отметить, что перевод текстов Лейба Лангфуса на русский язык осуществлен впервые.