Чердак на Куин-стрит - Карен Уайт

торговался со своими демонами, прежде чем заказать имбирный эль. Несмотря на наши довольно натянутые отношения, ее предупреждение было явно сделано с добрыми намерениями, а не со злорадством, которого я ожидала. Она также не предала гласности то, что могло стать для Джека унижением, которое он не мог себе позволить. Ее доброта удивила меня, даже изменила мое восприятие как человека и стала главной причиной, по которой я в конечном итоге согласилась встретиться с ней.

– Возможно, – сказала я. Мое нежелание признать всю полноту нашей сделки было вызвано скорее смущением по поводу нашей доверчивости, нежели неуверенностью в том, доверять ей или нет. – Мы совершили ошибку, полагая, что Марк изменился, как изменился цвет его волос. Он и Ребекка обратились к нам, говоря, что мы «одна семья», – пусть даже мы и не близкие родственники и, слава богу, только по браку.

– Итак, что случилось? – осторожно спросила она.

Не дождавшись моего ответа, она продолжила:

– Мой брат пытался покончить с собой после того, как Марк его бросил. Ему потребовалось почти пять лет, чтобы вернуть свою жизнь в нормальное русло. Поверьте мне, когда я говорю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы поставить Марка Лонго на колени. – Она пожала плечами. – Кроме того, вы мне нравитесь. Мне нравится ваша семья и то, как вы превратили дом Вандерхорстов в уютное семейное гнездо, хотя я знаю, что вы не любительница старых домов. Возможно, меня восхищает ваше умение поступать правильно. Я уверена, Невин Вандерхорст одобрил бы то, что вы делаете.

– Вы знали его?

Она мягко улыбнулась и кивнула:

– Я встречалась с ним всего раз или два, но мы были своего рода друзьями по переписке. Много лет назад он указал мне на ошибку в статье, которую я написала. Разумеется, он был прав, плюс то, как деликатно он покритиковал меня, что я написала ему в ответ, чтобы поблагодарить. Мы продолжали обмениваться письмами на протяжении многих лет, почти до дня его смерти. И я знаю, как сильно он любил свой дом и как счастлив был бы видеть, как вы и ваша семья живете в нем в радости и счастье. – Сьюзи поджала губы. – Точно так же, как ему вряд ли бы понравилось, что Марк Лонго отравляет вам существование. – Она наклонила голову. – Итак, что случилось?

Я глубоко вздохнула:

– Марк поставил крест на карьере Джека. Не только тем, что украл идею его книги, в результате чего издатель Джека отменил его книгу. Марк, у которого, по-видимому, повсюду есть связи, распространял ложь и слухи о Джеке и тех, с кем он работал, так что все сторонники Джека в издательском мире отвернулись от него. Марк пообещал Джеку все исправить, если мы разрешим съемку, и даже пообещал познакомить его с несколькими влиятельными литературными агентами. Он также согласился поделить с нами пополам свой доход. Думаю, что именно соблазн заработать денег на собственной идее и заставил Джека сдаться и согласиться. Но, несмотря на всю нашу осмотрительность, я убеждена: это всего лишь очередная ложь, которую рассказал нам Марк. Он просто надеется проникнуть в дом, чтобы найти клад, который, по его мнению, все еще может быть там спрятан. Я не сомневаюсь, что, когда все закончится, он найдет способ уклониться от своих обещаний и оставит нас там, где мы были. Только все будет еще хуже, потому что мы разрешили снимать фильм по книге, которую Марк, по сути, украл у Джека. Мало того, мы оба подписали договор, в котором говорится, что тот, кто нарушит его условия, теряет все.

– При условии, что вас поймают. – Сьюзи озорно улыбнулась мне. – А что думает Джек?

Я взялась рассматривать свои руки, особенно левую. Обручальное кольцо и кольцо невесты на ней подмигивали солнечным светом, напоминая мне о голом безымянном пальце Джека.

– Тут я одна. Сейчас между Джеком и мной… не все так просто. Я просто знаю, что не могу сидеть сложа руки и ждать, когда поезд сойдет с рельсов, не попытавшись сначала его остановить.

Она захлопала в ладоши, и я подняла глаза.

– Браво, Мелани. Браво. – Она вновь лукаво улыбнулась. – Думаю, у нас много общего, и я надеюсь, что нам понравится работать вместе.

Я ответила ей улыбкой, но тотчас же посерьезнела.

– Меня останавливает лишь одно – вопрос, не ошибаюсь ли я насчет Марка. Что, если он намерен выполнить свое обещание, а я непреднамеренно лишу Джека этой возможности?

– Что подсказывает вам ваше внутреннее чутье?

– Что жук-пальметто не способен изменить свои крылья.

– Что-что?

– Извините, это чарльстонский вариант поговорки «Горбатого могила исправит». Моя собственная региональная адаптация.

Сьюзи медленно кивнула:

– Понятно. Я согласна с вами относительно Марка. Подлый и низкий лжец, он на всю жизнь подлый и низкий лжец. Он жаден и бесчестен. Я бы не удивилась, узнав, что он продает собственного ребенка, если это сулит ему выгоду.

Я не стала озвучивать мою мысль о том, что, если ребенок, которого сейчас носит Ребекка, будет воспитан другими родителями, это не так уж и плохо.

– Похоже, наши мысли двигались в одном направлении. Я думала о том, как остановить съемки и ранить Марка в его самое больное место – его кошелек и его эго. Это предполагало использование моих… «способностей». Это также потребовало бы ваших журналистских талантов и возвращения на страницы газеты вашей серии статей о зарытых в Священном городе кладах.

Сьюзи подалась вперед.

– Вы правы. Нам с вами пришли одинаковые мысли, и это замечательно. Я очень хочу услышать больше, но еще больше мне не терпится начать.

Я встретилась с ней взглядом.

– Мне тоже. Но я никак не решусь, так как результат будет один и тот же – карьера Джека застопорится навсегда, независимо от того, снимет Марк свой фильм или нет. Возможно, Марк сделает меня козлом отпущения, чтобы Джек обвинил во всех грехах меня.

Сьюзи удивила меня своим смехом.

– Не беспокойтесь об этом, Мелани. Поверьте мне. Марк Лонго – не единственный, кто имеет хорошие связи в издательском мире. И у Джека немало поклонников, включая меня.

– Почему вы не говорили мне об этом раньше?

– Не потому ли, что вы никогда не отвечаете на мои телефонные звонки или сообщения.

Я покраснела:

– Извините. Просто я…

Она подняла руку.

– Можете не продолжать. А теперь, – сказала она, вытаскивая разлинованный блокнот и карандаш, – нам предстоит работа.

Глава 17

Я толкнула дверь пекарни «Нормандская ферма» на Брод-стрит.