Сашка - Андрей Готлибович Шопперт

рубля бутылку.

— Хитро. А чего. Найму парнишек. Беспризорных хватает в городе. У храмов трутся. Воровать не будут ли?

— Выбери. Раз полно, да и пригрей. Дай место в сенях там. Вырастут помощниками станут, да и богоугодное дело — сироте помочь, — Машка принесла новую порцию пирожков сладких и чаепитие возобновилось.

— Спаси господь, тя Александр Сергеич, и точно, то будет богоугодное дело. Там, у ворот, зачтётся. Так и сделаю.

— Стоп. И мне парочку парнишек подыщи. Есть у меня работа.

— Конечно, непременно.

Работа и действительно была и ею все три… все два села и одна деревня — Заводи занимались засучив рукава. Есть среди прочих обязанностей крестьян крепостных барщина. Со времён бедного Павла Петровича первого положение о крепостных крестьянах не изменилось и по-прежнему количество дней в неделю на барщину равнялось трём, причём помещик не мог заставлять крепостного работать на него в воскресные дни, в двунадесятые праздники, день апостолов Петра и Павла, в дни св. Николая и в храмовые в каждом селении праздники; строжайшее за сим наблюдение возложено было на губернское начальство через посредство местной полиции. Ну, Виктор Германович сильно и не злобствовал. Он дал всем крестьянам задание — накопать корней лопуха. От каждого двора ведро. Хоть за час накопай, хоть до снега. Дворов, между прочим, оказалось в трёх селениях сто три. Больше всего в Болоховском пятьдесят четыре двора. Когда давал такое указание через Андрюху и старост, то думал, что махом всё принесут. Хренушки. Понял свою ошибку. Нужно давать точные сроки и должен быть пряник. Вновь собрал старост и переиначил задание. За собранное ведро корней лопуха — освобождение от одного дня барщина на усмотрение самого мужика и десялик серебром. И срок седмица. Вот тогда повалило. Весь дом в Болоховском завалили корнями. Даже пришлось опять девок нанимать в селе, за тот же десялик, всё промыть и порезать на кусочки. Теперь сохнет.

Следующей работой Кох объявил сбор малинового листа. Нужен мешок опять от одного двора. Ну и десялик за труд. Уже распробовавшие халяву крестьяне снарядили детей в лес и на берег реки. За пару дней завалили мешками с листьями малины. Анна ругалась. Их же сушить надо, а где такую прорву высушить? Хорошо бабье лето помогло. Почти высохли листья разложенные прямо на дворе, и в палисаднике. Перед дождями успели собрать и занесли в дом и баню. Там досушивали под ворчание Машки, что дом в сеновал превратили.

Теперь на повестке стояли листья и плоды шиповника, как раз созрели уже.

Событие пятьдесят пятое

Над Россией постоянно работает какой-то Неутомимый Небесный Мичурин, скрещивая то хрен с малиной, то вишню с редькой, то кабачок с крокодилом. И получается совершенно непредсказуемый результат…

© Владимир Елистратов

Ох и прожорливая штука получилась у тульских оружейников. Самогонный куб — аппарат на пятьдесят примерно литров требовал кочегарить и кочегарить огонь под котлом, подбрасывая полешки каждую минуту, а Машка с Анной и пару пацанов лет пятнадцати непрерывной вереницей сновали от колодца до бочки, что являлась холодильником. Но и производительность была у аппарата роскошная, не капли капали, а струйка настоящая бежала.

Сашка на суету подбрасывания дров и подливания холодной воды не отвлекался. Он столкнулся сразу с двумя проблемами. Да не проблемками, а настоящими проблемами. Десяток лет занимался самогоноварением и думал, что круче крутого яйца. И тут бамс. А двух приборов просто необходимых для получения качественного самогона нет. И даже не придумали ещё должно быть. Историю физики Кох не сильно знал. Если уже и придумали, то до Тулы точно ещё сии приборы не дошли.

Как обойтись без спиртометра и термометра? Ну как-то же все подпольные самогонщики — бабки всякие в горбачёвские времена обходились. Да и сейчас делают хлебное вино. У Сашки в подвале имелось. Он его и осмотрел под всяким углом и обнюхал, и попробовал даже. Мастерство, как говорится не пропьёшь. На вкус дрянь, на запах вонь, а на крепость, ну градусов тридцать. То есть, скорее всего — это продукт одной перегонки. Именно такая штука при первой перегонке и получается, не крепкая и вонючая. А делать нормальную очистку ещё не научились, нет ни активированного угля БАУ, ни кокосового угля… да просто знаний нет. Скорее всего, профильтровали через дерюгу и ладно. Алкашам пойдёт.

При одной перегонке приборы в принципе и не нужны. Можно и на вкус определить момент окончания процесса. Гораздо хуже со второй перегонкой. Там нужно отделить голову и хвосты от тела. Пришлось прибегнуть к объёмному методу. Пятнадцать процентов посчитал Виктор головой, потом семьдесят процентов тело и опять пятнадцать процентов — хвосты. А очищать стал народными методами. Опять же, где взять марганцовку и лимонную кислоту? Может в Москве и есть, хотя не факт, перманганат калия у каких-нибудь профессоров в университете, но не поедешь же за ним в Москву.

Кох решил чистить молоком, в деревне проще ингредиент не найдёшь. На пятнадцать примерно литров залил полный стакан молока. Почти прозрачный самогон стал белым, и стоявшая над душой Машка стала охать. Но когда на следующий день Кох отфильтровал через кучу тряпок полученную жидкость, сначала показав охольшице белые хлопья на дне, то Машка бурчать перестала, чистый как слеза самогон получился. На второй день Кох попробовал очистить яйцом, на тот же объём белок от десяти яиц, тщательно взбитых. Остатки, то есть, желтки пожарили кикиморе. Пусть вес набирает. Опять мутная жидкость и опять бурчание Машки, что продукт испортил. Отстояли, профильтровали и перегнали второй раз с отделением голов и хвостов от тела.

Виктор попробовал. Чистейший самогон совершенно без посторонних запахов получился. Крепостью под семьдесят градусов и с лёгким привкусом яблок.

Как раз к этому времени и бочки пришли из Тулы от Акинфия. Сразу с дубовой щепой. Её он даже прожарил, как Сашка научил. Такой лёгкий серо-шоколадный цвет у кусочков дуба получился. Нужно грамм пять на литр. В бочке двести литров, получается, два пишем семь на ум пошло, необходимо около